— Я бы обязательно об этом знал.

— Кто же мог тогда разобрать стену, сделать тайник?

— Ума не приложу.

— Ну ладно, — повысил голос Кононов. — Хватит сказки рассказывать. Дом ваш, вы хозяин, и вдруг без вашего ведома разбирают довольно-таки крепкую кладку, сооружают тайник, копаются, как у себя, а вы ничего не знаете?

Зотиков обмяк, опустил голову. Катя пересела поближе к нему.

— Пожалуйста, подумайте, ведь это для нас очень важно, — попросила она.

— Ну клянусь вам, не знаю, — умоляюще прижал он руки к груди.

— Мог ли кто-нибудь сделать тайник в ваше отсутствие?

— В мое отсутствие? — Зотиков задумался. — В отсутствие?.. Летом мы всегда уезжали на месяц в деревню к теще. Дом я запирал. В прошлом году уехали в июле.

— Кто-нибудь присматривал?

— Соседа прошу обычно, Москальцова, или жену его. Дом их рядом.

— Не мог ли он сыграть с вами такую шутку?

— Москальцов? Но зачем ему делать это в моем доме, когда он свой недавно выстроил, каменный…

— Все! Хватить врать! — резко сказал Кононов.

Зотиков вздрогнул и отвел глаза в сторону. Многозначительно пообещав ему в дальнейшем скорую встречу, Кононов пошел со двора. Катя догнала его уже на улице.

— Знаете, Эдик, — она слегка коснулась его плеча, — может, надо как-то помягче.

— Помягче?! — взорвался тот. — Помягче! Знает ведь, а молчит. Ну подумай сама — в доме копаются как хотят, а хозяин в стороне. Шуточки!

— Зотикова, пожалуй, больше всего смутил вопрос о соседе, — задумчиво сказала Катя.

Кононов хмуро вышагивал по краю тротуара. Она наблюдала, как быстро изменяется выражение его полного лица.

Он то хмурился, видимо, вспоминал встречу с Зотиковым, то задумывался, чуть не натыкаясь на деревья. Наконец остановился, посмотрел на часы и решительно сказал:

— Идем знакомиться с соседом.

— Но, Эдик, вы, надеюсь, помните просьбу Маврина?

— Помню, помню — работать без инициативы. Это мы посмотрим… И вот что. Катя, называй меня на «ты». Выкаешь да выкаешь.

— Слушаюсь, Эдуард Георгиевич. Буду называть вас на «ты».

Место, где прежде был дом Зотикова, находилось метрах в двухстах от ближайшего жилья. Почти вплотную к нему примыкала лесополоса из чахлых березок и осин. Трофимыч поработал неплохо. Лишь заросшие травой очертания фундамента да ржавеющие остатки металлической кровати напоминали о том, что прежде здесь жили люди.

Осмотрев местность, Кононов и Майорова направились к соседнему дому, где, судя по рассказу Зотикова, проживал его бывший сосед. Дом был сложен из добротного серого кирпича. Во дворе у грядок ковырялся высокий плечистый человек с взлохмаченной шевелюрой. Он оторвался от своего занятия, лишь когда его окликнули в третий раз, и недружелюбно покосился на пришедших.

— Чего надо? — спросил хрипло.

— Не чего, а кого, — вызывающе бросил Кононов. — Хозяина дома Москальцова.

— Ну я Москальцов. А вы кто такие?

— Мы из прокуратуры, — опередила Кононова Катя и улыбнулась хмурому детине.

Тогда он подошел к калитке и открыл ее. На вошедших глянули маленькие глубоко посаженные глаза.

— Типичный убийца по теории Ломброзо, — шепнул Кононов Кате, следуя за Москальцовым.

Услышав шепот, тот оглянулся и подозрительно оглядел их.

— Ну чего? — спросил зло. — Опять насчет кирпичей пришли?

— И насчет кирпичей, — быстро ответил Кононов, опасаясь, как бы Катя раньше времени не сказала об истинной причине визита.

— Обэхаэсовцы все бумаги забрали. С ними и разговаривайте.

— А мы хотим поговорить с вами.

— Опять одно и то же. Я говорил ведь, это не цельный кирпич, а половняк. Вон угол-то расковыряли — убедились. — Он кивнул в сторону дома.

— Сносить-то вас не собираются? — словно невзначай поинтересовалась Майорова. — Вон как вашего соседа?

— Там пожарку будут ставить. До меня не доберутся.

— Ладно, — сказал Кононов, — документы мы посмотрим в ОБХСС, потом вас пригласим.

