Интересно, если б она встретилась с Павлом, удержалась бы от истерики? Как-никак это ведь он сперва проводил ее в «прекрасное далеко», а потом и встретил по возвращении. Да что там истерика – не пристрелит, и то слава богу. С нее ведь станется, табельное вон у мужа возьмет и…

– Ты извини, – произнес Федор, видимо по-своему трактуя молчание напарника, – но в гости я тебя пока не зову. Тома не будет рада.

– Без обид, – отозвался Павел. – Я, в общем-то, и не рвусь. Шеф ключи от номера в «Молодежной» вернул, так что крыша есть.

– Ну и отлично. Будем считать, что совсем освоился.

Едва ли Федор имел в виду что-то обидное, но Павел едва сдержал порыв поморщиться.

– Ты бы нашел все-таки, где пожрать, – произнес он. – Прямо живот подводит. Со вчерашнего вечера ведь. А вернее, даже с обеда…

Федор протяжно и как-то покровительственно вздохнул.

– Бардачок открой, голодающее Поволжье. Один мне оставь, если не жалко – с языком. Остальные три так и быть, лопай.

Почти не обидевшись на тон, Павел торопливо откинул покоробленную и дребезжащую пластмассовую крышку, извлек из какого-то бумажного хлама сверток, распаковал. Все-таки хорошо, когда есть кому приготовить обед. Пусть хотя бы такой, без первого и второго.

– А чего ж пивка Тамарка не положила? – спросил он, жадно надкусывая первый бутерброд с домашней котлетой.

– Она не знала, что я буду возить в машине алкоголика, – серьезно отозвался Федор.

Все-таки вторая поездка по знакомой дороге действительно проходит быстрее. Едва выбравшись из пробок на третьем транспортном, «машина-зверь» чуть ли не рывком преодолела остаток пути до нужной развязки, скатилась с эстакады и тут же погрузилась в промышленную окраину.

– Лучемет у тебя с собой? – поинтересовался вдруг Федор.

Павел молча похлопал себя правой рукой по левому боку. Федор скривился.

– На месте не светись с ним, застегни куртку. Если будет кто посторонний, лучше вообще пересиди в машине.

Павел открыл было рот, чтобы популярно изложить свое мнение о всяких умниках, возомнивших себя начальниками. Но тут сообразил, про что говорит напарник, и промолчал. Вчерашняя стрельба на складе не могла не привлечь внимания местных жителей, которые запросто могли догадаться набрать 02. Дело и так было под вечер, да и милиция, конечно, приехала не сразу, так что криминалисты вполне могли не успеть отработать за ночь объект, а обещанные «корочки» Филиппыч Павлу так и не выдал.

– Ладно, посижу, – согласился он. – Но недолго.

Федор ошибся. Павел, впрочем, тоже. Вчера вечером местным пришлось набирать не 02, а 01. Просто удивительно, до какой степени, оказывается, может сгореть металлическое строение!

Сергеев подрулил ко вчерашнему месту стоянки, затормозил. Ошеломленно посмотрел на напарника, мгновенно утратив всякую снисходительность.

– Это что? Это те ящики, что ли, полыхнули?

Павел помотал головой. Дерево, конечно, на складе имелось, и, может быть, даже не все бочки были пустыми. Но не до такой же степени! Если б даже там был напалм, а не банальные гражданские горюче-смазочные или лакокрасочные…

Он открыл дверцу и выбрался на асфальт. На покоробленный, измятый большими рубчатыми колесами асфальт, вчера, видать, разомлевший до состояния горячего воска, да после так и застывший со всеми отпечатками. От этого асфальта до сих пор тянуло теплом. От самого склада – кучи оплавленного, перекореженного металла – почти жаром.

– Это не ящики, – сообщил Федор, появляясь рядом. – Слишком уж…

– Аккуратно, – подсказал Павел.

Соседние стальные коробки не пострадали, хотя стояли впритык, через проходы шириной для одного человека. Закоптились. Потеряли краску, где была. Но в целом – были почти как новые. Разве что какая-то балка, выпирающая из стены одного строения, оплавилась в стальную сосульку.

– Да, – согласился Федор. – И аккуратно тоже. Знаешь, что это значит?

Павел кивнул.

