Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Вначале Ливингстон думал пробыть в Англии не более трех-четырех месяцев, чтобы не заставлять своих людей слишком долго ожидать его в Тете. Однако успокоенный обещанием португальского правительства, что оно позаботится о них, он решился продлить свое пребывание на родине. Оно вовсе не было отдыхом для него. Первые месяцы 1857 года он должен был посвятить описанию своего путешествия, заказанному при посредстве Мерчисона издателем Мерреем. Как говорил сам Ливингстон, литературная работа давалась ему с таким трудом, что он скорее согласился бы проехать еще раз через всю Африку, чем снова написать такую книгу. Правда, его книга, названная им «Путешествия и исследования миссионера в Южной Африке», страдает недостатком цельности, но этот недостаток был естественным последствием спешной работы; по справедливому замечанию его биографа Блэки, если бы Ливингстон «обладал пером Сэмюэля Джонсона или красноречием Эдмонда Борка, он не мог бы произвести большего впечатления; его безыскусственный слог и простая речь как нельзя более гармонировали с его правдивым, чуждым всякого преувеличения характером». В то время, когда Ливингстон писал свою книгу, он жил с семьей у того или у другого из своих друзей. Один из них, Фредерик Фитч, в воспоминаниях о нем рассказывает, что Ливингстон, несмотря на все оказанные ему почести, оставался таким же простым и непритязательным человеком, как и прежде, и бывал недоволен, когда к нему относились как к знаменитости. Он даже избегал выходить на улицу и в церкви садился в уединенное место, чтобы избавиться от оваций. «Путешествия миссионера» вышли в свет в ноябре 1857 года и имели необычайный успех. Несмотря на довольно высокую цену, назначенную издателем, двенадцать тысяч экземпляров были распроданы в короткое время, и понадобилось второе издание. Выдающийся успех книги доставил автору значительную сумму; небольшую часть ее он отделил для воспитания детей, а остальную назначил для поддержания своих дальнейших исследований Африки. Книга была встречена самыми сочувственными отзывами в научной литературе, но, с другой стороны, на нее посыпались упреки за то, что в ней отведено гораздо более места географическим и естественноисторическим вопросам, чем миссионерскому делу. Одна дама из Карлейля написала письмо автору, в котором ставила на вид, что он более ученый, чем миссионер; Ливингстон послал ей следующий характерный для него ответ: «Нигде я не был ничем другим, как только служителем Бога, следующим указаниям Его перста… Я работал на моем поприще кирпичом и известкой, кузнечным мехом и столярными инструментами столько же, сколько проповедями и врачебной практикой. Я знаю, что я не принадлежу себе, что я служу Христу, когда убиваю буйвола для моих людей или занимаюсь астрономическим наблюдением, или пишу кому-нибудь из детей Божиих. Приобретя с Его помощью познания, которые, как я надеюсь, послужат на пользу Африке, должен ли я скрывать мой светильник под спудом только потому, что некоторые не считают его приличным для миссионера? Зная, что, по мнению некоторых лиц, открытие новой страны для христианства – дело, не подходящее тому, кто пользуется пособиями миссионерского общества, я отказываюсь теперь от содержания, какое получал от общества, находясь в сношениях с ним».

Окончив издание своей книги, Ливингстон уже не отклонял приглашений, вызывавших его в различные места Англии и Шотландии. Торговая палата в Манчестере приготовила ему столько же торжественный, сколько и сердечный прием. Ливингстон воспользовался этим случаем, чтобы ознакомить коммерсантов Манчестера с естественными богатствами Африки и расположить их к установлению торговых сношений с посещенными им странами. Затем его ожидала торжественная встреча в Глазго, где медицинский факультет университета избрал его своим почетным членом, а совет города – почетным гражданином. Особенно трогателен был прием, оказанный Ливингстону обществом шотландских фабричных рабочих и ткачей. На обращенную к нему речь он ответил, что его спартанское воспитание на фабрике в Блентайре послужило основой для совершенного им дела, что в жизни, посвященной работе, надо видеть удел большей части человечества и что бедности не следует стыдиться, так как Спаситель был унижен и беден. Такой же задушевностью отличалось его свидание с фабричными рабочими в Блентайре. Ливингстон должен был посетить Эдинбург, Оксфорд и Кембридж, где ему были поднесены почетные дипломы и где он прочел несколько лекций, возбудивших величайший интерес.

