– Ну, не знаю, – начала вместо изъявления бурной радости мямлить Луиза. – Мне нужно подумать, все взвесить, нельзя же так, с бухты-барахты…

– Что ж, думайте, только недолго, я скоро женюсь и нуждаюсь в новом просторном жилье. Вам-то такая громадина точно ни к чему…

Какой такт, какое восхитительное внимание к чувствам собеседника! С каждой минутой разговора адвокат нравился ей все меньше и меньше. Пожалуй, даже не испытывая никаких колебаний относительно продажи дома, вот этому Луиза не продала бы и сломанной вилки.

– Мне кажется, что этот вопрос стоит обсудить еще раз и не в такой спешке, – примирительно заметила она вслух. Скажем, через неделю…

– Да чего тут ждать?! – недоумевал противный тип. – Такие хорошие деньги за вашу развалюху вам больше никто не заплатит. Ее же всю перестраивать нужно, капитальный ремонт делать. Просто место меня устраивает, да и до центра города недалеко, потому как…

Хватит! И он еще посмел назвать дом ее родителей развалюхой?!

– Знаете, пожалуй, я передумала, – произнесла Луиза, с очаровательной улыбкой вставая из-за стола и немедленно зацепляясь за столешницу. Стол угрожающе приподнялся и накренился вместе со всем, что на нем стояло. Стеклянные фужеры с напитками и чашка с кофе поехали к краю, расплескивая по дороге свое разноцветное, прилипчивое и весьма трудно отстирываемое содержимое. – Дом не продается. Мне в нем, конечно, тесновато, ну да ничего, из сентиментальных соображений можно смириться с любыми неудобствами. Ах, простите великодушно, я, кажется, уронила бокал… – Пока разъяренный Леонард при посильной помощи Марджери боролся с последствиями приступа плохого настроения, посетившего Луизу, оттирая с идеально сидящего пиджака пятна кофе, она подхватила свою сумочку и еще раз одаривала всех ослепительной улыбкой. – Ну, думаю, сами справитесь. Всего доброго, спасибо за приятный вечер. Жаль, что он закончился, практически не начавшись. Будьте осторожны, мистер Дженкинс, кофе ужасно плохо отстирывается. Настоятельно советую вам обратиться в химчистку.

Не обращая внимания на предостерегающий оклик не менее разъяренной сестры, взбунтовавшаяся красотка танцующим шагом дошла до выхода, распахнула дверь и с разгона впечаталась в разодетого, как на праздник, Джеймса, входившего в этот момент в клуб под руку с ее лучшей подругой Лилиан!

Джеймс сделал большие глаза. Лилиан, висевшая на его руке наподобие лианы, открыла рот, явно собираясь что-то сказать.

Луиза даже глазом не моргнула. По какой-то причине краткая беседа со злополучным Лео Дженкинсом так ее завела, что, всегда кроткая и даже апатичная, сейчас она превратилась в настоящую фурию.

– Счастливо повеселиться, – прошипела она, испепеляя бывшую подругу взглядом. – И кого только не встретишь в этом замечательном месте, не так ли?!

– Лу, послушай… – Лилиан отцепилась от оторопевшего Джеймса и попыталась было вставить словечко, однако такой возможности ей не представилось.

– Удивляюсь я тебе, Лилиан. – Луиза смерила парочку презрительным взглядом, не обращая внимания на их смущенный и оторопевший вид. Ее охватила такая холодная злость, что она мимоходом удивилась сама себе. Надо бы разреветься и в слезах убежать, а она, подумать только, спокойно стоит и даже может разговаривать. Определенно, все события последних недель пошли ей только на пользу. – Отчего же ты тогда так беспокоилась о моем одиночестве, а? Позволь спросить? Должна тебя огорчить, но теперь тебе придется самой приютить мистера Митчелла, который повсюду громогласно заявляет, что закрутил со мной роман, а сам даже ни одного цветочка не подарил!

Джеймс довольно ощутимо покраснел, это было заметно даже в уютном полумраке злосчастного Клуба одиноких сердец.

– А что, разве неправда? Думаете, дражайший мистер Митчелл, что совместная починка канализации способна пробудить в женщине хоть сколько-нибудь романтические чувства? Ошибаетесь!

