– У нее остались кое-какие дела дома. Скоро будет здесь. Второй молодой человек подошел ближе. Фиона мотнула огромной рыжей головой и ткнулась мордой Коннору в плечо Софи удивленно попятилась, не заметив брата Родерика за косматой спиной коровы.

– Эй, девочка моя, успокойся. – Коннор с нежностью погладил корову между рогами, что-то тихонько шепнул ей на ухо, и Фиона доверчиво лизнула его руку длинным шершавым языком, Софи изумленно ахнула.

– Ах, как наша девочка любит своего лорда. – нараспев произнес Родерик. – Теперь, когда он женился, она станет ревновать.

Коннор ласково провел рукой по костлявой спине ивыступающим ребрам коровы.

– Здорово ты отощала за зиму. Будем надеяться, в этом сезоне наберешь вес Фиона, познакомься с миссис Макферсон, – добавил он, обращаясь к корове. – Когда ты в следующий раз надумаешь удрать, девочка моя, думаю, эта леди сбежит вместе с тобой, – шепнул он, поглаживая мохнатую голову Фионы. – Ну же, поздоровайся, малышка.

– Привет, – сказала Софи и тут же поняла, что Коннор обращался не к ней. Большие и кроткие темные глаза Фионы смотрели на нее из-под густой рыжей челки. Корова засопела, раздувая широкие коричневато-розовые ноздри. До Софи донеслось ее теплое дыхание, и девушка невольно попятилась.

– Смелее, погладьте ее. Она это любит, – ухмыльнулся Родерик.

Софи робко протянула руку и погладила торчащий хохолок между ушами Фионы. Ее пальцы коснулись косматой шерсти там, где только что гладил ее Коннор. Девушка улыбнулась и что-то тихо шепнула корове. Софи было немного страшно, но спокойная и ласковая рыжая громадина все больше нравилась ей.

Брат Родерика, все еще сжимавший в руках веревку, обвязанную вокруг шеи коровы, не смог удержаться от смеха.

– Смотрите-ка, все не так уж плохо, – весело заметил он. Софи взглянула на него и удивленно округлила глаза. У Падрига были ярко-голубые глаза, черные волосы, румяные щеки и знакомая ослепительная улыбка.

– Вы копия Родерика!

– Вот еще! Это он моя копия, – возмутился Падриг. – Я родился раньше. Падриг Мюррей к вашим услугам, мистрис.

– А я Софи Маккарран, – представилась Софи, оглянувшись на Коннора.

Пока близнецы обсуждали с Коннором, как лучше заделать пролом в крепостной стене, Софи прислушивалась к их разговору, поглаживая косматую голову Фионы. Троих мужчин связывал дух веселого товарищества. Софи в их компании было легко и свободно. Когда близнецы рассказывали ей увлекательную историю о первом неудавшемся побеге Фионы, девушка смеялась вместе с ними. В этот миг она ощущала себя настоящей женой лэрда, а не его пленницей.

Видя открытую улыбку Коннора, слыша его беззаботный смех, невозможно было поверить, что этот милый человек – разбойник и опасный мятежник. Софи с удивлением обнаружила, что в роли простого фермера и друга Макферсон привлекает ее еще больше.

– Фиона – мохнатая корова хайлендской породы, крепкая и выносливая. Таких веками выращивали в Шотландии, – рассказывал девушке Падриг.

Софи посмотрела на Коннора.

– У моего отца были такие же коровы, как эта. Когда я была маленькой, стадо насчитывало немало голов.

Братья Мюррей с одинаковыми сияющими улыбками повернулись и отправились на задний двор.

– У Данкриффов великолепное стадо, лучший племенной скот, – кивнул Коннор. – Помнится, одно время ваш отец держал пестрого быка. Чудесное животное! Фиона – его внучка.

Софи удивленно подняла брови:

– Вы видели стадо моего отца?

– Нуда. – Коннор погладил косматую морду Фионы.

– Я любила сидеть на холме рядом с Данкриффом, наблюдать за стадом и смотреть, как коровы бродят по холмам и вересковой пустоши, – призналась Софи. – В жаркие дни они иногда забредали хлебнуть воды из нашего озерца. У нас выращивали коров нескольких мастей: рыжих, как Фиона, золотистых, черных, коричневых в пятнах и серебристо-серых. Но я никогда не приближалась к ним. Отец считал, что его дочерям это не подобает. Он хотел вырастить из нас образованных женщин, а не коровниц. Хотел, чтобы каждая из нас смогла сделать блестящую партию.

