– Что это за место? – шепотом спросил он у Филипа. – Разве это называется спектаклем?

В комнате, немного напоминавшей гостиную у Винтеров, только еще больше заставленную мебелью, было полно народу. Все мужчины были одеты, а все женщины – раздеты, и никому это не казалось странным. Горело так много свечей, что было светло, почти как днем. На низком столе расставлена еда – фрукты, хлеб, сыры, маленькие пирожные. Воздух был пронизан смешанным запахом духов, папиросным дымом и потом. И чем-то еще.

Но Филип не успел ответить – к ним подплыла женщина.

– Как видите, у нас сегодня много народу, – сказала она тихим бесцветным голосом.

В отличие от остальных дам, она была одета в блестящее красное платье, которое плотно облегало ее пышную фигуру. У нее были темно-каштановые пышные волосы и белое, абсолютно неподвижное лицо.

– Надеюсь, для старого друга все-таки найдется местечко, – негромко, в тон ей, ответил Филип. – Как поживаете, миссис Бэрч?

Она холодно окинула его взглядом из-под густо накрашенных ресниц. Майкл весь сжался. Филип был пьян и говорил не то, что нужно: ничего подобного с ним раньше не случалось. Миссис Бэрч не стала отвечать на его вопрос. Вместо этого она холодно спросила:

– В каком вы сегодня настроении, джентльмены? Чего желаете?

– Для начала выпить.

– Вина?

– Нет, шампанского.

Упоминание о шампанском вызвало у нее снисходительную улыбку.

– Что-то празднуете? Филип хлопнул Майкла по плечу.

– Да я-то нет, а вот ему есть что отпраздновать.

– Чудесно! А потом?

– Потом… Полагаю, мы с моим другом как раз в таком настроении, чтобы посмотреть представление. Во всяком случае, с этого начнем, а там… кто знает?

Миссис Бэрч понимающе кивнула, хотя ее лицо по-прежнему оставалось бесстрастным. Она была похожа на куклу, а не на живого человека.

– Подать вам шампанского здесь или наверху?

– М-м-м… – промычал Филип, качнувшись и оглядывая комнату долгим взглядом. – Наверху. Она подняла руку, и девушка в халате, которая сто яла, прислонившись к стене в углу, приблизилась к ним.

– Это Лили. Сегодня она будет вас обслуживать. Веселитесь и дайте мне знать, если вам еще что-нибудь понадобится.

С этими словами миссис Бэрч удалилась через темный сводчатый проход в другую комнату.

– Лили, – сказал Филип и, к удивлению Майкла, поцеловал руку девушки. – Разве тебя звали не Стеллой?

Она засмеялась, показывая желтые зубы; Майкл ощущал запах табака, идущий у нее изо рта. У нее были жидкие, прямые, ярко-оранжевые волосы, зачесанные назад и закрепленные заколками за ушами, а лицо такое же белое, как у миссис Бэрч, только она была моложе. На вид – совсем еще ребенок.

– То было в прошлом месяце. В этом месяце я Лили. Разве я не похожа на Лили?

Она опять засмеялась и повернулась к Майклу, часто-часто моргая ресницами.

– Привет!

– Привет.

Он протянул руку для приветствия. Лили и этот жест встретила смехом: ей все казалось забавным.

– Никогда тебя раньше не видела.

– Я тоже никогда тебя раньше не видел.

– Будешь моим дружком?

– Да, – сказал Майкл как можно почтительнее. Она томно повела глазами в сторону Филипа.

– Какой он душка! Где ты его раньше прятал?

– Очень далеко! В непроходимых джунглях, в глухом лесу, – расхохотался Филип.

– Не подняться ли нам наверх, джентльмены? – смеясь предложила девушка.

Лили провела их по широкой лестнице, потом по коридору к закрытой двери. Когда они вошли, Майкл сперва решил, что оказался в чьей-то спальне, но, увидев расставленные по комнате кушетки и кресла, понял, что это гостиная. Но тогда зачем здесь кровать?:

– Ну вы, господа, располагайтесь поудобнее, а я сейчас вернусь с напитками.

Когда она ушла, Филип плюхнулся на широкую кушетку и вытянулся во весь рост, подложив подушку под голову.

– Ты знаешь всех этих людей, Филип?

– Не всех, но кое-кого знаю. И он закрыл глаза, словно решив вздремнуть. Майкл начал обследовать комнату.