– Луиза, послушай, ты все не так поняла, это совершенно не то, что ты думаешь… – проблеял Джеймс, но взбешенную госпожу Вербински несло галопом:

– Очень хорошо, это не то, что я думаю, а мир вокруг состоит из зеленого сыра и цветной капусты! А я не я, а просто какая-то жужелица. Очень глупая. Прекрасно, верю всему и желаю приятно провести время! И скажите вон тому типу в костюме от Лагерфельда, что он может прийти и купить мой дом, когда ему вздумается, со всеми потрохами! Я уезжаю в другой город. К чертовой матери! В резервацию для идиоток! Мне там самое место.

– Луиза, возьми себя в руки… – Лилиан в последний раз попыталась урезонить разошедшуюся подругу, но та никого не слушала.

– Да, и пусть пришлет мне счет из химчистки, я оплачу! – рявкнула она под занавес, изо всех сил пихнула Джеймса сумочкой и горделиво прошествовала мимо оторопевшей парочки, картинно застывшей в дверном проеме.

Швейцар в красивой синей расшитой серебряными галунами форме, отчаянно скучавший у подъезда, окинул Луизу уважительным взглядом. Видимо, ему пришлось краем уха услышать грандиозную выволочку, которую та устроила своим приятелям.

Бывшим приятелям, мысленно поправила себя она, решительно обогнула сиротливо приткнувшуюся на парковке машину Мардж и отправилась домой пешком. Подумаешь, прогулка всего на каких-то полтора часа! Совершенно пустячное расстояние для здорового организма, взбудораженного адреналином!

Разъяренная до белого каления женщина быстрым шагом топала по обочине, энергично стуча каблуками, размахивая сумочкой и полностью игнорируя проносившиеся мимо машины, иногда сигналившие в знак предложения подвезти. Ничто так не бодрит, как хорошая прогулка по весеннему городу. Даже после разнообразных неприятностей.

Однако, с иронией подумала Луиза, давно мне следовало как следует разозлиться. Настоящая злость, как оказалось, полезнейшее лекарство.

Щеки разрумянились, глаза блестят, спина прямая, ноздри гневно раздуваются. Ни боли в спине, ни головная боль, ни тем паче депрессия ее больше не беспокоили.

Дотопав до своего смутно белевшего в весенних сумерках жилища, вокруг которого в последнее время поднялся такой ажиотаж, Луиза взбежала по ступенькам, распахнула дверь и прошествовала на кухню, по дороге метко швырнув бывшие новехонькие модельные туфли, потерявшие всякий вид от долгой прогулки, в мусорный бачок.

На кухне в полном одиночестве сидел Майкл в обществе полупустой кружки с чаем и задумчиво возил пальцем по клеенке. Услышав, что в коридоре зажегся свет и раздались шаги, он поднял небесно-голубые глаза и соизволил глянуть, кто же там пришел.

– А, тетя Лу, здравствуйте, – апатично сказал мальчик. – Вы уже видели папу?

– Да уж! Нагляделась вдосталь! – рявкнула Луиза, потом, сообразив, что Майкл-то уж точно ни в чем не виноват, несколько сбавила тон: – Да, видела, он, наверное, скоро придет. Боюсь, что мы немного повздорили.

– Так я и знал. Значит, вы ему отказали, – вздохнул Майкл, продолжая усердно размазывать лужицу чая по клеенке.

– В чем это я ему должна была отказать? – удивилась опешившая Луиза. – Что именно ты имеешь в виду? Я встретила его и Лилиан в… в одном местечке, куда пришла по делу, вот и все. Он ни о чем меня не просил, поверь.

Ага, потому что не успел и слова сказать, как получил сумочкой в ухо. Еще бы!

– Он вообще-то собирался сделать вам предложение, – вздохнул Майкл.

– Деловое? – ляпнула Луиза, а потом сообразила: – Ты хочешь сказать, что…

– Вот именно, – покивал ее юный собеседник. – Но я же ему говорил, что ничего не получится. Только он меня не послушал. Нам теперь, наверное, придется съехать? А в вашем доме такой замечательный чердак. У нас дома вечно некуда было поставить клетки и приходилось держать их в гараже. Джейн так ругалась, и звери мерзли…

– Но… Лилиан, «Одинокие сердца», я же сама видела… – пробормотала хозяйка дома с замечательным чердаком, смутно догадываясь, что опять совершила какую-то чудовищную глупость. – Нет, ты что-то путаешь! – решительно заявила она наконец. – Думаю, что твой папа собирался сделать предложение вовсе не мне, а кому-нибудь еще. Да и как это можно делать предложение с бухты-барахты. У нас и романа-то никакого не было…