В свете ламп сверкали и искрились драгоценности на одежде кружащихся пар. Кое-где пылали красным огнем рубины или светились яркой зеленью изумруды, но больше всего оказалось бриллиантов - вероятно, своего рода дань зимнему сезону.

Леди Гилберт наклонилась к Софи.

– Вы знаете их? - спросила она, указывая тростью на беседующую пару неподалеку.

– Да, барон и баронесса Баттенберн.

– Я вижу, они знакомы с доброй половиной гостей посла. Должно быть, их хорошо принимают. Странно. Они ведь, кажется, не слишком-то родовиты.

Софи еле сдержалась, чтобы не улыбнуться, отметив, что леди Гилберт отличалась снобизмом. Пожилую даму ничуть не смущало отсутствие денег. Покойный супруг леди Гилберт имел звание виконта, что было гораздо выше барона.

– Просто они очень радушны и дружелюбны, - пояснила леди София.

Тем временем барон взял супругу под руку, и они медленно направились в другой конец зала, время от времени останавливаясь, чтобы ответить на приветствия других гостей.

– Не все придают такое значение родовитости, как вы, дорогая тетушка, - заключила Софи.

Леди Гилберт презрительно фыркнула.

Софи испытала заметное облегчение, увидев, что леди Хэрриет узнала в толпе свою знакомую и теперь энергично прокладывает себе дорогу к их креслам. После того как приятельницу леди Гилберт и Софи представили друг другу, последняя извинилась и оставила дам беседовать друг с другом.

Софи хотелось постоять где-нибудь сбоку и посмотреть на танцующих.

– А ты сегодня неплохо выглядишь.

Софи вздрогнула, но не стала оборачиваться. Странно, что она не заметила его раньше.

– Спасибо, - холодно ответила девушка, давая понять, что не собирается продолжать разговор.

Тремонт подошел ближе и теперь стоял рядом с Софи.

– Признаюсь, я не рассчитывал встретить тебя здесь сегодня.

– Если меня пригласили по ошибке, то мне повезло, что я попала на такой роскошный бал и могу насладиться его зрелищем.

– А как насчет участия, а? Я смотрю, у тебя совсем нет кавалеров?

Софи почувствовала себя неуютно, когда подумала, что Тремонт наблюдал за ней с того момента, как она появилась на балу, но ничего не ответила графу.

– Ты пропустила появление нашего дражайшего принца, - сказал Тремонт ядовитым тоном. - Он прибыл, как только раздались первые звуки музыки, и ретировался после первого же танца.

Софи слегка повернулась, так что теперь она стояла не плечом к плечу с дядей, а почти спиной к нему. Она подхватила подол своего небесно-голубого платья, украшенного изящными лентами, и собралась оставить графа, когда Тремонт вновь склонился к самому ее уху.

– Какая наглость! - прошипел он. - Я еще не отпустил тебя.

Софи почувствовала, что задыхается. Она испытала приступ дурноты, ее мутило от отвращения.

– Ты не можешь продолжать бегать от меня, София. Думаешь, я не знаю, что ты действуешь с ним заодно? Тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем идти против меня. Вы оба даже не представляете, с кем связались.

Но вдруг рука графа, только что крепко сжимавшая ее локоть, разжалась и безвольно опустилась. Она увидела, что к ним приближаются лорд и леди. Реддинг, родители виконта Саутертона. Софи встречалась с ними только один раз, и ей показалось странным, что они так решительно направились к ней и Тремонту, тепло приветствовали их и завели оживленный разговор.

Спасение пришло с совершенно неожиданной стороны. Лорд Реддинг ловко увлек Тремонта в сторону, в то время как графиня продолжала беседовать с Софи о мимолетном визите принца-регента и произведенном им переполохе, очаровательна улыбаясь и обмахиваясь веером.

– Вам следует быть в галерее, дорогая, - доверительно сообщила матушка Саутертона, переходя на заговорщический тон и. прикрывая лицо веером. - Надеюсь, вы найдете туда дорогу?

