Удар последовал за два дня до свадьбы. Утром они расстались как всегда. Выскочили из квартиры, оставив невымытую посуду и недопитый кофе. Бобби подвез ее до массажного салона. Она сказала, что придет попозже, потому что нужно забрать свадебное платье. Он пообещал купить что-нибудь на ужин.

Вечером, притащившись домой с платьем, усталая и счастливая, Софи обнаружила отсутствие жениха и присутствие записки на дверце пустого холодильника. Записка была короткая – Бобби не отличался ни красноречием, ни литературным талантом.

«Софи, мне очень жаль, но свадьбы не будет. У нас ничего не получится. Я понял, что не готов для семейной жизни. Прости. Твой Боб».

Сначала она ничего не поняла. Потом решила, что это шутка. Но Бобби не способен на такие шутки! Может быть, он просто струсил? Смалодушничал. Софи помнила, что в тот вечер ее больше разозлил пустой холодильник, чем дурацкое, несуразное, бестолковое письмо. День закончился тем, что она просто легла спать голодной.

Но он не появился и на следующий день, и Софи встревожилась всерьез. Сотовый не отвечал. На работе заявили, что Роберт взял отпуск по случаю бракосочетания. Ближе к вечеру она пересилила себя и позвонила ему домой. Трубку сняла мать Бобби, миссис Уэствуд. Разговор занял несколько секунд.

– Миссис Уэствуд. Это Софи. Вы не знаете, где Роберт? Я…

– Мой сын занят, мисс Грин. У него через неделю свадьба. Пожалуйста, не звоните сюда больше.

– Но…

– Мне нечего вам больше сказать. – Частые гудки в трубке мало походили на свадебные колокола.

Второй удар последовал на следующий день, когда Софи, развернув «Дейли Саутгейт», наткнулась на короткое объявление о предстоящем бракосочетании мистера Роберта Уэствуда и мисс Натали Керклейк.

Это было не просто предательство. Не просто мерзость. Не просто безумие. Ее унизили. Растоптали. Облили грязью. Об нее вытерли ноги. Натали Керклейк! Тридцатидвухлетняя дочь мэра! Толстуха и дуреха.

Софи удержалась. Не впала в истерику. Не стала искать забвения в вине. Она только упаковала свадебное платье и отправила с посыльным Роберту Уэствуду.

Софи пошевелилась. Да, релаксация не удалась. Аромат сандала оказался слишком насыщенный – наверное, не стоило зажигать столько свечей. Раскинуть карты? Или погадать по Книге Перемен? А если руны? Она с детства увлекалась гаданием, собирала карты Таро, изучала черную магию вуду и зачитывалась книгами по оккультизму. Может, провести обряд любовного приворота? Сделать так, чтобы этот червяк приполз к ней на коленях? Но зачем он ей? Нет, уж лучше отомстить по-настоящему. У нее есть воск, в расческе найдутся волосы Бобби, в ванной валяется его грязная рубашка. Этого должно хватить.

Она вдруг почувствовала, что проголодалась. В холодильнике пусто, в кошельке тоже. Софи прошла в кухню и достала с полки банку из-под кофе. Тайник. Года три назад она стала откладывать по фунту в день и за тысячу дней пропустила в общей сложности не больше недели. Правда, две недели назад «клад» пришлось распечатать – ей не хватило ста сорока фунтов на подарок Бобби ко дню рождения. На шикарный кожаный кейс с позолоченными номерными замками.

– Будь ты проклят! – пробурчала Софи, стаскивая с полки тяжеленную банку и высыпая содержимое на стол. Монеты обрушились лавиной, несколько упали на пол и раскатились. Она бы не испытывала такой нужды, если бы вернула билеты в агентство, но сидевшая там девица отказалась принимать один билет, а сдавать два Софи не собиралась. С завтрашнего дня у нее отпуск. И она им воспользуется. Отправится в круиз. Будет роскошествовать одна в двухместной каюте. В круизе все оплачено, включая экскурсии. Надо лишь собрать денег на карманные расходы и сувениры. Буду разгуливать с мешочком монет, подумала она и хихикнула, представив себя сгорбившейся под тяжкой ношей в амстердамском музее Ван Гога. К глазам подступили слезы. Как же это унизительно, быть брошенной невестой.

