Подобно большинству приключений доктора Фелла, эта история началась в баре. Она касалась вопроса, почему на лестнице ворот Изменников в лондонском Тауэре оказался труп молодого человека в костюме для гольфа и в совершенно не соответствующем костюму головном уборе. В этом виделось нечто крайне нелепое и даже жуткое. Невинная история с кражей шляп, которой в последнее время забавлялись лондонцы, начинала представляться в ином, более зловещем свете.

С абстрактной точки зрения сама по себе шляпа не представляет ничего страшного. Мы проходим мимо витрины магазина, полной выставленных там разнообразных головных уборов, не испытывая ни малейшей тревоги или ужаса. Даже увидев шлем полицейского на уличном фонаре или жемчужно-серый цилиндр, украшающий голову одного из львов на Трафальгар-сквер, мы думаем лишь о довольно примитивном чувстве юмора неизвестного любителя шуток. Вот и молодой Рэмпоул, прочитав в газете репортажи об этих случаях, лишь снисходительно усмехнулся.

Однако старший инспектор Хэдли вовсе не был уверен в безобидности подобных шуток.

Хэдли и Рэмпоул ожидали доктора Фелла в баре «Скоттс», в самом центре Пикадилли-Серкус. Спустившись по небольшой лесенке с Грейт-Вайндмилл-стрит, вы оказываетесь в зале, напоминающем клуб. Стены здесь обиты коричневыми панелями и обтянуты красной кожей. Удобные кресла, а за баром стоят деревянные бочки, стянутые блестящими лентами из меди, на каминной полке красуется модель парусника. Сидя в алькове со стаканом пива и задумчиво поглядывая на старшего инспектора, Рэмпоул, только сегодня утром прибывший из Америки, чувствовал растерянность. Слишком уж много событий обрушилось на него за эти несколько часов.

– Я часто думаю, сэр, о докторе Фелле. Я имею в виду… его положение. Кажется, он человек самых разнообразных способностей, не так ли?

Старший инспектор усмехнулся и кивнул. Ему просто невозможно не симпатизировать, подумал Рэмпоул, дружелюбно глядя на собеседника. Он был из тех, к кому очень подходит определение «компактный». Не очень высокий и вовсе не полный, тем не менее Хэдли производил впечатление мужчины внушительного телосложения, а своими подстриженными на военный манер усами и гладко зачесанными волосами стального цвета – внушающего доверие, серьезного человека. С первого взгляда в нем угадывалась натура сдержанная, не склонная к опрометчивым заключениям. На это указывали его скупые, расчетливые движения, спокойный и твердый взгляд серых глаз, временами казавшихся почти черными, и ровный голос, который он редко повышал.

– Вы давно с ним знакомы? – спросил Хэдли, вращая в ладонях стакан.

– Собственно, мы познакомились лишь в июле прошлого года. – Американец невольно вздрогнул, вспомнив об этом. – А кажется, прошло уже столько лет! Он… Можно сказать, он познакомил меня с моей будущей женой.

Хэдли кивнул:

– Знаю. Дело Старберта. Он прислал мне телеграмму из Линкольншира, и я послал ему людей, которых он просил.

Чуть больше восьми месяцев назад… Рэмпоул припомнил те страшные события в Ведьмином логове, где на погруженной в густые сумерки железнодорожной станции доктор Фелл схватил за плечо убийцу Мартина Старберта. Американец повел плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя неприятные воспоминания… Слава богу, весь этот кошмар позади и сейчас он сидит в Лондоне, где с тех пор не был ни разу, в Лондоне, окутанном холодным мартовским туманом, где сердце его согревала мысль о счастливом браке с Дороти.

Старший инспектор вновь сдержанно усмехнулся.

– А вы, насколько я слышал, – продолжал он своим ровным тоном, – похитили у нас ту молодую леди. Доктор Фелл очень высоко отзывался о вас… Что до него самого, то он блестяще справился с тем делом, – неожиданно сказал Хэдли. – Интересно посмотреть…

– Сможет ли он опять это сделать?

Выражение лица его собеседника стало насмешливым.

– Не так быстро, прошу вас. Кажется, вы опять чуете преступление.