– Тут будет представление? – поинтересовался он, недоумевая.

На стенах висели картины, но на столах ничего не было: ни фотографий в рамочках, ни цветов в вазах – ничего. Половина одной стены была задернута зеленым бархатным занавесом. Может быть, за ним скрывалась сцена? Нет, когда он ткнул пальцем в занавес, за ним оказалось что-то твердое. Наверное, стена, подумал Майкл. Он повернулся к Филипу.

– Гм? – переспросил Филип в точности как его отец. – Да, нечто вроде представления.

– А где же публика? На губах у Филипа появилась странная улыбка.

– Публика – это мы.

Майкл понял, что Филип не хочет ничего ему объяснять, и ему это не понравилось. Скоро Лили вернулась с подносом.

– А вот и я.

Она поставила поднос на кровать и начала открывать бутылку. Хлоп! Майкл подскочил, когда пробка вылетела и ударила в потолок. Лили так расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не видела.

– Ты что, никогда раньше не пробовал шипучки, миленький? Он покачал головой.

– Как тебя звать?

– Майкл Макнейл. Это опять ее рассмешило.

– Говори просто «Майкл», миленький. Нам тут фамилии без надобности.

– А ты не будешь пить? – спросил он, когда она подала один бокал ему, а другой Филипу. – Нет, у меня есть своя особая настойка. Многозначительно подмигнув. Лили взяла с подноса стакан с чем-то прозрачным, и Майкл подумал, что это вода.

– Ну что ж, мальчики, пьем до дна. Пора начинать представление.

Пузырьки ударили ему в нос и защекотали язык. Шампанское оказалось холодным и сладким, оно понравилось Майклу гораздо больше, чем кислое красное вино, которое они пили за обедом, но двух глотков оказалось довольно, чтобы заставить его икнуть. Он прикрыл рот ладонью и извинился. Лили все никак не могла отсмеяться.

– Извините меня, я на секундочку. Она вышла из комнаты, но тотчас же вернулась.

– Так, все готово, дайте знак, когда начинать. Пройдясь по комнате, Лили задула все свечи, кроме одной. Филип подвинулся, когда она опустилась на кушетку рядом с ним.

– Почему бы тебе не присесть тут вместе с нами, Майкл? Давай устраивайся поудобнее.

Когда она перебросила ногу на ногу, ее халат распахнулся, оголив колени и ляжки. Майкл снова поперхнулся шампанским, и Лили громко расхохоталась.

– Знаешь что? Я думаю, мы еще не совсем готовы, – сказал Филип, стараясь говорить медленно и четко. – Лили, милая, будь так добра, не могла бы ты еще разок выйти на пару минут? Нам с Миком надо посовещаться наедине.

– Как скажешь, миленький, но этак вы пропустите начало. Ты же понимаешь, когда представление началось, его уже не остановить.

– Ничего страшного. Мы все домыслим. Они оба рассмеялись, пока Майкл следил за ними с недоумением. Потом Лили поднялась и вышла из комнаты.

Филип начал вставать, но ноги у него подкосились, и он рухнул обратно.

Он похлопал по кушетке рядом с собой, где только что сидела Лили.

– Слушай, приятель, пора тебе растолковать, что к чему. Мы же не хотим, чтобы тебя хватил удар в заведении миссис Бэрч, верно? А то еще газеты пронюхают и поднимут хай.

Почему его должен «хватить удар»? Что значит «поднимать хай»? Майкл ничего не мог понять.

– Филип, где мы?

– Мик, мальчик мой, мы в публичном доме.

– Очень хорошо, но что такое «публичный дом»? Ты раньше ничего мне об этом не рассказывал.

Филип уставился на Майкла покрасневшими глазами, пытаясь понять, не шутит ли он. Потом поставил свой бокал, откашлялся и сел, сложив руки на груди.

– Публичный дом – это такое место, куда приходят мужчины, чтобы заниматься любовью с женщинами. Я не хочу сказать, что они занимаются этим только здесь, есть разные варианты, но публичный дом только для этого и существует. Ты меня понимаешь? Мы платим деньги таким девушкам, как Лили. Она шлюха, и это ее работа. И все довольны.

– Мы платим им деньги? – Майкл засмеялся, надеясь, что Филип к нему присоединится. – Скажи мне правду. Что тут на самом деле происходит?