Они вышли и направились в сторону поселка, но когда дом Москальцова скрылся из виду, Кононов схватил Катю за руку и потащил по параллельной улочке к лесопосадке.

— Ты чего? — удивилась она.

— Давай понаблюдаем за ним.

Катя пожала плечами, но возражать не стала и молча улеглась рядом с Кононовым на его пиджак. Отсюда им был хорошо виден дом. Во дворе Москальцова уже не было. Вскоре он вышел из дома в капроновой шляпе, запер дверь, внимательно огляделся и быстро зашагал в сторону автобусной остановки.

— А ведь до нашего прихода уходить не собирался, — заметил Кононов. — К чему такая спешка?.. Ладно, пошли в поселок.

Когда они снова проходили мимо дома Москальцова, Кононов огляделся, быстро перемахнул через забор и побежал к дому. Там он пошарил в траве, поднял какой-то предмет и тем же путем вернулся назад. Катя удивленно посмотрела на него.

— Пойдем, пойдем, — поторопил он ее, пряча находку в карман. — К Тимофеичу в гости пойдем.

Тимофеич встретил их на пороге своего дома, сразу узнал и засуетился.

— Гости дорогие! Пожалуйте к столу, у нас обед поспел.

— Потом, потом, — остановил его Кононов. — Вы нам лучше баньку покажите, которую из зотиковских кирпичей сложили.

Тимофеич повел их в глубину сада. Там возвышался кирпичный домишко.

— Банька, банька, не сумлевайтесь, добро пожаловать попариться.

Кононов внимательно осмотрел домик.

— Смотри-ка, дед, — показал он Тимофеичу. — Эти несколько кирпичей, пожалуй, поновей, чем остальные. Откуда они?

— Все оттуда, все оттуда, от Зотикова.

— Слушай, дай какую-нибудь кирку или молоток отколоть кусок кирпича, — попросил Кононов.

— Зачем же домишко рушить, — чуть не заплакал тот.

— Рушить, рушить. Кусок отколю, и все. А ты потом раствором замажешь.

Тимофеич принес молоток и сам же дрожащими руками отбил кусок кирпича.

— Поняла? — спросил Кононов, когда они остались вдвоем с Катей.

— Ты хочешь узнать, не из кирпича ли Москальцова был сделан тайник?

— Точно, Катюша. Экспертиза это установит. Дом Зотикова давнишней кладки, а эти кирпичи новые.

Затем они нашли коменданта. Это был рыхлый человек лет пятидесяти с расплющенным, как у боксера, носом.

На потертом канцелярском столе лежали три повязки дружинника.

— Наводите в поселке порядок? — спросил Кононов с заметной иронией.

— Стараемся, — однозначно ответил тот, не проявляя любопытства к вошедшим.

— И как успехи?

— Нормальные.

— Мы из прокуратуры. — представилась Катя.

Комендант внимательно осмотрел их.

— Грибов Николай Варфоломеевич, — сказал он и мимоходом бросил взгляд на часы.

— Вы спешите? — поинтересовался Кононов.

— Сегодня вечернее дежурство по охране общественного порядка, скоро еще двое подойдут.

— Считайте, что вы его уже начали.

Легкая ухмылка появилась на лице Грибова.

— Вы обслуживаете весь поселок? — спросила Катя.

— Только больницу и частный сектор. Все остальное относится к шестнадцатому домоуправлению.

— Людей в поселке знаете?

— Больничных знаю, а частников очень поверхностно — они ведь обращаются только по вопросам прописки. Мне даже не известно, сколько их, ведь домовые книги остаются у хозяев. Впрочем, что вы все вокруг да около? Кто вас интересует?

— Ну хотя бы Зотиков, — вставил Кононов.

— Давно переехал, от дома-то ничего не осталось.

— И все же, — настойчиво продолжал Кононов, — мнение ведь осталось?

— Парень — работяга, целый день в трудах и заботах. Беззлобен, не то, что его сосед.

— Кто?

— Да этот Москальцов, — безнадежно махнул рукой Грибов. — Тоже трудяга — дом какой отмахал, но к пьяному не подступись — убьет.

— Так уж и убьет!

Грибов посмотрел на него с обидой.

— Месяца полтора назад, вечером, дежурил я тут с двумя хлопцами, ну и повстречался нам этот бугай. Пьяный, глаза налитые, матом сыплет на весь поселок. Мы подходим: так, мол, и так, гражданин Москальцов, прекратите хулиганить. А он на нас зверем — руку в карман опустил: «Перешмалюю вас, гадов», — говорит и вдруг пистолет вынул. Материться перестал, но в глазах такое — страшно стало, пошли мы прочь. Еще пристрелит.