Примечательный факт: пытаясь проследить жизненный путь американского национального героя, я перекопал исторические энциклопедии в поисках имен де Санта Ана, Боуи, Аламо. К полному удивлению, мне не удалось найти даже упоминаний. Обратившись к необъятным ресурсам Интернета, я нашел только одну достаточно полную русскоязычную ссылку, и где — на сайте Генерального штаба ВС России! Там генерал Антонио де Санта Ана значился в числе наиболее несуразных военачальников и в виде примера была приведена осада приюта миссионера под названием Аламо близ местечка Сан-Антонио в Техасе. Генерал во главе четырехтысячной мексиканской армии в течение двух недель не мог взять Аламо, которое защищали менее 200 техасских повстанцев. Самое смешное, что данный пассаж был целиком взят из книги Лоуренса Дж. Питера «Принцип Питера».
Другая легенда касается более частных особенностей конструкции этого знаменитого ножа и особенностей его боевого использования.
«Боуи отлично приспособлен наносить рубящие, режущие, колющие удары и парировать или блокировать выпады вооруженного ножом противника. Он обладает жизненно важными свойствами, в первую очередь обеспечивает превосходство над противником в досягаемости, сочетающееся с быстротой и мощью удара. Настоящий Боуи имеет важный элемент конструкции, который отличает его от всех прочих ножей: заточенную выемку на обратной стороне клинка. Профессионалу эта выемка позволяет при обратном ходе ножа мгновенно наносить глубокие резаные раны, например, травмируя руку противника во время его выпада. Такой особенности у других боевых ножей, изготовленных в Европе и Азии, нет. Это чисто американское изобретение обеспечивает Боуи превосходство в эффективности. 60–70 % резаных ран в поединках, которые велись с применением Боуи, можно отнести на счет обратного хода ножа с заточенной выемкой. Поскольку примерно до 1830 года ножей с подобной выемкой не существовало в сколько-нибудь значительных количествах, я убежден, что такая конструкция, скорее всего, является гениальной находкой одного из мастеров фехтования Нового Орлеана (быть может, испанца), и замысел этого лезвия, по-видимому, возник в результате наблюдения разрушительных последствий удара при обратном ходе морской сабли в руках какого-нибудь пирата в баре на Бурбон-стрит, где в те времена можно было встретить мастеров фехтования различных стилей и направлений: французской, испанской и итальянских школ, а также больших практиков этого ремесла — каперов и пиратов. Морская сабля с заточкой обуха на некотором расстоянии от кончика была распространенным оружием, а нанесение ран этим вторым лезвием было распространенной тактикой.»
На самом деле легко рассмотреть красивый, но не очень убедительный вымысел, стоящий за этими легендами. Практически никогда универсальный нож — а Боуи именно универсальный нож — не эволюционирует от образца орудия убийства. В самые темные века человечества не было оружия, которым приходилось убивать постоянно. Кроме того, давайте не забывать, что во времена, когда складывался канонический образ этого клинка, люди постоянно носили с собой холодное оружие большего формата, шпага и сабля еще не стали анахронизмом. Поселенцу, трапперу, жителю границы постоянно и сиюминутно требовался универсальный нож, тот, которым он мог бы разделать тушу убитого крупного зверя и аккуратно снять шкурку с ценного пушного зверька, затесать колышек для палатки и капкана, вырезать полосу кожи для починки упряжи и т. д. А вот вступать в бой с ножом в руках ему приходилось, прямо скажем, не каждый день. И Боуи прекрасно исполнял все роли. Тяжелый, достаточно длинный и хорошо сбалансированный нож был удобен при разделке туши. Тяжелый клинок прекрасно разрубал сухожилия и мелкие кости, пробивал прочную шкуру. Выраженное закругление лезвия обеспечивало удобство при свежевании и обвалке (снятии мяса с костей) туши. То самое фальшлезвие очень облегчало снятие шкурки мелких зверьков, помогая аккуратно вспороть брюшину и обойти суставы. Наличие углубления у самой гарды позволяло расширить ширину хвата рукояти и облегчало тонкие манипуляции с крупным и тяжелым клинком.