Что же ты сделал со мной, Бобби? – подумала Софи, утирая слезы. Как ты мог?

Впрочем, что ни случается, все к лучшему. Когда на человека обрушивается такой удар, слабый ломается, сильный же становится еще сильнее. Бобби еще получит свое. Софи не разделяла идею христианского всепрощения и, получив пощечину, вовсе не собиралась подставлять другую щеку. Нет, она не отступит в темный уголок, чтобы спрятать там свое горе и залить тлеющие угли горькими слезами. Она отомстит, и месть ее будет страшной.

Но, как гласит мудрость, месть – это то блюдо, которое следует подавать холодным. А потому завтра она поднимется на борт «Маркиза» и оправится в двухнедельный круиз. Она станет хищницей, львицей в овечьей шкуре, охотницей на мужчин, соблазнительницей и разрушительницей сердец.

Пересчет монет занял у нее почти полчаса. Два или три раза Софи сбивалась и начинала сначала, но зато когда дошла до конца и бросила в старинную медную жаровню – ее отец увлекался антиквариатом – последний фунт, то на душе у нее было уже спокойно, сердце работало в привычном режиме, а слезы высохли.

Девятьсот двадцать фунтов. Неплохо. Конечно, с такими деньгами не разгуляешься и многое себе не позволишь, но нужда, как известно, мать изобретательности. На корабле несомненно найдется состоятельный старичок, готовый угостить одинокую даму бокалом шампанского или купить ей французские духи.

Или даже не старичок.

Софи, Софи, о чем ты только думаешь? Она поглядела в зеркало в шикарной венецианской раме, купленное отцом на знаменитом острове Мурано. Ее родители жили в свое удовольствие, и каждое лето проводили где-нибудь за границей, привозя оттуда дорогущие, но бесполезные сувениры, которым едва хватало места в скромном домике на окраине Саутгейта. Детей они заводить не собирались и пришли в ужас, когда судьба, обойдя все строгие меры предосторожности, преподнесла им наследницу. Ее назвали Софией. Наверное, уже немолодые родители хотели наделить дочь тем качеством, которого так не хватало им самим, – мудростью.

Увы, с рождением ребенка жизнь Мелинды и Тома Гринов сделала крутой поворот и, не удержавшись на трассе, полетела в кювет. Сначала разбился на машине отец Софи. Потом заболела мать. Болела она долго, и лечение стоило немалых денег, но в конце концов Мелинда воссоединилась с Томом на небесах. Сестра Тома взяла Софи к себе. Скромный домик пришлось продать, а когда Софи исполнилось восемнадцать, тетя Джина купила племяннице квартиру. Ту самую, в которой сейчас догорали последние угольки обманутой любви.

Любви?

Софи усмехнулась. А любила ли она Тома? Было ли между ними то, что называют страстью? Пожалуй, нет. Была бы она счастлива с ним?

– Ну что? – спросил Крист, отрываясь от компьютера. – Есть что-нибудь новенькое?

Сэм прошел к сейфу, где они хранили оружие, документы и неприкосновенный запас в три тысячи фунтов.

– Роллинг дал кое-какую информацию. Похоже, наша пташка купила билет на круизный теплоход «Маркиз». Так что придется совершить небольшое путешествие. Ты остаешься здесь за главного. Деньги я не беру, двадцати тысяч Дженкинсона вполне хватит. Связь будем поддерживать ежедневно, так что сотовый не отключай и не забывай проверять сообщения. От Грэга ничего не было?

Крист покачал головой.

– Ничего.

– Как только что-то появится, немедленно пересылай мне. – Сэм положил на стол листок с маршрутом круиза. – Здесь все расписано буквально по часам, так что ты будешь в курсе, где я нахожусь.

– Надолго уезжаешь?

– На две недели. Но это максимум. Если решу проблему раньше, сразу вернусь. Наша задача – удержать крышку до выборов. Кстати, тебе есть чем заняться?

– Не беспокойся, – ухмыльнулся Крист. – К твоему возвращению с преступностью в Саутгейте будет покончено и тебя встретит совсем другой город.

– Ладно, ковбой, до завтра. Забегу утром – может, Грэг подаст весточку.