Судебно-медицинское обследование первых пяти трупов было проведено 8 марта. Четверых, найденных позже, — 9 мая в помещении морга центральной больницы управления п/я Н-240 под руководством судмедэксперта областного бюро судмедэкспертизы Бориса Возрожденного.

Читать акты судебно-медицинского исследования — занятие, конечно, не для слабонервных, но в нашем случае без того не обойтись. Они все же дают более полную картину, нежели сжатое, краткое постановление о прекращении дела, в котором прокурор-криминалист Л.Иванов на мелкие царапины и ссадины на трупах даже не обращает внимания. А зря. Ведь одно дело, когда они получены в момент гибели, и другое — когда на них образовались коросты, ибо это означает, что они начинали заживать, а это, как вы понимаете, возможно только при жизни.

Про Рустема Слободина в протоколе следователя Иванова сказано лишь то, что, в отличие от его товарищей, которые имели многочисленные мелкие травмы, у него обнаружены крупная, длиной около 6 сантиметров и шириной до миллиметра, трещина черепа и посмертные расхождения височно-теменных швов — слева и справа. А в акте судебно-медицинского исследования трупа представлена несравненно более сложная картина: «В средней части лба мелкие ссадины буро-красного цвета пергаментной плотности, слегка вдавленные. Над ними — две царапины линейной формы под сухой бурой коркой длиной до 1,5 см, расположенные параллельно надбровным дугам на расстоянии 0,3 см друг от друга... В области верхнего века справа ссадина буро-красного цвета размером 1х0,5 см. В области ссадин и царапин на лице отмечается кровоизлияние в подлежащие мягкие ткани. Роговица мутная, радужка серовато-коричневого цвета, зрачки расширены... На спинке носа и в области верхушки носа мягкие ткани буро-красного цвета. На кончике носа участок мягких тканей под сухой буро-вишневой коркой размером 1,5х1 см. Рот открыт. Из отверстия носа следы выделения запекшейся крови».

Вот тут бы еще из протокола обследования места трагедии извлечь контрольную информацию: была ли где-то кровь на снегу или на одежде? Но нет о том ни слова. Ни в одном документе.

Читаем акт далее: «Правая половина лица несколько отечна, на ней множество мелких ссадин неправильной формы пергаментной плотности под сухой коркой, переходящих частично на подбородок. На левой половине лица мелкие ссадины такого же характера, среди них одна ссадина размером 1,2х0,4 см под сухой бурой коркой в области скулового бугра... На шее слева мелкие ссадины темно-красного цвета... В области пястно-фалангеальных суставов кистей осаднения выступающих частей мягких тканей размером 8х1,5 см, покрытых сухой пергаментной плотности коркой. По локтевому краю левой кисти участок осаднения буро-вишневого цвета пергаментной плотности размером 6х2 см...»

И вот какое заключение: «Повреждения получены при жизни, а также в агональном состоянии и посмертно».

Как видите, судмедэксперт Возрожденный все обнаруженные им патологии описывает с похвальной скрупулезностью. И тем не менее он, оказывается, допускает все же при этом очень существенную оплошность. Как объяснили мне специалисты областной прокуратуры, не положено сваливать в одну кучу прижизненные и посмертные травмы, следует писать конкретно: эти получены при жизни, а вот эти — после смерти. Ибо нередко за этим различием скрываются очень серьезные обстоятельства. Вот как в этом случае: описывается целый букет прижизненных травм, которые не были смертельными (умер Слободин все-таки от переохлаждения — в том у эксперта сомнений нет). Тогда откуда у человека серьезные посмертные травмы?

Та же небрежность (если только здесь уместно такое определение) обнаруживается и в других документах судебно-медицинской экспертизы по этому делу.

