Рассвет на трассе Складки долины заполнил туман. Лава рассвета струится в проран, У горизонта стекая. Вот-вот, Алое марево солнца взойдет. Нефтекачалки – лихой табунок! — Вышли гулять на луга вдоль дорог, В чудо-коней превратясь, наяву Голову клонят и щиплют траву. Сам на лихого коня я вскочу, В вольный поход его мчаться пущу. Крик молодецкий, лети на поля: – Как ты прекрасна, родная земля! Воспоминание Здравствуйте, милые липки! Вам, дорогие друзья, Принадлежу без ошибки Всей моей нежностью я. В дни бесконечной печали, Жаркой полдневной порой Вы мою грусть отгоняли, Чуть прикасаясь корой. Стенами древнего храма, Где только небо – закон, Вы поднимали упрямо Облако свившихся крон. И, поселясь в эту груду Веток, что ветер заплел, Сонно гудели повсюду Крылья бесчисленных пчел. Сенокос Этот край бесконечен и прост. И под куполом выси нетленной На готовом стогу в сенокос Я как будто один во вселенной. Свежий запах медовой травы, Деловитых жучков стрекотанье, А вокруг – океан синевы Неделимый, как все мирозданье. В этой бездне теряется взгляд. Мир настроен на вечные ноты. Только мышцы тревожно гудят От азартной, тяжелой работы. Гроза Ночью была гроза — Молнии в три ряда. Я закрывал глаза. Слышал – текла вода. Гром пробивал стекло, И рассыпался звон. В небе дышало Зло — Черное, как гудрон. Выдохлось наконец, Спрятано в глубину. Ночью кричал отец — Видел во сне войну! Август Ночь – словно пропасть черная. Ни звезд, ни огонька. Дрожит, как иллюзорная, Передо мной река. То кажется огромною, То вовсе не видна, С громадой неба темною Сливается она. Безмолвное кипенье Невидимой воды. Во всем предощущенье Грозы или беды. * * * Прокатилися белые ночи По просторам сургутских болот. У затихшей площадки рабочей Колоннада тумана встает. И в ответ на мое бескорыстье — Не беда, что я зритель – один — Опадает в тайге мелколистье Золотых и багряных рябин. А на вымокшем краешке рощи, Прихотливой и грустной на вид, Сердце бьется по-зимнему проще, За прошедшее меньше болит. Здесь о судьбах ничто не пророчит, И приметы – знакомые все. Только дождик тоску мою точит На своем водяном колесе. Под ногой прогибаются кочки, Темно-бурый сочится настой. А вокруг – розоватые точки — Звезды влажные клюквы густой. Облака Севера За облачной грядой идет еще гряда. За дальнею грядой – далёкая, другая… Ты в небо погляди, мечтою воздвигая Из белоснежной тьмы дома и города. Без счета, без числа толпится череда Высоких, кучевых, крутых, многоэтажных… Они сотворены для сильных и отважных, Для тех, кто смотрит ввысь… хотя бы иногда. Предосеннее Вот август явился, то зелен, то ал, В урманы загнал холодок, И крупной картечью рябин расстрелял Он заросли возле дорог. И лес озарился по краю трясин, И радует очи до слез Багрово-малиновый трепет осин И золото русых берез. * * * Бабьим летом, в Сургуте, в субботу, Над домами, рекой и тайгой, Мне такого не помнится что-то, Удивительный льется покой. Всюду окна раскрыты и двери, Ранний вечер тягуч, словно мед, Из каких-то зеркальных материй Музыкальная фраза плывет. И блестит подрастающий месяц Из-за туч белизной молока, И с балкона, до пояса свесясь, Мальчик с девочкой кличут щенка. Осень Пятиэтажный дом с балконами, Скамейка, дерево, подъезд… Дожди прозрачными колоннами Поплыли с праздничных небес. Играет ветер чью-то музыку Столбам, веревке бельевой, И павший лист летит и кружится, Насквозь пронизан синевой. На край двора слетели голуби, Заполонили весь газон, И в облака возносит голову, Как телевышка, старый клен. |
