В ответ на это Роберт Оуэн издал свой так называемый манифест, в котором он после краткого описания всей своей деятельности отвечает на нападки своих гонителей и касается того случая, который был причиною возобновления прежней брани. Кротость, благородное спокойствие и самоуважение человека, в течение всей своей жизни не прибегавшего ко лжи, господствуют в этом замечательном документе, представляющем самый лучший ответ на злобные выходки его врагов. Недаром манифест Оуэна в течение нескольких дней разошелся в 50 тысячах экземплярах.
“Основатель Разумной системы, – говорит Оуэн, – осуществил уже, впрочем, некоторую долю своих намерений и дал миру маленькое понятие о том, что он может совершить на пользу человеческих обществ:
1. Своим примером, своими сочинениями, речами, ходатайством перед различными законодателями он добился улучшения участи детей, работающих на английских фабриках согласно с требованиями существующей системы производства, истощающей целые поколения и представляющей самое варварское явление в этом мире, имеющем претензию считать себя цивилизованным.
2. Он придумал и учредил, сообразно с началами разумной системы общества, детские школы, в которых новая, высшая система внешней обстановки, действуя на юные характеры, воспитывала в них привычки и наклонности мирно-благожелательные и одушевляла их любовью ко всем. В этих школах сообщались детям только положительные и верные знания в дружеских разговорах учеников с наставниками, посвященными в тайну познания человеческой природы.
3. В 1816 году он дал Фальку, голландскому посланнику, проект уничтожения нищенства посредством учреждения приютов для бедных и предоставления им общественных работ. Фальк одобрил этот проект и представил его своему правительству, которое в следующем году действительно и учредило “Колонию бедных” и “Благотворительное общество”. Автор предварительно представлял свой проект кабинету лорда Ливерпуля, и, без сомнения, он бы согласился на опыт, если бы в советах правительства, при всем их чисто мирском характере, не преобладало клерикальное влияние. И если бы план этот был принят в тех размерах, на которых настаивал автор, то бедные и рабочие классы с тех пор уже значительно поднялись бы. Более 10 миллионов рублей напрасных издержек было бы сэкономлено, взамен того получилось бы более миллиарда рублей дохода, произведенного новою, правильно организованною промышленностью. Не нужно было бы требовать билля об изменении закона для бедных; не было бы в Англии и Ирландии населения, умирающего с голоду; не слышно было бы жалоб стольких несчастных, и чартизм не существовал бы.
4. В том же 1816 году основатель разумной системы общества представил прусскому посланнику, барону Якоби, план новой системы народного воспитания и подробное изложение здравых начал общего управления. Через того же посланника основатель системы получил ответ короля, в котором тот благодарил автора и выказывал такое сочувствие его системе, что изъявил намерение поручить своему министру внутренних дел применить ее во всех прусских областях, где только будет возможно.
5. Основатель разумной системы деятельно помогал Беллю и Ланкастеру в утверждении их планов воспитания. Он дал первому из них более 10 тысяч рублей и обещал еще 10 тысяч, если эти народные школы будут открыты для всех детей, без различия сословий и религий.
О предложении этом спорили в комитете два дня, и оно было отвергнуто весьма ничтожным большинством голосов.
6. В 1816 и 1817 годах Оуэн посетил замечательнейших, передовых людей Франции, Швейцарии и части Германии. Товарищами его в дороге были, между прочим, Кювье и Пикте. В это время он был представлен герцогом Кентским герцогу Орлеанскому, нынешнему (1840 год) французскому королю. Он посетил также замечательнейшие воспитательные заведения материка, особенно Фелленберга и Песталоцци, получая из уст государственных людей, законодателей, наставников такие сведения, какие только могли быть сообщены лучшими умами того времени.
7. В 1822 и 1823 годах Оуэн поднял в Ирландии вопрос о народном воспитании и об использовании нищих на фабричных работах. Здесь он был принят католическими и протестантскими епископами, главами аристократии и самыми образованными людьми этой страны. Он собирал несколько многочисленных и оживленных митингов в Дублине и взялся представить обеим палатам прошения, говорившие в пользу разумной системы. Значительные, хотя, впрочем, все-таки недостаточные суммы были выделены здесь на осуществление задуманных планов.
8. В 1824 году Оуэн отправился в Соединенные Штаты, посетил там всех бывших тогда в живых президентов, собрал о многих политических, административных и социальных вопросах мнения таких непохожих друг на друга и столь опытных людей, как Джон Адаме, Джефферсон, Монро и так далее. Он беседовал с членами высшего суда, два раза выступал в конгрессе и получил со всех сторон благодарности за свои указания, заслужившие общее внимание. Потом он развил свои идеи в главнейших городах Союза и во время двух своих путешествий входил в сношения со всеми замечательнейшими людьми Штатов.
9. В 1828 году Оуэн приехал в Мексику с намерением официально принять на себя управление Техасом, чтобы предотвратить бедствия, которых театром сделалась с тех пор эта провинция. Он представил на этот счет мексиканскому правительству записку, составленную им в Европе и предварительно показанную посланникам значительнейших американских держав. Поддерживаемый ими и опираясь на рекомендацию Веллингтона перед английским посланником в Мексике, лордом Пакенгамом, Оуэн вошел в переговоры. Сам лорд Пакенгам взялся изложить его планы на официальной конференции; он представил в высшей степени похвальный отзыв о методе Оуэна, о его личности и о качествах, делавших его вполне способным к выполнению задуманного дела. Президент отвечал, что мексиканское правительство серьезно рассмотрит это дело и что жаль только, что управление Техасом не вполне зависит от Мексики. Потом он присовокупил: “Если Оуэн согласится взять на себя управление территорией гораздо более обширной, мы можем ему предложить область, лежащую между Тихим океаном и Мексиканским заливом и образующую в большей своей части границу между Мексиканским союзом и Соединенными Штатами”. При этом великодушном предложении господа Пакенгам и Оуэн не могли удержать своего изумления. Впрочем, когда начались объяснения, Оуэн потребовал, чтобы его провинции была предоставлена полная религиозная свобода. Президент отвечал, что это условие может служить помехою, так как в Мексике господствует католическое исповедание, но что он представит конгрессу предложение о введении в Мексике веротерпимости, подобно Соединенным Штатам. “На этих основаниях, – сказал тогда Оуэн, – я соглашаюсь; как скоро закон будет принят, я примусь за дело”.
10. В своих путешествиях Оуэн мог убедиться, сколько несогласий и гибельных антипатий существовало между Соединенными Штатами и Англией; он понял, что дело может дойти до того, что Штаты заключат союз с северными державами, враждебными Англии. Оуэн хотел попытаться сделать эти отношения более дружелюбными и искренними. Он отправился в Вашингтон и попытался показать Ван-Бюрену, тогдашнему министру, насколько противны здравой политике отношения двух держав; на конференциях, продолжавшихся десять дней, вопрос был совершенно разъяснен…
11. Видя, что мексиканское правительство не может хорошенько уладить религиозный вопрос в границах, предложенных Оуэном, и понимая, что положение Мексики не дает достаточных гарантий для спокойного и последовательного осуществления его идей, Оуэн отказался от общинных опытов в чужих странах и обратился к своей родине, которая нуждалась в его преобразованиях не менее или еще больше, чем всякая другая страна. Поэтому он употребил последние десять лет на распространение среди английского населения здравых понятий и на приготовление его к той мирной реформе, которую он в состоянии теперь возвестить миру…