В акте исследования трупа Людмилы Дубининой говорится, что на поверхности ее левого бедра разлитой кровоподтек сине-лилового цвета размером 10х5 см с кровоизлиянием в толщу кожных покровов, язык в полости рта отсутствует... «Смерть Л.Дубининой, — делает заключение судмедэксперт, — наступила в результате обширного кровоизлияния в сердце, множественного двустороннего перелома ребер, обильного внутреннего кровотечения в грудную полость. Указанные повреждения могли возникнуть в результате воздействия большой силы, повлекшей за собой тяжкую закрытую смертельную травму грудной клетки. Причем, повреждения пожизненного происхождения и являются результатом воздействия большой силы с последующим падением, броском.»

“Пожизненное” по нормам языка должно бы означать либо «на всю оставшуюся жизнь» (в данном контексте совершенная бессмыслица), либо «после жизни» (и тогда что за «падение”, что за бросок» могли постигнуть мертвое тело?). Однако из контекста можно предположить, что скорее всего для следователя «пожизненное» — то же, что «прижизненное». Ну, тогда особых вопросов нет. И все же: если неведомая сила грохнула девушку об землю, когда она была еще жива, то как могло получиться, что на теле ни царапин, ни ссадин, а только один большой синяк на бедре?

То же и у Александра Золотарева: «Перелом ребер — результат воздействия большой силы на грудную клетку в момент падения, сдавливания или отбрасывания.» Но царапин и ссадин нет.

Совершенная загадка и по поводу отсутствия языка у Дубининой: нет и нет, как будто это в порядке вещей.

У Николая Тибо-Бриньоля, помимо вдавленного оскольчатого перелома, длина одной из трещин черепа — 17 сантиметров. В своем постановлении следователь Иванов об этом не пишет, хотя после анатомирования трупа дополнительно опросил Б.Возрожденного по поводу этой серьезной травмы. Беседа эта запротоколирована.

Вопрос: «От действия какой силы Тибо-Бриньоль мог получить такую рану?»

Ответ: «В результате броска, падения, но, полагаю, не с высоты своего роста, то есть поскользнулся, упал и ударился головой. Обширный и очень глубокий перелом свода и основания черепа получен ударом, равным по силе при отбрасывании автомобилем, двигавшимся на большой скорости».

Вопрос: «Можно ли предположить, что Тибо ударили камнем, который был в руке человека?»

Ответ: «В этом случае были бы повреждены мягкие ткани, а этого не обнаружено».

В документах о причинах смерти Кривонищенко и Дорошенко отмечается, что ссадины, царапины и кожные раны они получили при падении на снег, лед, камни. А следователь Иванов потом добавит: и при лазании за сучками для костра на кедр. Но в экспертизе подтверждения тому нет. Зачем понадобилось криминалисту это лазание на деревья?

Итак, падали все, но характер травм получали разный. Но что за сила так бросала туристов? Ураганный ветер крутил? Но ведь палатка наверху не сорвана, деревья — сосны, кедры — стоят целы.

Стоит добавить еще несколько важных обстоятельств — у всех погибших судмедэкспертиза отмечает своеобразный, красновато-багряный цвет кожи. Причем как лица, так и ног, туловища. Что-то предпринималось, чтоб объяснить его причину? У всех — расширенные зрачки (а что из этого следует?), отсутствие алкоголя в организме. Пищу принимали тоже все одновременно — часов за 6 — 8 до смерти.

После вскрытия трупов у всех были взяты части внутренних органов для химического и гистологического анализа. Результаты этих исследований неизвестны. В последующих своих документах криминалист Иванов о них даже не вспоминает.

Есть еще одна загадочная страница, появившаяся в деле не сразу, а в середине мая: физико-техническая экспертиза одежды на содержание радиоактивных веществ последних четверых погибших. Результаты ее то изымались как не относящиеся к делу, то возвращались вновь. В конечном итоге в постановление о прекращении дела так и не попали.

«В результате дозиметрических замеров твердых субстратов одежды, — говорит экспертиза, — максимальная загруженность установлена на свитере — 9900 расп./мин. со 150 кв. см. На других „субстратах“ значительно меньше. Опытная промывка одежды показала, что загрязнение снимается, процент отмывки колеблется от 30 до 60 процентов.