– Но, сэр, ведь он прислал мне записку, в которой просил встретиться здесь с вами…

– И может быть, вы правы, – вздохнул Хэдли. – У меня такое чувство… – Он дотронулся до торчащей из кармана сложенной газеты и, помолчав, нахмурился. – И все же я думаю, что это дело скорее по его линии, чем по моей. Биттон обратился ко мне просто как к другу. Вряд ли это дело для Скотленд-Ярда. Я не хочу ему отказывать.

Рэмпоул недоумевал: очевидно, старший инспектор считает, что американцу известно, о чем он говорит. Продолжая теребить газету, тот помолчал, а потом добавил:

– Полагаю, вы слышали о сэре Уильяме Биттоне?

– О коллекционере?

– Да, – кивнул Хэдли. – Я так и думал, что он вам известен. Фелл говорил, что это дело тоже по вашей части. Да, Биттон довольно известный коллекционер книг, настоящий библиофил. Хотя я знал его еще в те времена, когда он был не менее известным политиком. – Старший инспектор взглянул на часы. – Он должен подойти к двум часам, как и Фелл. Поезд из Линкольна прибывает на Кингс-Кросс в половине первого…

– Ага!

Стремительно обернувшись на громовой возглас, они увидели протянутую в их сторону трость и огромную фигуру, загородившую вход с улицы. В баре было очень тихо, и это шумное явление заставило бармена сильно вздрогнуть. А тихо беседовавшие за столиком в углу двое посетителей, по виду деловые люди, испуганно оглянулись на сияющего радостной улыбкой громадного толстяка Гидеона Фелла.

При взгляде на него Рэмпоулу сразу вспомнились прежние времена – дружеские пирушки за кружкой пива, шумные застольные разговоры, удалые шутки, игры… Американцу захотелось заказать еще выпивки и затянуть добрую старую песню. Весело и радостно стало вдруг у него на душе. Вот он, доктор, добродушный и веселый толстяк, который, кажется, стал еще более грузным и дышит еще тяжелее, изнемогая под собственным весом, с сияющим красным лицом, с помаргивающими маленькими глазками за очками на широкой черной ленте. Полные губы под вислыми бандитскими усами расплывались в хорошо знакомой усмешке, от которой вздрагивали все его многочисленные подбородки. На голове красовалась неизменная черная шляпа с широкими полями, из-под необъятного черного пальто торчали широченные брюки. Его величественная фигура заполнила собой всю лестницу, причем одной рукой он опирался на ясеневую трость, а другой размахивал в воздухе. Это было похоже на появление Деда Мороза или старого короля Коля. И в самом деле на карнавалах доктор Фелл частенько наряжался в старого короля Коля и от души наслаждался ролью.

Он двинулся к их столику, перемежая радостный смех с хриплым кашлем, и стиснул руку Рэмпоула своей могучей ладонью.

– Мальчик мой, как я рад! Я в восторге! Кхе! Выглядите вы прекрасно, замечательно! А как Дороти?.. Отлично, рад слышать. Моя жена шлет ей самые теплые пожелания. Мы намерены отвезти вас в Четтерхэм, как только Хэдли объяснит, что ему от меня нужно… А, Хэдли? А пока давайте-ка выпьем.

Есть люди, в присутствии которых вам сразу делается очень легко и просто. Доктор Фелл был одним из них. Он не признавал стесняющих человека светских установлений, презрительно отмахиваясь от них. И если вам свойственна наклонность к аффектации и чопорности, в его обществе вы о них попросту забыли бы. С дружеской снисходительностью взглянув на доктора, Хэдли подозвал официанта.

– Это может вас заинтересовать. – Он вручил Феллу карту вин и принял безмятежный, невинный вид. – Они предлагают широкий выбор коктейлей. Особенно рекомендуют «Поцелуй ангела»…

– Как? – Доктор Фелл, уже втиснувший свои телеса в кресло, вздрогнул.

– Или вот еще – «Восторг любви»!

– Что за чушь! – прогремел доктор Фелл, недоуменно вчитываясь в предлагаемый ассортимент напитков. – Молодой человек, вы действительно подаете все это?

– Да, сэр, – невольно подскочив на месте, ответил оробевший официант.