Подобно Дарию и Филиппу II бегут от идеи единства или известного тождества славян со скифами глашатаи официальной («нерусской») истории. Почему «скифоведы» бегут от славянской тематики, почему с упорством, достойным лучшего применения, глаголят: «Что… касается их (т. е. скифов) непосредственной связи со славянами – в качестве предков или противников, то это чистейшей воды вымысел». Причина сей слепоты – нежелание признать за Великой Азией не только право на ее культурную идентичность, но и страх перед тем, что рухнут твердыни европеизма и атлантизма как истока первородства знаний, искусств, культур, цивилизаций. Понятно, что тогда Азия станет лидером цивилизационного процесса в прошлом и, вероятно, лидером мира в недалеком будущем.

Фигуры, изображающие схватку скифов

В далеком прошлом, да и в более поздние времена, Западу трудно было разобраться в многочисленных племенах Азии. Римлянин Тацит затруднялся различить сарматов и венедов, Птолемей именовал Сарматией довольно обширную область, включившую в том числе и Приднепровье. Отождествление славян и сарматов в восточноевропейской средневековой традиции стало почти нормой. Часть сарматов вошли в состав этнического симбиоза, образованного славяно-иранцами (собственно сарматами), славянской группой росов-русов, живших в районе Меотиды (Азовское море), на знаменитом разбойничьем острове Русия, описанном арабскими авторами. Тут превалировал славянский элемент, известный под именем «роксолан». Слово «роксолане» дошло до нас в греко-римской передаче. Сами они назвали себя россаланами (росы плюс аланы, т. е. плюс иранцы, сарматы). «Роксоланы, – писал российский историк Д. Иловайский, – иначе выговаривалось как россаланы (как поляки вместо «саксы» говорят «сасы»; подобным образом Полесье в латинской передаче обратилось в Polexia, например, в булле Папы Александра IV). Это название сложное – вроде тавроскифы, кельтиберы и т. п.». Позже «малые» скифы с сарматами и боспорцами противостояли натиску могущественного Рима. Запутанна скифская история.

Позднеантичные авторы часто пользуются словом «скифы» для обозначения северных варваров. Скажем, константинопольский автор V в. Приск Панийский, говоря о дипломатических отношениях Восточной Римской империи с гуннами, чаще пользуется термином «скифы», чем «гунны», да и территорию, занимаемую державой Аттилы, как правило, именует Скифией (Skuqikav). Для него «скифы» – термин собирательный, обозначающий смешение нескольких народов, некое полиэтническое объединение. Здесь стоит, пожалуй, подчеркнуть, как это и делают наши историки, что главными элементами, которые скрепляют различные народности в рамках огромного евразийского континента, являются – территория, в данном случае «Скифия», и власть, распространяющаяся на эту территорию, – в этом случае представлена властью Аттилы.

Шло время. Былое величие потеряно. Скифское царство клонилось к упадку. Его разгром довершили в III–IV вв. готы и гунны, окончательно разрушившие некогда могущественную империю. Новое возрождение наступит лишь примерно через два века с интеграцией сарматов в славянский этнический массив. В «Велесовой книге» страна россалан именуется Русколанью (Русской Аланией). Ей предстоит вскоре сыграть заметную роль в образовании Киевской Руси, этой наследницы Скифской империи.

Если бы люди брали в руки оружие только во имя сохранения жизни и свободы! Чаще же мы видим картину совсем иного рода. Война – это не только вопрос защиты отечества и удовлетворения элементарных потребностей (ума, желудка и пр.), но и инструмент порабощения. Ее прямым следствием для удачливых полководцев и царей-победителей были несметные богатства, рабы, величие их столиц. Разве не с помощью войн стало возможным создание богатых «мировых» городов (Ниневии, Афин, Рима, Вавилона, Карфагена)?! Вспомним описание французским писателем Гюставом Флобером знаменитого Карфагена. Восхищаясь богатствами и роскошью, варвары ненавидели его («Им одновременно хотелось разрушить Карфаген и жить в нем»).

Рембрандт. Пир Валтасара и письмена на стене

То же самое можно сказать и в отношении Вавилона. Город поражал своим великолепием. Дворец Навуходоносора считался «варварским чудом роскоши». В городе за века скопилось немыслимое количество золота и серебра. Видимо, богатства и заставили царя персов Кира II двинуться на Вавилон. Уверения, что персы, завоеватели Мидии, «не ценят ни золота, ни серебра», не соответствовали действительности. Ценили, и очень. Пророк Даниил предсказал судьбу древней столицы, объяснив последнему царю Вавилона, Набониду, истинное значение огненных слов, возникших на стенах его дворца. «Мене, текел, фарес» означало: «Сочтено, взвешено, разделено». Сие означало: сочтены годы Вавилона, взвешены его богатства, поделены его земли и народы. Так государство, подчинившее Месопотамию, Халдею, Ассирию, Сирию, Палестину, перешло в руки персидских завоевателей. Таковы судьбы многих бывших империй и царств. Они поднимаются на грабежах жестоко угнетаемых народов, но рано или поздно наступает час и их гибели. Законы судьбы суровы и неумолимы. Знаменитая Вавилонская башня, которую строило множество народов, представляется символом единой цивилизации, и она была разрушена потому, что люди не смогли найти общий язык, решая вопросы в ходе строительства. Представляется, что не боги мира, а боги войны не дали довести до конца великий замысел. Это о Вавилоне Библия гласит: «Город великий, город крепкий. яростным вином блуда своего напоил народы». Персидские войска смогли, повернув течение Евфрата в сторону, проникнуть руслом реки в казавшийся неприступным город и захватить его. Однако захват великого города произошел не в результате победоносной битвы или мужества персов, а благодаря предательству жрецов Эсагилы. История свидетельствует: вавилонская элита в лице главных жрецов храма Мардука (центральное божество Вавилона) вступила в конфликт с правителем страны. Представители этой элиты будто бы не могли простить ему вмешательство в религиозные дела, а также долгие отъезды в Аравию. Жрецы сочли Набонида «сумасшедшим царем». В основе конфликта, учитывая огромные богатства жрецов, полагаем, лежало законное стремление царя ограничить их сверхприбыли. И тогда, рассчитывая найти поддержку у персов, жреческая элита Вавилона пошла на прямую измену, не только развязав против царя разнузданную пропагандистскую кампанию, но и впустив персов внутрь великого города. Сделано это было незаметно и тихо, так что, по словам Аристотеля, «уже три дня прошло, как Вавилон был взят, а часть жителей города ничего еще об этом не знали». Кир занял столицу, по сути, не встретив никакого сопротивления со стороны жителей.

Жрецы

Известны и другие примеры предательства «элит». «Жрецы» развязали против великого государства разнузданную кампанию, стремясь к уничтожению и раздроблению на части Отечества. Но явились уже на стенах дворца огненные письмена, свидетельствующие: час их пробил.

Вавилонская башня

Русский поэт Вячеслав Иванов писал в стихотворении «Астролог»: