– Потому что он нам нужен!

– На кой черт?

– Если полиция заподозрит, что его убийство связано с пропажей вещественного доказательства, они устроят полномасштабную облаву и доберутся до нас!

– Но ведь копы как раз это сейчас и затевают, каброн\ Эстеван не мог взять в толк, почему Мартин упрямится.

Никто не заставляет его своими руками убивать водителя, на то есть Норберто, так в чем же дело? Отчего у парня вдруг очко сыграло?

Эстеван проглотил таблетку «тайленола» и опять улегся спиной на кушетку. Ему вдруг подумалось, что Мартин может быть прав, хотя его план кажется необычным, раро. А что, если так и поступить? Подменить руку, и тогда ниточка, ведущая к ним, порвется! Не останется никаких следов! Но где найти вторую руку? В спине возобновилась пульсирующая боль.

– Ну-ка, принеси сюда эту чертову руку!

Боб обливался потом. В багажнике было нестерпимо жарко и нечем дышать. Влага струйками сбегала с головы, затекала в уши, капала с шеи, насквозь пропитала рубашку, заставляла брюки липнуть к ногам. Даже пальцам ног стало мокро. Боб потел в предчувствии смерти. Его знобило от холодного страха. Кровь переполнял адреналин, сердце колотилось, паника туманила сознание. Похитители, несомненно, решили, что он умер от полученного удара, и не собираются открывать багажник. Его оставили гнить в железном мешке, пока зловоние и рой мух не привлекут внимание какого-нибудь доброго самаритянина или почтальона.

И тогда копы взломают гараж, вскроют багажник и обнаружат его иссохшие, полуразложившиеся останки.

Полицейские даже могут подумать, что он совершил какое-то изощренное самоубийство. Мол, обезумел от горя после разрыва с Морой, загнал машину в заброшенный гараж, залез в багажник и захлопнул за собой крышку!

Когда послышался скрежет поднимаемой гаражной двери, Боб одновременно удивился, обрадовался и перепугался. Прозвучал чей-то голос:

– Эй, чувак, сейчас мы откроем багажник. У нас в руках пушки. Лежи, не двигайся, или мы тебя изрешетим на хрен!

Боб кивнул. Потом сообразил, что должен ответить, и прохрипел:

– О'кей!

Крышка багажника быстро поднялась. Боб заморгал отсвета. Вот его похитители. Те самые два мексиканца, которые въехали в зад его «гольфа». Позади них стоял белый парень примерно одного с Бобом возраста.

– Вылезай! Только медленно!

Боб решил попытаться договориться с ними, и сказал, осторожно выбираясь наружу:

– Послушайте, парни. Эта машина не моя. Мне плевать на вмятину, которую вы поставили!

Молодой мексиканец с волосами, завязанными на затылке в косичку, упер ему в лицо ствол пистолета.

– Заткнись!

Его приятель постарше заглянул в багажник, где стояли два термоконтейнера, потом повернулся к Бобу. Тот опустил глаза, не выдержав страшного взгляда мексиканца.

– Рука там?

Боб даже не понял, о чем его спрашивают.

– Рука? Какая рука?

Страшный мексиканец постарше сильно ударил Боба кулаком в живот. Он согнулся пополам, бездыханный, с таким чувством, будто ему только что отстрелили из пушки яйца.

– Рука, которую ты вез в Паркер-сентер! Ах, эта!

Боб молча кивнул на один из контейнеров, все еще не в силах вздохнуть и вымолвить хоть слово. Белый парень посмотрел на него с сочувствием.

– Постарайся распрямиться, тогда дыхание восстановится быстрее.

Боб кивнул и попытался выпрямиться. Перед глазами поплыли пятна. Ему показалось, что с ним сейчас случится обморок. Но вместо этого грудь стала втягивать воздух короткими, болезненными вздохами – сначала самой верхушкой легких, затем все глубже, пока не задышала почти нормально. Опять заболела шишка за ухом.

– Можно мне таблетку аспирина? Белый парень кивнул.

– В доме есть «тайленол».

Молодой мексиканец схватил Боба за руку и поволок в дом, точь-в-точь как тот, в котором жили его родители.

Мора вошла в свой кабинет и сразу направилась к автоответчику. Она прослушала все сообщения и, к своему разочарованию, убедилась, что Боб не звонил. Может, он нарочно переигрывает, стараясь озадачить ее? Боб и раньше говорил ей иногда какие-нибудь гадости, чтобы понаблюдать за ее реакцией. Однако сегодня утром он был нетакой, как обычно. Будто действительно решился на серьезный шаг. Да только Бобу с его мягкой, податливой натурой просто не дано совершать серьезных поступков. Губы Моры тронула легкая улыбка. Возможно, именно благодаря ее решительности, он хоть немного повзрослеет. Не исключено даже, что ему откроется что-то новое в жизни! Она вдруг поняла, что испытывает противоречивое чувство по поводу своего разрыва с Бобом. На самом деле его член вовсе ей не омерзителен. Просто надоело, что Боб постоянно машет им у нее перед лицом. Мора только хотела, чтобы он относился к ней с большей чуткостью. Прислушивался к ней! Неужели это так трудно?

Освобожденная от обертки рука лежала на кухонном столе. Трое мужчин разглядывали ее озадаченно и немного боязливо. Очевидно, им, в отличие от Боба, не столь привычно созерцать отчлененные от туловища человеческие конечности. Ему сейчас было не до руки. Он прижимал к шишке на голове пакет с замороженным зеленым горошком и маленькими глотками отпивал кока-колу.

– Меня подташнивает. Наверно, я заработал сотрясение мозга.

Мексиканец с косичкой простодушно улыбнулся.

– Прости, каброн! По-другому нельзя было. А вдруг ты оказался бы мастером по кунгфу или еще чего-нибудь. Я не мог рисковать, чувак.

Боба это объяснение устроило, и ему стало не так обидно. Даже польстило, что его приняли за мастера по кунгфу. Мастер, как же! Но все-таки странно все это. Его же похитили! И что дальше? Прикончат его? Значит, надо попытаться сбежать? Боб не знал, что и думать.

Мексиканец постарше взял кухонную лопатку и ткнул ею в руку.

– Я и не знал, что у него так много наколок!

Тут заговорил белый парень.

– Полиция знает, что на руке есть татуировки. Мы должны выяснить, где их ему кололи!

Парень с косичкой возразил.

– Сначала надо найти руку!

Боб испуганно отпрянул под взглядом старшего мексиканца.

– Вот у него целых две!

Боб протестующе помотал головой.

– Ну нет, чуваки! Я не согласен!

Во взгляде мексиканца мелькнула угроза. Боб быстро заговорил умоляющим тоном:

– Ну, пожалуйста, поймите, моя рука с этой и близко не лежала!

Боб сморщился от боли, когда мексиканец схватил его за руку и прижал ее к столу рядом с оторванной рукой Амадо. Действительно, обе конечности заметно разнились. Оторванная рука была темнокожая, волосатая, мускулистая – в общем, мужская. Кожа на руке Боба имела бледный, даже нездоровый цвет. Не рука, а хилая ручонка интеллектуального юноши. Никакими татуировками ее не замаскируешь. Мексиканец поднял глаза на Боба.

– Ты педик?

Тот снова помотал головой.

– Нет!

– У тебя рука педика!

Боб ничего не ответил, но в душе не согласился. Все знакомые ему гомосексуалисты были накачанные, красивые и бронзовые от загара. Так что его рука вовсе не «голубая»!

Старший мексиканец обернулся к тому, что с косичкой.

– Найди его!

Тот, к изумлению Боба, молча кивнул и тут же исчез. Выходит, этот страшный у них за главного, что-то вроде спившегося «крестного отца»! Иначе не объяснишь тот факт, что какой-то пожилой мексиканец с фальшивой накладкой на голове имеет в лакеях образованного белого парня, а мальчиком на побегушках – крутого, здорового омбре! Теперь Бобу стало ясно, что он, мягко говоря, очутился в глубоком дерьме.

Амадо сидел в постели, откинувшись на подушку, и смотрел телевизор. Он пристрастился к одной мыльной опере и получал большое удовольствие, наблюдая за интригами, ударами исподтишка и двуличием персонажей. Ничего принципиально нового для него в сюжете не было, он только не мог понять, почему этот парень, Джеке, не возьмет свое охотничье ружье и не заявится с ним к этой злобной сучке Хелене после того, что она сделала с Франческой! Может, этот Джеке и не мужик вовсе, а что-то вроде уэлепедос кебрачона? На его месте Амадо бы вставил оба ствола Хелене в задницу и нажал на спусковой крючок! Получи, ходида пендеха! Ке те ходас!