– Очень сильный жар. Но недолго. Когда стены осели – жар кончился, остались только ящики гореть. Пожарные приехали и потушили обычный пожар, если он к тому времени сам не прогорел.

Федор каким-то нервным жестом почесал подбородок.

– Ящер?

– Во всяком случае, ему это под силу, – отозвался Павел. – Я видел, как их троица однажды разделалась с ходячим танком инков. А потом один из них едва не сбил корабль краснокожих. Так что… – он помедлил еще секунду, но все-таки решительно завершил: – У меня других вариантов нет.

Федор шагнул поближе к пепелищу. Развалины пахли свежей мокрой золой вперемешку с чем-то химическим и дышали теплом. Отдельные самые остывшие фрагменты и значительная часть местности вокруг были покрыты разводами осевшей и высохшей пожарной пены – горюче-смазочные в бочках, видимо, все-таки были. Состояние поверженных металлоконструкций подталкивало к аналогии с шоколадным домиком, помещенным в духовку. Не прогоревшие, не изломанные взрывом – разогретые до полужидкого состояния и промявшиеся под собственным весом. Искать там, собственно, было нечего.

– Ну, вот и осмотрели трупы, – заключил Павел. – Поехали, что ли?

– Куда поехали? – удивился Федор. – А свидетелей опросить? А образцы собрать на экспертизу?

– Свидетелей? – переспросил Павел. Ну да правильно. Не могло же не быть свидетелей. Почему только сам не сообразил? Вот ведь выучка ментовская!..

– Сначала ближайшие, – скомандовал Сергеев. – Кого-нибудь живого да найдем. Если что, на вон тот терминал заглянем.

Павел скептически осмотрел вроде бы наглухо запертые ближайшие ангары, потом перевел взгляд вдоль по улице, где метрах в трехстах ворочался и гудел оживленный производственно-складской процесс. Не дай бог, дойдет до него очередь – там ведь опрашивать человек сто придется…

Федор уже колотил в железную дверь ближайшего ангара. Получалось внушительно и гулко, но совершенно безрезультатно. Выждав полминуты, он повторил серию. Потом потер кулак и заключил:

– Дрыхнут еще. Пойдем напротив посмотрим.

У ангара по другую сторону от пепелища процедура повторилась. Разница оказалась лишь в звуке ударов – владельцы или арендаторы этой стальной коробки, видимо, озаботились зимней теплоизоляцией. Дверь не громыхала, подобно железной бочке, отзывалась глухим, почти деревянным стуком.

– Тоже дрыхнут? – осведомился Павел.

– Могут, – авторитетно согласился Федор. – Петли смазанные, мусора у ворот нету. Складом пользуются, но не обязательно прямо сейчас.

– А если так? – Павел шагнул немного в сторону и, отогнув прикрученный к железной стене саморезами резиновый козырек из обрезка автомобильной камеры, утопил обветренную кнопку звонка. Где-то в недрах сооружения отчетливо задребезжал зуммер.

– Так громче, – признал Федор. – Чего ж они не у двери звонок повесили?

– Потому что они повесили его у ворот, – пояснил очевидную вещь Павел, не отрывая пальца от кнопки. – Склад же все-таки.

В этот момент за дверью лязгнуло. Было похоже, что там снимают с засова пудовый амбарный замок, отпирая его дюймовым ключом, а затем двигают и сам засов, с усилием, в два приема.

Потом наконец смазанные, видать, только снаружи петли протяжно скрипнули, и на пороге показался… Ну, наверное, сторож. Кого еще, если уж честно, можно было рассчитывать застать здесь, вдали от всякой активной коммерческой деятельности?

Красными не иначе как от неутомимого ночного бдения глазами сторож судорожно осмотрел пустые руки пришедших, а также их неоттопыренные карманы и наконец горестно поинтересовался:

– Чё шумишь, босота?

В свой вопрос он вкладывал совершенно очевидный смысл. Всякому ведь ясно, что необходимо нормальному человеку после ночного. Принесли? Нет? Ну и правда, чё тогда шумите?

Потом на лице его отразился оттенок мысли, и, догадавшись о чем-то своем, субъект обрадовано уточнил:

– А Равшан опять не позвонил, что ль? Вот раздолбай! Профиля на шисят тока в понедельник будут. В понедельник возвращайтесь. После звонка.