– Так вот, прожить полгода на ферме – это я за милую душу. А вот с женой проблема.
Девушка непонимающе захлопала глазами.
– Если я хочу унаследовать «Эмайн Маху», мне необходима жена, и немедленно, – терпеливо разъяснил Коннор.
Он глубоко вздохнул и вытер рукою губы, готовясь произнести сакраментальные слова.
– Собственно, я к чему веду… Выходи за меня замуж!
Глава 4
На слове «замуж» головокружение прекратилось словно по волшебству. Фредерика резко вскинула голову, не веря ушам своим.
– Повтори, что ты сказал.
– Это чисто деловое предложение. Финансовая сделка, и только. Никакого там «пока смерть не разлучит нас». Мы вместе живем на ферме шесть месяцев, я вступаю во владение наследством и даю тебе развод. Вот и все.
У Фредерики было такое ощущение, будто Коннор вдруг заговорил по-китайски. Слова разобрать можно, но смысл, хоть убей, не понятен.
– Эта сделка и тебе сулит немалую выгоду, – как ни в чем не бывало продолжал он. – И я бы тебе посоветовал не отказываться от счастья, которое само плывет в руки, учитывая, что ты на мели.
Фредерика тут же насторожилась. Ему-то откуда знать?
– На мели? – изобразила она удивление. – С чего ты взял?
– У тебя на счету чуть меньше шестидесяти фунтов. И гора неоплаченных счетов. И домовладелец дышит в затылок. А зарплата у тебя – кот наплакал. Так что, как ты собираешься выкручиваться, ума не приложу.
– Откуда тебе все это известно?
Коннор многозначительно поднял брови, и девушка тут же вспомнила о разбросанных на кухонном столе бумагах. Плюс содержимое сумочки… Его мистер О'Салливан исследовал еще в пабе. По всей видимости, принципиального различия между своей собственностью и чужой он не усматривает.
– Ты посмел рыться в моих вещах? Воспользовался тем, что я заснула, и обыскал мой дом?
– Не то чтобы весь дом. Например, я до сих пор не знаю, что ты носишь – трусики или бикини.
Фредерика задохнулась от гнева.
– Убирайся!
Коннор не тронулся с места.
– Убирайся из моего дома! Немедленно!
Он смерил собеседницу оценивающим взглядом и недобро сощурился.
– Хорошо, детка. Как скажешь.
Коннор неспешно поднялся с кровати и направился к двери.
– Боюсь только, что долго придется ждать, прежде чем тебе снова выпадет шанс заплатить по счетам да еще и на колледж кое-что отложить. – Гость коротко, саркастически улыбнулся. – Всего хорошего, Фредерика. – И, переступив порог, закрыл за собой дверь.
Заплатить по счетам? И за обучение в колледже?
Девушка спрыгнула с кровати, рванула на себя дверь, со всех ног бросилась в гостиную.
– Коннор, подожди!
Тот остановился, подумал, обернулся. Очень-очень медленно.
– Повтори-ка, что ты там говорил насчет колледжа.
Десять минут спустя они расставили все точки над «i». На протяжении шести месяцев они будут жить на ферме как муж и жена. А едва «Эмайн Маха» перейдет в руки Коннора, они разведутся и он выплатит ей пятнадцать тысяч «за причиненное неудобство». Тем временем она будет откладывать свою зарплату – на ферме ведь ей ни за что платить не придется – и рассчитается с долгами. А спустя полгода перед ней откроются двери колледжа. Сейчас май. К ноябрю вся эта история закончится. Так что она вполне успеет заплатить за весенне-летний семестр. Что может быть проще?
Фредерика, разом обессилев, рухнула на диван. Просто, как же!
– Послушай, в одном только Баллинранниге найдется с десяток женщин, что спят и видят, как бы выскочить за тебя замуж. Почему именно я?
– По правде говоря, времени у меня в обрез. А ты вроде как сама подвернулась.
Прозвучало это не то чтобы лестно… Но в конце концов речь идет о деловом соглашении, а не о настоящем ухаживании. Если Коннору О'Салливану понадобится любовь, ее он обретет в другом месте. Сердце девушки болезненно сжалось, но тут она прикинула, сколько денег окажется на ее счету через каких-нибудь шесть месяцев: подумать только, вся зарплата за это время плюс пятнадцать тысяч фунтов! Достаточно, чтобы уехать из Баллинраннига, поступить в колледж, начать новую жизнь…
– А что станется с фермой, если ты не выполнишь условия завещания?