Слова слетели с ее языка раньше, чем она успела осознать их смысл. Софи густо покраснела и принялась гладить мохнатый лоб Фионы. Животное довольно засопело, раздувая розовые ноздри. Теплое дыхание коровы коснулось лица Софи. Девушка сморщила нос и заметила хмурый взгляд горца.

Софи мгновенно догадалась, о чем он думает. Ее неосторожное замечание задело Коннора.

– А вы? Вы хотели стать коровницей или светской дамой? Или, может, монахиней?

Коннор выжидающе поднял брови. Его лицо выражало любопытство, а не обиду.

– Честно говоря, я хотела заниматься садоводством. Когда я была ребенком, моя мать наняла опытного садовника, настоящего художника. Он приехал в Данкрифф из Франции, создавал великолепные висячие сады, лабиринты и розарии. Я любила наблюдать, как садовники ухаживают за цветочными клумбами и розовыми кустами. Мне выделили отдельный уголок в саду. Там я сажала семена и выращивала анютины глазки, настурции и разноцветные гвоздики. Бархатцы и водосборы я держала в теплице, а потом высаживала в почву. Я любила свой маленький садик, а цветы у меня так хорошо росли, что садовник устроил в центре фонтан и превратил мой уголок в часть общей композиции сада Данкриффа. Но отец не позволял мне копаться в земле сколько заблагорассудится. Он считал, что его дочери пристало выращивать розы, а остальное – неподходящее занятие для леди.

– Похоже, у вас какой-то особый дар растить цветы. Я признателен вам за попытку очистить огород, но, боюсь, в этом нет особого смысла.

Софи пожала плечами и прикоснулась к кристаллу у себя на груди.

– Я люблю возиться с землей. И, кажется, у меня это неплохо получается. Но когда отца выслали из Шотландии, он отправил всех нас учиться, и мне пришлось поступить в монастырскую школу в Брюгге. После смерти отца мама вновь вышла замуж, а Кейт и Роберт вернулись в Шотландию. Они стали жить с родственниками в Данкриффе, я же осталась в монастыре, чтобы закончить образование.

– Так вы ученая девушка, – усмехнулся Коннор. – Как насчет греческого и латыни, поэзии и арифметики? Истории и философии?

Софи рассмеялась:

– Ничего похожего, хотя я люблю поэзию и с удовольствием провожу время за книгой. В монастыре я работала в саду вместе с одной пожилой монахиней, которая всю свою жизнь выращивала цветы. Вопреки желанию отца я занималась тем, что мне нравилось, и жила там, где хотела. А жила я в настоящем райском саду.

Коннор понимающе кивнул:

– Ну да, вы говорили, что привезли с собой из Фландрии тюльпаны в горшках. – Он нерешительно замолчал. – Ваш отец умер в изгнании, во Франции. Мне очень жаль.

– Отиа заставили покинуть Шотландию из-за его сочувствия мятежникам. Он так и не смог вернуться на родину. Отец отказался сдать оружие и не стал отбирать его у своих арендаторов.

– Я знаю, – прошептал Коннор. Софи удивленно посмотрела на него:

– Вы знали моего отца?

– Нет, но мой отец хорошо его знал. Он тоже отказался сдать оружие, как и лорд Данкрифф. Но отец зашел еще дальше и во время восстания якобитов спрятал оружие для повстанцев.

– Так вашего отца тоже изгнали?

– Его казнили три года назад. По обвинению в государственной измене. – Коннор повернулся и зашагал в глубь двора, ведя за собой Фиону на веревке.

Коннор шел не оборачиваясь. Он спиной чувствовал взгляд Софи. Взгляд, полный сочувствия и доброты. Мгновение спустя Коннор услышал торопливые шаги девушки, но так и не обернулся.

– Коннор Макферсон, – окликнула она мужа, – мне очень жаль.

Он кивнул, не поворачивая головы.

– Возвращайтесь в замок. Скоро снова пойдет дождь. Видите вон те облака?

Зеленые склоны холмов купались в лучах солнца, но далеко на горизонте темнели грозовые тучи, а под ними очертания гор скрывались в пелене дождя. Софи прикрыла глаза ладонью от солнца.