— Не забывайтесь, молодой человек! Не надо кусать руку, которая вас кормит, а трансфера вы себе еще поймаете. Теперь вы знаете, как это делается. Кстати, организуйте их отлов в более широких масштабах, они мне еще могут понадобиться.

— Разве вы не понимаете?! Мы не знаем, где и когда могут появиться эти существа! Они смертельно опасны. Во время охоты за этим трансфером погибло несколько человек!

— Людей я вам выделю столько, сколько потребуется.

Диньков отключил вифон, недовольно взглянул на массажисток, которые нерешительно мялись, не зная, следует ли им продолжать процедуры, и жестом удалил их. Затем он встал, накинул мягкий, как пена, халат и подошел к большой раздвижной двери, ведущей на огромную лоджию, опоясывавшую всю виллу с южной стороны.

В трудные минуты он любил стоять здесь, наблюдая, как не стихающий ни на минуту пассат гонит стаи облаков через океан.

Диньков думал о том, что подняться так высоко над этим островом и над всеми странами, лежавшими далеко за океаном, ему помогло прежде всего терпение.

Он умел терпеть присутствие нужных ему людей, таких, как этот Аренов. Он умел создавать для них условия и безропотно сносить их выходки. И он умел правильно определять методы решения каждой конкретной задачи. Никогда не следовало употреблять чрезмерно грубую силу. Ее избыток вызывает страх и недовольство окружающих.

Проще всего было бы привести в действие ракетную установку. «Мухи» решили бы проблему Павловского раз и навсегда, но породили бы одновременно массу других проблем. Хотя сегодня Диньков уже чувствовал себя достаточно сильным, чтобы воспользоваться этим оружием.

Однако он не сделает этого. Капитан Витковский — еще один нужный человек, который выполнял множество его деликатных поручений и которого он терпел так же прилежно и долго, как Аренова, — справится с этим не менее надежно, чем ракетный залп по ненавистной Динькову базе внешней безопасности, единственному объекту на этой планете, оставшемуся неподконтрольным его людям.

Ситуация изменилась коренным образом, как только Лосев приподнял «ЧД» над полом ангара. Ему даже не пришлось нажимать на гашетки. Защита все сделала за него. Получив обратно пару своих зарядов, нападавшие прекратили сопротивление и выстроились вдоль стены, побросав оружие на пол.

Теперь оставалось вывести машину из ангара и взять на борт своих спутников. Неожиданная мысль заставила Лосева похолодеть. «В любую минуту электроэнергия может исчезнуть, и грозная боевая машина превратится в кусок металла». Ему много раз говорили, как ненадежно электричество в районе, захваченном Гифроном, но он, положившись на авось, не придал этому должного значения. Если двигатели встанут сейчас — машина грохнется на пол с высоты трех метров. Ничего страшного не случится, амортизаторы выдержат, но как только нападавшие поймут, что происходит…

Они прекрасно знают о периодическом исчезновении электроэнергии, и они лишь ждут удобного момента, чтобы отомстить мне за свое поражение…

А что случится, если энергия исчезнет после того, как машина наберет достаточную высоту?

Он почувствовал себя пленником, заложником в какой-то странной игре, где победа неизменно оборачивалась поражением.

Может быть, пока не поздно, лучше отказаться от безумной затеи с похищением машины? Вернуться на остров, собрать новый отряд и начать прорываться сквозь зону захвата пешком? Тогда, по крайней мере, он не будет чувствовать себя участником игры, правил которой он не знает.

«Энергия не исчезнет, — прошептала пустота. — Забирай своих друзей и веди машину».

— Кто ты?

— Я тот, кто тебе помогает.

— Я должен знать хотя бы, для чего ты это делаешь.

— Сорок лет назад я был человеком. Не так уж и давно. Как и тебе, мне не хочется, чтобы люди перестали быть хозяевами своей собственной планеты.

— А что ты можешь сделать?

