Причины реформы достоверно не известны… Только что победоносно закончилась вторая война с Дакией, удалось захватить фантастический по стоимости трофей – личную казну Децебала, тонны и тонны золота и серебра. Вдобавок были захвачены богатейшие серебряные рудники. Началось заселение Дакии колонистами, создавались поселки, города, шло хозяйственное освоение территории. Боевой дух армии был высок, как никогда, а экономика показывала признаки оживления. И тут Траян затеял денежную реформу, желая избавить рынок от старых монет. Видимо, государство, которое несло значительные издержки, решило поступить просто – изъять старые монеты и переплавить их в новые. Государство получало солидный доход, потому что новый денарий облегчался на 5 %, и это покрывало издержки реформы. Размышления историка Т. Моммзена по этому вопросу похожи на правду, но, как считают другие, только из-за желания покрыть дефицит бюджета и «стабилизировать макроэкономические показатели» Траян вряд ли пошел бы на такую масштабную финансовую реформу. Это было не в его характере. Видимо, он хотел аккумулировать средства на инфраструктурные проекты в рамках своей программы, которая коротко была сформулирована им же самим: «Я хочу, чтобы продукт самого дальнего и труднодоступного поселения стал бы достоянием всей Империи, а достояние всей Империи могли разделить жители этого поселения». Именно потому на пике финансовой мощи Империи Траян и пойдет на шаги, еще более усиливающие централизацию финансов. Историк пишет, что масштаб задуманных инфраструктурных проектов превосходил все известное – дороги, порты, речной и морской флот, жилищное строительство и т. д.

Одним из таких национальных проектов Римского государства стал проект создания порта в Остии. Траян понимал: если он действительно хочет сделать Рим великой мировой державой, то надо создавать порты экстра-класса. На иллюстрации приведена современная реконструкция одного из таких проектов – порта Траяна в Остии, что неподалеку от Рима, в устье Тибра. Порт представлял собой огромную чашу в виде шестиугольника, со стороной почти в 400 метров. Порт возводился с расчетом приема огромных грузовых кораблей с зерном и другими товарами, плывущими с востока. Как известно из источников, длина их зачастую превышала 100 метров. Но порт был построен на перспективу – у пирса мог без проблем пришвартоваться «Титаник» (250 м) или даже современный авианосец (310 м). Каждый римлянин, таким образом, мог воочию лицезреть: нет, не разворовали господа чиновники богатств – вот они, результаты реализации национальных проектов. Вот истоки будущей мощи…

Порт в Остии, бпиз Рима, на реке Тибр

Одним из наиболее эффективных инструментов создания сей единой ойкумены станет и римское право. Если римские легионы до последних дней существования Империи везде и всюду сталкивались с яростным вооруженным сопротивлением и в конце концов пали на поле боя, то римское право лишь укрепляло свои позиции, демонстрируя победоносную поступь в Западном и Восточном Средиземноморье… И даже христианство взяло на вооружение институты римского права. Не только потому, что оно содействовало успеху христианства, но прежде всего потому, что в нем были заключены некие вечные идеи всеобщей справедливости и универсализма. Мудрость Рима и римских юристов состояла в том, что они внимательнейшим образом изучали культуру и юридический опыт всех древних народов и привлекали драгоценные кирпичики местных законов для создания единой системы римского частного права. Римляне осуществляли умелую социальную политику в пределах Империи. Известно, что на позднем этапе они давали гражданство почти всем жителям необъятной Римской империи, вне зависимости от этнического и религиозного статусов. Древние авторы удивлялись тому обстоятельству, что они даже рабам предоставляли гражданство, в результате чего те и вставали на защиту нового отечества. Хотя тут же вспоминается римская пословица: «Sero sapient Trojani» (лат. – «Троянцы слишком поздно стали умны»).

Империи, как люди: если умнеют, то ближе к закату. Когда Рим столкнулся с угрозой исчезновения, когда над головой Империи засверкали мечи варваров, он стал делать уступки народам, пошел навстречу желаниям своих граждан. Казалось, римская мудрость гласит: Videas, quid agas! (Лат. «Думай о том, что делаешь!») Но думали они зачастую уже после того, как делали – так поступал Рим с побежденными этрусками и италиками, так было с греками и испанцами, с галлами и германцами и т. п. Именно после того, как судьба, воля императора или другие обстоятельства забрасывали римлян в этот мир, они проникались неким сочувствием к «варварским народам». К примеру, поэт Овидий, которого император Август за проступок (суть которого неясна до сих пор) удалил из Рима, пребывая в Томи, районе румынской Констанцы, стал вдруг вспоминать в стихах горькую участь бедняков, рабов, землекопов, о которых он и не думал в Риме:

В поздние времена римляне уже не удивлялись, если их императором становился испанец, сириец, германец или галл. Говоря о вкладе римлян в историю, обратим внимание не столько на искусство учета интересов народов, входивших в сферу их влияния, сколь на их умение конвертировать достоинства других в пользу Империи. Римляне умело впитывали и брали все объективно для них полезное. Вся римская культура – это глубокий и органичный синтез элементов культур самых разных средиземноморских народов. Так, позднеримский автор Симмах, рассуждая о римской культуре, пишет: «Оружие мы заимствовали у самнитов, знаки отличия – у этрусков, а законы – из обители Ликурга и Солона». Порой говорят об эклектизме римлян, их малом вкладе в античную средиземноморскую цивилизацию, но такая оценка не совсем справедлива. Римляне умело впитывали достижения чужих культур, и это не было признаком слабости, а, скорее, наоборот – признаком силы.

Римский народ, учась у других, обучал и воспитывал подчиненные ему народы. История изображала великие события, право гармонично упорядочивало всю систему экономических и социальных связей в обществе, военная мощь давала возможность сохранять мир и спокойствие, хотя, конечно же, и относительные. «Таковы виды наук, истинно римских, достойные того, чтобы ими занимались римляне, таковы науки граждан. Начало законоведению и истории положили патриции; это они занимались тайнами юридических формул, это они являлись авторами великих летописей». Рим нес народам мир, хотя и в кандалах рабства.