И вот все эти выигрышные моменты, отшлифованные многими мозолистыми руками, вылились в предмет, который с началом активного освоения Дикого Запада неизбежно превратился в удобное оружие. Не было у траппера и охотника возможности иметь надежный нож на каждый день и отдельный нож — для войны. Использовалось то, что есть. Дальнейшая эволюция протекала не по пути унификации, объединения поразительных пользовательских качеств, а по пути специализации. И разошлись три ветви форм, творимые человеческими руками: охотничьи, боевые и метательные ножи.
Охотничьи Боуи сохранили традиционные очертания и тип исполнения. При этом длина клинка редко превышает 14–15 см, что вполне достаточно для большинства охотничьих операций. Крупные модификации охотничьих Боуи с лезвием 15–18 см уже труднее отнести к какому-либо из классов. Чаще всего их характеризуют как ножи для лагерных работ, т. е. не охотничьи, а универсальные. Хорошим подспорьем в классификации служит художественное оформление клинков: для охотничьего оружия характерны охотничьи же сюжеты.
Ножи, ставшие боевым оружием для умерщвления себе подобных, поначалу развивались по пути увеличения размеров, подчеркивая статус их обладателя: чем больше, тем грознее, чем грознее оружие — тем круче парень. Не испорченные Фрейдом трапперы воспринимали оружие в правильном психоаналитическом аспекте — как продолжение мужских достоинств хозяина. Но ресурсы подобных изменений оказались скоро исчерпаны, ибо здесь потеря чувства меры грозила не общественным порицанием, а краткой и незатейливой процедурой похорон. Слишком длинный и массивный нож свои достоинства обращал в недостатки: лезвием становилось труднее манипулировать, оно легче блокировалось и отбивалось в бою, так как становилось более заметным и менее подвижным. Не стоит забывать и о весе, который быстрее утомлял руку.
В 50-е годы в США стал активно развиваться достаточно экзотический вид спорта — метание ножей. Естественно, и здесь без Боуи не обошлось, что логично — ведь уже два века Боуи является прекрасным образцом метательного ножа. Тяжелый клинок, подходящая балансировка, удобная рукоять, возможность вариаций хвата (за клинок или ручку) создали на редкость привлекательное сочетание.
Энтузиасты необычного увлечения уверяют, что, хотя современные спортивные стили метания ножа получили распространение только в начале 50-х, нынешняя популярность — только возрождение интереса, существующего с самых ранних дней гражданской войны, и даже ссылаются на черно-белую гравюру «Лагерная жизнь в Армии конфедератов — уроженцы Миссисипи тренируются с ножом Боуи». Эта иллюстрация, показывающая группу мятежников, метающих ножи в отметину на большом дереве, впервые появилась в выпуске старого «Harper’s Weekly» от 31 августа 1861, когда гражданская война только началась. Рисунок приводят в качестве доказательства, что метание ножа было очень популярно среди мятежников как форма расслабления и отдыха от монотонности лагерной жизни.
Но, естественно, на пути усиления специфических качеств должны были изменяться и внешние данные. Это выразилось в упрощении рукояти, где предпочтение стало отдаваться накладкам из небьющихся материалов. Полностью исчезла крестовина, которая стала мешать при бросках хватом за клинок, расширившийся и потяжелевший. Нож для метания крупнее, чем его боевые и охотничьи собратья. Вообще, американцы в своих метательных упражнениях придерживаются мнения, что нож менее 14–16 дюймов (35–40 см) метать неудобно, так как он плохо стабилизируется в полете. При этом существует несложная формула расчета необходимого веса ножа: на каждый дюйм длины должна приходиться 1–11/4 унция веса (28,3–35,4 г). Вот и получается такой скромный ножичек длиной около 40 см и весом более полукилограмма. Если метатель подобного оружия ошибется и оно не вонзится, а ударит рукоятью, — тоже мало не покажется.