— Многое. Обеспечить энергией твою машину, например.

— А где доказательства того, что через пару минут твои намерения не изменятся, а сам ты не исчезнешь, как это уже случалось не раз?

— В этом ты не можешь быть уверен. Я и сам не знаю. Когда происходит флуктуация сил, они то прибывают без всякой меры, то исчезают совсем.

— Значит, я не могу на тебя положиться?

— Конечно, нет. Ты должен полагаться только на себя. Веди машину и доверься своей судьбе.

Совещание, которое организовал Павловский, должно было начаться в восемнадцать часов. За двенадцать часов до его начала шеф Управления внешней безопасности вылетел с острова Белый в столицу на своем личном флаттере.

Понимая всю важность предстоящей встречи с президентом и решающего поединка с Диньковым, он принял дополнительные меры безопасности. Флаттер был самым тщательным образом проверен и в последний момент, неожиданно для всех, заменен другой машиной.

Которую теперь, в воздухе, сопровождало целое звено боевых глайдеров.

Маршрут полета не был известен даже пилоту — Павловский составлял его сам, и теперь, по мере продвижения машины к цели, выдавал пилоту отдельные листы маршрутных карт. Слишком хорошо знал старый генерал, какую опасную игру он затеял и на кого осмелился поднять руку.

Вопреки опасениям Павловского, полет до правительственной резиденции прошел вполне благополучно.

Внешнюю часть резиденции, служащую для официальных приемов, составлял комплекс старинных дворцов. Но главная ее — рабочая — часть находилась глубоко под землей. До появления Гифрона такое размещение казалось наиболее безопасным. Теперь все изменилось, но строить сегодня новую резиденцию никто не собирался. Слишком сложно было бы подвести к ней линии глобальной связи, да и президентский флаг должен развиваться в привычном для народа месте, иначе не избежать паники. После появления Гифрона обстановка во многих странах становилась все более неустойчивой.

Когда лифт опустился на двенадцатый подземный уровень. Павловский со своими сопровождающими оказался в холле, внешне ничем не отличавшемся от роскошных приемных верхних этажей. Та же старинная мебель, богато инкрустированная перламутром и отделанная позолотой, те же статуи, фонтаны и украшенные лепниной стены.

Вся эта помпезная роскошь создавалась для того, чтобы поразить воображение послов других государств, входящих в Федерацию. Но зачем понадобилось отделывать подобным образом рабочие помещения, в которые вход посторонним был строжайше воспрещен, Павловский не понимал.

От этих золотых стен веяло холодом и опасностью. Наверно, поэтому генерал так не любил здесь появляться, хотя по долгу службы он вынужден был это делать почти каждую неделю.

Безукоризненно вежливый и вышколенный мажордом предложил отдохнуть с дороги и вызвался проводить генерала в отведенные ему апартаменты. Время для этого было, и дорога порядком утомила Павловского, но он знал, что тогда придется расстаться со своей личной охраной. Сегодня ему не хотелось этого делать, и он отказался от отдыха, попросив проводить его в комнату ожиданий, решив провести оставшиеся часы до начала совещания за изучением привезенных с собой материалов.

То, что здесь называлось «комнатой ожиданий», на самом деле представляло собой целый комплекс помещений. Тут была библиотека старинных печатных изданий, неплохой информаторий, бар, в котором умели готовить особенный кофе, мгновенно снимавший любую усталость.

Но сегодня Павловский не решился позволить себе даже этого.

«Что-то я становлюсь слишком уж подозрительным. Наверно, это от старости», — с горечью признался он сам себе, но кофе, однако, заказывать не стал и прошел прямо в информаторий.

Это была небольшая комната, сплошь уставленная аппаратурой и дисплеями прямой связи, с самыми различными информационными каналами.

Трое десантников его личной охраны, которые должны были сопровождать его до самой приемной президента, расположились за соседним столом и сразу же включили канал спортивных новостей.