Был и еще один момент, который Неверову надлежало выяснить как можно скорее. Кто именно отдал приказ начать последний прыжок, выбросивший корабль в неизвестный район космоса? Он не верил, что это сделал Ленц.

Во время их встречи Ленц показался ему обязательным и исполнительным служакой, и без серьезной причины он не мог нарушить своего обещания предупредить Неверова о предстоящем прыжке.

— Я бы хотел ознакомиться с корабельным журналом. Меня интересуют записи последних двух дней — распорядитесь сделать мне копию.

Он специально провоцировал старшего помощника, прекрасно понимая, что никогда не получит этих записей. Зато он узнает, как далеко зашел этот человек на пути прямого нарушения закона и неписаных правил поведения космических пилотов в экстремальных обстоятельствах.

Журнал — святая святых корабля — никогда не являлся тайной. Любой пассажир имел право ознакомиться с интересующими его записями.

Неверов не был обычным пассажиром и сейчас с интересом наблюдал, какая тяжелая внутренняя борьба отразилась на лице Асохина. Наконец, не глядя в сторону Неверова, тот процедил сквозь зубы:

— Вы здесь никого не представляете. Наш корабль вышел из зоны юрисдикции федерального правительства. Забудьте о своих особых полномочиях. Но, как любой пассажир, вы имеете право ознакомиться с журналом. Что вас интересует?

— Я хочу знать, кто отдал приказ начать последний пространственный прыжок после того, как поправка счисления вышла за установленные нормы?

— Мы собирались подправить курс после начала разгона. Расчет был совершенно точным!

Все-таки он добился своего, заставил этого человека почувствовать груз вины, ложившийся на его плечи из-за того, что произошло с кораблем. Сейчас Асохин почти оправдывался, и не перед ним даже. Он словно забыл о присутствии Неверова.

— Так кто же все-таки отдал приказ?

— Ну, я. Я его отдал. Вы удовлетворены?! Очень часто, желая исправить ошибку, мы лишь усугубляем ее. Это может случиться с каждым! Хотели сделать как лучше — одним прыжком исправить все предыдущие накладки курса, избавиться наконец от всех ошибок этой чертовой программы!

— А потом во всем обвинили штурмана. Это ведь так удобно — сделать козлом отпущения человека, который и так мучается от сознания собственной вины. Хотя, если разобраться по-настоящему, как раз его вина в этом происшествии минимальна.

— Вы не можете об этом судить! Вы не знаете всех фактов!

— Конечно, я их не знаю, — спокойно подтвердил Неверов. — Я и не сужу вас. Я всего лишь задаю вопросы и делаю предположения.

— Тогда делайте их про себя!

В комнате повисла гнетущая тишина, не нарушенная ни единым словом до того самого момента, когда в рубке наконец появился Ленц.

Идущий позади него боцман смахивал на конвоира. Похоже, так и было. Неверов сразу же отметил следы наручников на руках штурмана, усталость и какую-то обреченность во взгляде этого немолодого уже человека. Увидев Неверова, он поспешил отвести глаза, сделав вид, что не узнал его. Видимо, решил, что присутствие эль-капитана в рубке ничего хорошего ему не сулит.

Выполняя распоряжение Асохина, Ленц несколько минут поколдовал с приборами наружного наблюдения и, хотя от спасательной шлюпки на экранах давно не осталось ни малейшего следа, уверенно заявил:

— В четырех парсеках от нас находится звездная система — вполне возможно, с планетами.[1]

— Какого черта! — взорвался Асохин. — Как можно не увидеть звезду на таком расстоянии!

— Она закрыта от нас метеорным роем и газопылевым облаком. Похоже, нас разделяет след какой-то разрушившейся кометы.

— Район выхода рассчитан так, чтобы мы не обнаружили эту систему.

— Рассчитан кем?

— Теми, кто благополучно покинул корабль. Они хотели, чтобы мы ничего не знали о районе, в который попал корабль до той поры, пока их люди находились на борту. Они старались полностью деморализовать команду. И надо признать, им это вполне удалось, — с горечью закончил Неверов.

— Хорошо, хоть встреча с пиратами нам не грозит… — пробормотал Ленц.

