Нескончаемый день нестерпимо ясен. Вы открываете окно, чтобы впустить солнечные лучи. Они ведут себя как туристы, каковыми и являются здесь, в Сиэтле. В белых трусиках с розовыми штрипками, в спортивной кофте с надписью «Корпорация Экссон», вы полулежите на подушечном облаке, укрывающем спинку кровати. С газетой, разложенной, как приданое, с филиппинским кувшином ледяного чая под рукой вы должны, по идее, чувствовать умиротворение. Однако чувствуете себя так, словно лежите среди гнилого болота на бревне, по которому ползают жирные пауки. Даже непонятно, что беспокоит вас больше – проблемы с работой или отсутствие Кью-Джо.

Хотя если разобраться, все как раз понятно. Пропажа подруги, конечно, вас искренне тревожит, но это не идет ни в какое сравнение с тяжелой сосущей тревогой за свою рассыпающуюся карьеру. Что же до Кью-Джо, то это даже не тревога, а возмущение пополам с замешательством. Какое чудовищное совпадение! Судьба, похоже, опять сыграла с вами одну из своих безвкусных шуточек и теперь катается от смеха по линолеуму. Или, может, сработала причинно-следственная связь? Может, Ларри Даймонд – так, кажется, зовут этого урода? – с самого начала знал, что вы подруга Кью-Джо, и нанял ее не случайно, а с извращенными намерениями – чтобы вернее подобраться к вам? Но зачем? С тем же успехом можно предположить обратное: он подъехал к вам в «Быке и медведе», надеясь таким образом смазать рельсы, ведущие к бедняжке Кью-Джо. А что тут странного? Есть же на свете такие мужчины, потомки китобоев из Новой Англии, которые возбуждаются при виде крупногабаритных дам! Ах если бы только вы успели поднять трубку – подругу можно было бы предупредить! Кью-Джо, несмотря на кажущуюся неповоротливость, способна развить хорошую скорость, особенно поев чего-нибудь сладенького.

Вы нервно ворочаетесь в кровати – кофта задирается, обнажая животик, и солнечные лучи, приготовив фотоаппараты, выстраиваются в очередь, чтобы осмотреть обворожительный пупок.

День тянется, толчет воду в ступе, – и в унисон бубнят обозреватели из «Уолл-стрит джорнэл». Верхи обвиняют низы: «Американские рабочие слишком ленивы и слишком много получают». Низы тоже не остаются в долгу: «Тому, у кого есть золоченый парашют, не страшен пожар в самолете». Благоразумные советуют уповать на «непредсказуемость мировых цен на нефть», в то время как циники говорят о «шорах патриотического оптимизма, при помощи которых военно-промышленный комплекс и его политические приспешники закрывают нам глаза». Какой-то истеричный эксперт восклицает: «Американская экономика – это корабль, покидающий своих крыс». Вы фыркаете в ответ. Кого он называет крысой? До вчерашнего дня эти умники не предвидели ничего выходящего за рамки обычных рыночных колебаний. «Мы ожидали порки, а нас приговорили к повешению», – признается один из них.

Вы с раздражением перелистываете интервью и переходите к графикам. Технический анализ никогда не был вашей сильной стороной; вы с трудом продираетесь сквозь заросли разноцветных кривых – как вдруг раздается телефонный звонок.

От испуга вы подпрыгиваете, ледяной чай проливается прямо в пупок. О солнечных лучах лучше не вспоминать.

Это наверняка Белфорд. Вам совсем не хочется отвечать. Если, конечно, он не намерен сообщить, что перерожденная обезьяна приперла домой бриллиант размером с гостиничный комплекс «Мотель-6». С другой стороны, это может быть Кью-Джо, попавшая в когти злодея и взывающая о помощи. Отбросив гадкую догадку, что подружке могут прийтись по душе злодейские когти (эта мысль навеяна тяжелым воспоминанием о том, как однажды вы вошли и застали немыслимую сцену: не один, не два, а целых три русских матроса с учебного фрегата «Паллада» самозабвенно путались в ее кружевном такелаже), вы спрыгиваете с кровати и застываете над телефоном. Если это Кью-Джо, то каждая секунда может оказаться решающей. Тем не менее вы выжидаете.

После пятого звонка включается автоответчик. Фу, какая писклявая пакость! Сколько часов потрачено на репетиции и переписывания сообщения – и все равно невозможно слушать спокойно: «Здравствуйте! Вы попали в квартиру, которую временно снимает Гвендолин Мати. Меня сейчас нет дома; пожалуйста, сообщите свое имя, номер телефона и время звонка, и я перезвоню, как только позволит мой загруженный рабочий график. Говорите после сигнала, медленно и разборчиво».

Щелк. Би-и-п.

– Пипи, это ты? Але-о! Пили, чего молчишь?

О боже! Только этого не хватало! Хорошо, что не стала сразу брать трубку.