Цель, с которою Ливингстон прибыл в Англию, была достигнута. Своим появлением в общественных собраниях, своей книгой, речами и лекциями ему удалось привлечь общее внимание к делу просвещения Африки и произвести полный переворот в воззрениях на природу и обитателей этого материка. Господствовавшие до тех пор мнения о бесплодности и недоступности его и о свирепости населяющих его народов уступили место более правильным и гуманным воззрениям. Обширный план исследования и просвещения Африки, с которым приехал Ливингстон, теперь легко мог осуществиться. Ливингстон отказался от обязательных отношений к миссионерскому обществу, но его дело уже взяло в свои руки правительство. В феврале 1858 года он получил декрет, подписанный лордом Кларендоном, секретарем министерства иностранных дел, о назначении его английским консулом в Килимане и руководителем экспедиции для исследования Восточной и Центральной Африки; в помощь ему было назначено шесть специалистов по различным отраслям научной и практической деятельности. После аудиенции у королевы и торжественных проводов он оставил Англию 10 марта 1858 года, увозя с собою жену и младшего сына.

Глава VII. Плавание по низовьям Замбези и по реке Шире. Открытие озера Ширва и Ньяса

Инструкции Ливингстона. – Плавание по Конго и Замбези. – Исследования реки Шире. – Водопады Мурчисона. – Открытие озера Ширва. – Открытие озера Ньяса. – Результаты экспедиции.

Ливингстон и его спутники 10 марта 1858 года отплыли из Ливерпуля. С ними был отправлен в разобранном виде маленький речной пароход «Ma-Роберт», названный в честь африканского прозвания жены Ливингстона. Как только члены экспедиции свыклись с морем, Ливингстон с точностью распределил между ними их будущие обязанности, ознакомил их по инструкциям Оуэна, Мерчисона и других с научными и торговыми целями экспедиции и, со своей стороны, разъяснил нравственное значение ее, которое казалось ему особенно важным. Он настаивал, чтобы его помощники даже животных не истребляли без надобности, и выражал твердую надежду, что им никогда не придется обращать свое оружие против туземцев; с подчиненными он советовал обращаться возможно кротко и в случаях недоразумений действовать в примирительном духе до последней крайности. Новая и тяжелая ответственность, какую Ливингстон принимал на себя, становясь во главе экспедиции, настолько озабочивала его, что это время он считал самым трудным в своей жизни.

После выхода из Сьерра-Леоне погода испортилась, и здоровье жены Ливингстона настолько расстроилось, что пришлось оставить ее с ребенком в Капской колонии. Покинув берега этой последней 1 мая, экспедиция прибыла к устьям Замбези 14 числа того же месяца. Речной пароход был собран, и она направилась в устье Замбези, называемое Конгоне. Пройдя пять миль вверх по Конгоне, пароход через излучистый проток в пятнадцать верст длиною вступил в многоводную Замбези. По Конгоне путники ехали среди густых мангрововых лесов, в которых виднелись громадные древовидные папоротники и дикие финиковые пальмы; леса оглашались пением множества птиц. Далее вверх по Замбези открылись равнины с травою выше роста человека. На правом берегу между бананами и кокосовыми пальмами поднимались стоящие на сваях хижины туземцев. Плодородие этой страны оказывалось поразительным; кроме обычных овощей тропического пояса здесь произрастали рис, хлопчатник и сахарный тростник. По мнению Ливингстона, одной полосы земли (в двадцать пять верст длиною и пятнадцать шириною), простирающейся от Конгоне до Мазаро, было бы достаточно, чтобы снабдить сахаром всю Европу. Жители здесь были мирные земледельцы, как нельзя более склонные к торговым сношениям.

10
{"b":"114127","o":1}