— Почему вы в этом так уверены? — злобно сверкнув глазами в сторону Ленца, осведомился Асохин.

— Для встречи с кораблем в открытом космосе не нужна звездная система.

— В этом вы абсолютно правы, — поддержал его Неверов. — И раз уж здесь есть звезда, то найдется и планета, на которую нам придется сесть — не останется другого выхода. Простой и очевидный план.

— Если вы правы, то это должно означать, что на планете нас будут ждать.

— Нисколько в этом не сомневаюсь.

— Тогда мы все должны держаться вместе, в этом наш единственный шанс уцелеть.

— И тут вы правы, вопрос лишь в том, каким образом вы собираетесь подчинить себе толпу беззащитных и совершенно бесполезных в бою людей. Кто и как их будет защищать?

— Защищать? Защищать пассажиров — эту банду разжиревших обезьян? Среди них, возможно, найдется человек двадцать, которых мы сможем использовать, ну еще женщины… Не все, конечно, остальные балласт. Мы высадим их на планете и предоставим собственной судьбе.

— Не слишком ли это жестоко, старший помощник Асохин? Совсем еще недавно, принимая присягу на звание звездного пилота, вы обещали заботиться о благополучии всех людей, находящихся на борту вашего корабля, не щадя собственной жизни.

— Законы общества, в котором мы жили, остались в другом мире. Вряд ли мы туда когда-нибудь вернемся. Новые законы здесь мы будем устанавливать сами. Вы до сих пор не ответили на мое предложение. Я должен знать, готовы ли вы войти в мою команду.

Этот человек возомнил себя диктатором. Он полагал, что в настоящий момент полностью контролирует положение хотя бы внутри корабля. Неверов знал, что это не так, и понимал, что внешнее спокойствие огромного корабля явление временное. Как только люди поймут, что произошло, здесь может начаться настоящий ад.

И хотя в сложившейся ситуации старший помощник был весьма опасен, Неверов не стал давать ему никаких обещаний. Такие люди, как Асохин, понимали один-единственный язык — язык силы.

Поэтому, демонстративно взяв со стола станнер и засунув его за пояс, Неверов приступил к тому, что давно собирался сделать. Он начал вербовать себе команду прямо на глазах у ошалевшего от такой наглости Асохина.

— Я уже сказал, что не люблю принимать скоропалительных решений. Когда вы получите результаты зондирования планеты и решите, что делать с пассажирами, — мы встретимся вновь и поговорим о сотрудничестве. Сейчас я заберу с собой Ленца. От сидящего под арестом штурмана мало проку. Боцману, я думаю, тоже лучше пойти со мной. Его начальник не прощает ошибок.

Неверов медленно, не оборачиваясь, пошел к выходу, чувствуя, как звенит в рубке натянутая до предела тишина. Лишь перед самой дверью он обернулся одним кошачьим неуловимым движением, и никто из присутствующих не успел заметить, когда станнер оказался в его руке.

— Не надо этого делать, — мягко посоветовал Неверов. — Я стреляю лучше и быстрее вас.

Рука помощника капитана дернулась в сторону от приоткрытого ящика стола. Теперь она беспомощно распласталась на его поверхности, словно признавая свое поражение.

Медленно тянулись секунды, и в их течении началось наконец движение, которого Неверов ждал с таким нетерпением. Сначала Ленц, а затем и боцман двинулись по направлению к выходу из рубки.

— Вы делаете большую ошибку!

— Я редко делаю ошибки. Те, кто делает ошибки, в нашем ведомстве долго не живут. А что касается нашего сотрудничества, считайте, что я еще не дал окончательного ответа. Вполне возможно, обстоятельства заставят нас работать вместе.

Что вы предполагаете делать дальше? — спросил Ленц, едва они выбрались из гравитационного лифта и стало ясно, что их никто не собирается преследовать.

К сожалению, готового ответа на этот вопрос у Неверова не было, но он не мог продемонстрировать нерешительность своему маленькому, только что сформированному отряду. Его спутники и так казались достаточно подавленными свалившимися на них несчастьями и необходимостью сделать правильный выбор. Каждый из них понимал, что они переступили некую черту и обратного пути уже не будет.