– Слушай, я не люблю говорить с железкой. Хочешь меня записать – обратись к моему агенту. Хахааа! Короче, Пипи, я сегодня выступаю, у меня концерт. Такой ночной клуб в Беллтауне, называется «Женский луч». Крутое место, просто улет! Прикинь, у них бармен – робот типа Энди Уорхолл. Железный робот, прикинь, а внутри – кусочки настоящего Энди Уорхолла. С виду как живой, отвечаю! А на самом деле андроид голимый. Я, короче, играю соло, один. Без ансамбля, ха-а! Барабаны и поэзия. Прочту парочку маминых стихов. Помнишь? «Любовь – это носовой платочек, / Куда Эрос сморкает соплюки, пропахшие вечностью, / Когда ангелы плачут хлоркой на рассвете…» Турум-дурум и все такое. Короче, забегай, послушаешь папочку. Два концерта, сегодня и завтра, клуб «Женский луч», о'кей? На входе будет еще один робот, типа Марсель Дюшан. Суровый парень! Но тебя он пропустит, если скажешь, что ты от Сальвадора Дали. Ну давай. Чао!»

Когда телефон звонит опять, это действительно Белфорд. Слушая его обильные извинения – ах, прости, ах, оторвал от работы, – вы не в силах сдержать смех. Смешно, во-первых, оттого, что о работе не может быть и речи: после звонка отца сосредоточиться на графиках практически невозможно. А во-вторых – вот был бы номер, если бы вы заявились в клуб «Женский луч» вместе с Белфордом Данном! Белфорд даже не знает, кто такой Сальвадор Дали. Что в общем-то совершенно нормально. Плавленые часы Сальвадора Дали на хлеб не намажешь. Так или иначе Андрэ все еще в бегах, и Белфорд решил, что ваши подозрения обоснованны, а именно: обезьяну похитил прежний владелец или его сообщники. По своей воле животное ни за что бы не покинуло теплый вольер; его сильный, преданный, любвеобильный характер этого бы просто не позволил. Белфорд пытался связаться с французским консулом в Сан-Франциско, чтобы выяснить, пребывает ли до сих пор Конго ван ден Босс в заточении, но посольство закрыто по причине пасхальных праздников. Поэтому любимый недолго думая купил билет на вечерний рейс до Сан-Франциско, где он намерен подкараулить консула и выпросить у него информацию и помощь. Дело как-никак международного масштаба.

– Я бы с радостью взял тебя с собой, зайчишка, – на выходных в парке состоится грандиозная пасхальная служба. Но придется тебе остаться, поискать Андрэ. На всякий случай, понимаешь!

Вашей улыбки хватило бы, чтобы подсластить все лимоны на центральном рынке. Это лучшая новость с тех пор, как федеральная резервная система понизила процентные ставки. Какое счастье: Белфорд на выходные уедет из города, не будет путаться под ногами! Можно без помех заняться стабилизацией карьеры, определить внешние и внутренние факторы, которые ее расшатывают. Более того, в отсутствие Бел форда можно спокойно обдумать его роль в вашем будущем. Нежный медовый месяц с мистером Данном, как ни тоскливо признать, – это единственный реальный способ решить все проблемы.

Но что, если Белфорд, связав себя узами брака, обнаружит, что проблемы его избранницы… как бы это сказать… несколько сложнее, чем проблемы рядового брокера, попавшего в биржевой водоворот? Софиты ваших тревог высвечивают разыгравшуюся на подмостках воображения сцену: обеспокоенный муженек возвращается домой после тяжелого трудового дня – проведенного, будем надеяться, в риэлтерской конторе, а не в обшарпанном кабинетике в департаменте социальных услуг – и утешает любимую жену. «Гвендолин, – говорит он сурово, – каждому ребенку известно, что брокеры продают акции и прочие финансовые инструменты, руководствуясь указаниями своей фирмы. Известно также, что доверчивым клиентам продают в первую очередь акции, на которых брокеры могут сделать наиболее высокие комиссионные, например, акции паевых фондов. Не секрет, что брокеры, как ни печально, при каждой сделке преследуют собственные интересы. Ничего не поделаешь, таковы особенности профессии. Но, Гвен, мистер Познер мне сообщил, что ты используешь неэтичные методы для привлечения новых клиентов. Мистер Познер с самого начала опасался такого развития событий. Он нанял тебя вовсе не за ученую степень, не за странный голос и не за красивые глаза. Он нанял тебя потому, что однажды в торговом центре «Нордсторм» ты продала его дочери три пары лыжных штанов, когда ей нужна была только одна. Познера восхитила и в то же время испугала твоя одержимость деньгами. И его худшие опасения оправдались. Ты день и ночь впаривала людям акции, побуждала их покупать и продавать, не объясняя возможных последствий. Ты составляла клиентам портфели с чудовищной небрежностью, набивая их невыгодными бумагами в неподходящем количестве, в неудачное время, с неутешительными перспективами. И сейчас, когда рынок обрушился, ты трусливо бежала с места трагедии!»