На этом рассказ о рукоятках холодного оружия, точнее — ножей и кинжалов можно считать завершенным. Попытки классификации по каким-то иным признакам приводят, к сожалению, лишь к дополнительной путанице и безмерному разрастанию числа позиций и типов, поскольку за свою долгую историю человечество наизобретало астрономическое число режущих и колющих предметов в полном соответствии как с жизненными потребностями, так и с порочными страстями.

В старые-старые времена, когда слово «честь» еще не успело превратиться в абстрактную категорию и мужская половина населения разрешала проблемы не посредством судебного крючкотворства или ночных прицелов с лазерной подсветкой, а полагаясь исключительно на холодную сталь да собственное проворство, иностранное слово «гарда» означало в точности это самое, то есть защиту, конкретно — защиту собственной руки от острого клинка противника. При этом в расчет принимали даже не столько случайные соскальзывания и удары, сколько ряд специфических техник, в которых оружие нападающей стороны сознательно «бралось на гарду». Последняя, разумеется, должна была с абсолютной гарантией обеспечивать подобные шутки, не вминаясь и тем более не разрушаясь.

Начав свой жизненный путь обыкновенной крестовиной, где-то к XVI веку гарда успела развиться в замысловатую и продуманную конструкцию, прикрывавшую пальцы от любого типа ударов, а заодно позволявшую бить ею противника в зубы, точно кастетом. И, по правде сказать, галантные гранды и шевалье успешно гвоздили неприятеля в сахарные уста узорчатым железом, чтобы затем уже благородно пронзить его черное сердце. Если бы наше повествование захватывало весь спектр холодного оружия, можно было бы с легкостью продемонстрировать изрядное число замечательных образцов. Однако темой разговора служат лишь ножи и кинжалы, поэтому здесь следует оговориться особо.

Дело в том, что, в отличие от рубки на мечах или фехтования на шпагах и рапирах, наши суровые предки, редко расстававшиеся с длинными предметами вооружения, почти никогда не клацали кинжалом о кинжал, а о ножах и вовсе речь не шла. Ножами они резали жареных кабанов, иногда — блудливых жен, но против недруга выступали сугубо с чем-либо внушительным в одной руке и кинжалом — в другой. Этот эффектный и эффективный стиль боя окончательно оформился к упомянутому вполне кровавому XVI веку, и тогда же появился французский термин «леворучник», попросту — оружие для левой руки, именуемое также «дага». В редких случаях это мог быть легкий и хищный стилет, но вообще-то классикой считается тяжелый, длинный (до 40 см) обоюдоострый кинжал с мощной развитой гардой. И, право, от ее крепости и величины порой напрямую зависело здоровье и сама жизнь пылких сынов Испании, Португалии и Франции, так как именно в южных краях искусство «двурукого» боя расцвело наиболее пышно. Это не означает, что немцы или поляки презирали действенные техники — как раз кинжалы германской работы ценились чрезвычайно высоко.

Итак, к XVII столетию четко оформились две стилевые линии монтировки даги. В первом, наиболее простом, варианте обыкновенная крестовина была усилена прочным боковым кольцом, что мы и видим на примере типичнейшего представителя славного семейства — Германия, XVII век (реконструкция).

Типичность означает лишь то, что на протяжении едва ли не двух столетий большинство кинжалов комплектовались именно такими гардами. В упрощенном виде боковое кольцо могло отсутствовать, но на внешнем облике оружия это отражалось мало. Подобная популярность прямо вытекала из совершенной целесообразности всей конструкции, которая одновременно обеспечивала как защиту, так и удобство ношения на боку, у пояса, в том числе ношения скрытного.

Показанный ниже кинжал демонстрирует как бы сдвинутую гармонию — защищает и вовсе идеально, но уж громоздок… Именно поэтому мы редко встречаем сохранившиеся экземпляры такого рода (иногда клинок мог быть односторонним, ножевым, но все равно прямым), хотя этот стиль весьма жаловали в Испании и вообще на юге. Соответственно, иллюстрацией послужит испанская дага того же XVII века.

Кроме великолепной узорчатой гарды, мы можем видеть целую систему ловушек, подстерегавших клинок противника, самой коварной из которых является «вилка» из двух пружинных «усов», устремленных вперед. Направляемый твердой и опытной рукою, такой кинжал мог намертво прихватить враждебный металл, пускай и на долю секунды — для отпетого бретера этого вполне хватало, чтобы пронзить врага дважды, а то и трижды.

В целом подобный стиль использовался почти исключительно при выделке дорогого, буквально штучного, оружия, наподобие изображенного, тогда как первый вариант рассчитан на массовый выпуск.

На этом разговор о традиции использования гард по их прямому назначению можно было бы и закончить, так как европейская история более не дает нам примеров такого рода. Но не стоит забывать о Востоке. Бессмысленно пускаться в длительное путешествие по бесконечным его лабиринтам, поскольку два максимально типичных примера отлично продемонстрируют нам, каким образом решался вопрос защиты рук. Разумеется, на первом месте окажется снова Япония. Как и мечи, боевые ножи (танто) монтировались с использованием маленьких цуб (то есть гард), отличавшихся от своих старших сестер только размерами.

Никогда японцы не защищали кисть чем-либо вроде европейских дужек или чашек. Для традиции танто-дзюцу и кэн-дзюцу вообще неприемлем принцип подставки оружия под удар, обычный в европейском фехтовании. Если еще учесть, что техникой владения японским оружием не предусматривается сколько-нибудь длительный обмен атаками и контратаками, а конфликт разрешается чуть ли не первым и единственным ударом, становится понятна бессмысленность закрытых гард. Маленького стального или бронзового диска цубы оказывалось вполне достаточно.

Как видите, диски цубы едва выступают за габарит рукоятки. Поэтому, строго говоря, мы не совсем вправе рассматривать данный пример наряду с предыдущими, но дело в том, что цуба не являлась просто одной из деталей монтировки. Ее уникальность в особенном статусе: и четыреста лет назад, и в наши дни маленькая железка представляет собой индивидуальное, самодостаточное произведение искусства, даже если и не несет на своей поверхности резьбы или насечки. Талант японцев находить прекрасное в обыденном проявляется в том числе в умении любоваться неподражаемой примитивностью кованой стали или нарочито грубого бронзового литья. Тем не менее подавляющее большинство цуб подвергалось изысканной обработке. Существовали и существуют множество школ и течений в деле декора незамысловатой защитной детали. Подобного подхода мы не встречаем больше нигде в мире.

Наконец, последним примером носителя действительно боевой гарды станет индийский кинжал «бичва» XVIII века.

Вероятно, вы заметили, что гардами оснащались почти исключительно кинжалы, — то есть оружие, так или иначе предназначавшееся для боя с себе подобным. В то же время ножи, шествовавшие через тернии истории наравне с ними, могли успешно резать и колоть, но хозяйских рук никогда не защищали. Даже упоминавшаяся шашка (любых разновидностей) в полной мере оправдывает дословный перевод своего названия «большой нож», так как никогда не имела сабельной дужки или крестовины. Появившиеся на рубеже XIX–XX веков гибриды не в счет.

Да, суровые охотничьи и тому подобные крупные ножи имеют развитые перекладины, исполненные самым разным способом, но цели и задачи у них совершенно иные: они защищают руку, но не от оружия противника, а от соскальзывания при сильных колющих ударах. Попробуйте пырнуть в бок кабана ростом в холке полтора метра — и вы все поймете. Боевые ножи и кинжалы также всегда снабжены крестовиной, и с той же целью.