– Ферма отойдет сестре моего деда, Кэтлин Рахилли. Но у старухи денег и без того куры не клюют. «Эмайн Маха» ей не нужна. Но она наизнанку вывернется, лишь бы отнять у меня дедово наследство. Потому что она – душеприказчик и за выполнением условий проследит в оба.
– А почему она не хочет отдавать тебе ферму?
– Ну, скажем, мы с ней не сошлись характерами.
– А почему дед не завещал тебе «Эмайн Маху» просто так, безо всяких условий?
– Да я же объяснил. Старик решил, что мне пора жениться и остепениться. И нашел способ меня к этому подтолкнуть.
– Но ты остепеняться не хочешь.
– Еще чего не хватало!
– Тогда что ты сделаешь с фермой?
– Продам, конечно.
– Продашь? Несмотря на то что твой дедушка хотел совсем иного?
– Мои цели и мотивы моих поступков – это мое личное дело, и не тебе их обсуждать. От тебя требуется одно: решить, нужны тебе пятнадцать тысяч фунтов или нет.
Еще как нужны! Фредерика душу заложила бы за возможность поступить в колледж и навсегда уехать из Баллинраннига.
– Разумеется, сначала мы подпишем брачный контракт, – небрежно сообщил Коннор. – В контракте будет оговорено, что после развода ты получаешь пятнадцать тысяч, и ни пенса больше. Мой адвокат уже подготовил бракоразводные документы. Мы оба их подпишем, а спустя шесть месяцев они вступят в силу и мы разойдемся в разные стороны.
Голова у Фредерики просто шла кругом – так стремительно развивались события! Из всех этих сумбурных объяснений лучше всего она поняла сумму – пятнадцать тысяч фунтов.
Она оглядела комнату. В этих четырех стенах прошло ее детство. Жизнь с матерью представляла собою нескончаемый поток проповедей и угроз, перемежающихся жалобами на всевозможные недомогания и боли. Мама и минуты ей спокойно посидеть не давала, то и дело звала из спальни, дергая за незримую ниточку комплекса вины, столь успешно привитого дочери. На плечах Фредерики, сколько она себя помнила, лежало не по возрасту тяжкое бремя ответственности. И лишь после того, как с Деборой Линдси случился сердечный приступ, Фредерика со всей отчетливостью поняла, в какой тюрьме выросла. И ей отчаянно захотелось на свободу…
Но по силам ли ей это испытание? Сможет ли она выйти замуж за почти незнакомого человека? И выдержит ли шесть месяцев под одной крышей с Коннором О'Салливаном?
– Ну что, по рукам? – спросил Кон с надеждой.
– Нет! То есть мне надо подумать. Я не могу очертя голову бросаться в авантюру настолько сомнительную.
– Извини, но времени нет. Сейчас или никогда.
– Тогда нет, – покачала головой девушка. – Это же сущее безумие. Боюсь, что…
– Да ладно тебе, Фредди! Эта сделка нам обоим пойдет на пользу.
– Что ты сказал? – Сердце девушки беспомощно дрогнуло.
– Я сказал, сделка…
– Нет. Как ты меня назвал?
– Фредди.
Девушка молча уставилась на него.
– Ну, тебя ведь так друзья называют, разве нет? Фредерика – это чересчур длинно.
– Э-э-э… конечно.
За всю ее жизнь девушку никто не называл иначе, как Фредерика. Ни мать, ни учителя в школе, ни коллеги. Она – Фредерика, чопорная зануда Фредерика, не заслуживающая даже дружеского прозвища. Но едва с уст Коннора сорвалось это милое, чуть озорное сокращение «Фредди», как она почувствовала, что внутри нее пробудилась новая, живая, яркая личность и властно настаивает на своих правах. Девушка по имени Фредди чаще говорит «да», чем «нет», охотно рискует, обожает авантюры и смело бросается навстречу приключению.
– Я согласна, – решительно объявила Фредерика.
– Правда?
– Правда.
На мгновение девушка словно оцепенела: неужели она только что, по доброй воле, и впрямь произнесла роковые слова? Пообещала выйти замуж за Коннора О'Салливана?