– Полагаю, что да.

Леди Реддинг кивнула и рассмеялась, как будто Софи сказала что-то очень остроумное.

– Так идите. Я немного посижу с вашей тетушкой извинюсь за ваше отсутствие. - Графиня сделала несколько шагов вместе с Софи, удаляясь от Тремонта и своего мужа. - До чего же неприятный человек, не правда ли? - Веер лед Реддинг находился в непрестанном движении, и ее слоя звучали немного приглушенно. - Да-да, я имею в виду вашего дядю. Когда мы познакомимся поближе, вы узнаете, что отзываться плохо о людях совсем не в моих правилах. Я думала, вы упадете в обморок, прежде чем мы успеем вас от него избавить. - Графиня сложила веер и легонько похлопала Софи по руке. - Быстрее, моя дорогая, а то вам не удастся от него сбежать.

Софи благодарно улыбнулась леди Реддинг и поспешила скрыться в толпе. Она остановилась только на минутку, чтобы проследить глазами за графом Нортхемом и его супругой, которые как раз начинали новый тур вальса под плавную мелодию оркестра. Она невольно позавидовала сдержанной грации, с которой они держались, и их открытому выражению своих чувств. Какие бы трудности они ни переживали, несомненно, им удастся их преодолеть, подумала Софи. Их связывали подлинные чувства, такие вещи невозможно изобразить в угоду публике во имя соблюдения приличий. Они двигались как одно существо, чутко улавливая ритм музыки, угадывая желания друг друга, повинуясь единому порыву.

Норт попросил Истлина о помощи, а Ист попросил ее, Софи, помочь ему самому. Софи больше не испытывала зависти. Она быстро направилась прямо сквозь толпу в сторону главного холла.

Чтобы найти галерею, Софи пришлось прибегнуть к помощи слуг, благо они сновали повсюду. Девушка отказалась от провожатых и предпочла пройти туда одна. Облаченный в ливрею лакей услужливо распахнул перед ней двери, а затем ловко и бесшумно закрыл.

Софи огляделась по сторонам. Света от зажженных канделябров на столах было вполне достаточно, чтобы убедиться, что она совершенно одна. Девушка сделала несколько шагов в глубь галереи, потом полный круг и вернулась туда, откуда пришла, когда наконец заметила Истлина. Конечно, он находился здесь все время и стоял, прислонившись к стене. Когда Ист выступил из темноты, на его лице играла улыбка, делавшая его особенно привлекательным.

– Ты слышишь музыку, Софи? Может быть, рискнем и станцуем еще раз?

Ноги Софи уже передвигались в ритме вальса. Она подняла голову и посмотрела в глаза Истлину. Он обнял ее за талию и нежно прижал к себе. Софи вложила ладонь в его руку. Ее глаза сияли, она улыбалась, вспоминая их первую встречу, когда Истлин пригласил ее на танец.

– Ты вспомнил, - тихо прошептала она. - Я не думала, что ты сможешь.

– Тебе следовало бы бросить меня. Такой глупец, как я, не заслуживает счастья.

Небесно- голубое платье Софи переливалось в свете канделябров. Гибкая и изящная ее фигура двигалась послушно воле Иста. Софи повиновалась не приглушенным звукам вальса, слышным в галерее; ее тело чутко прислушивалось к движениям Истлина и отзывалось на них. Едва заметное пожатие его руки, поворот кисти, наклон головы служили для нее сигналом. В них присутствовали та же интимность, та же искренность и открытость. Ист вгляделся в улыбающееся лицо Софи. Ее глаза сияли, а щеки раскраснелись, выдавая волнение.

Золоченые рамы картин, украшавших галерею резиденции французского посла, таинственно мерцали в неверном свете канделябров, и скользящую в вальсе пару окружало золотистое свечение. Лица на портретах сливались в цветные пятна. Казалось, что Истлина и Софи обступила толпа веселых гостей, желающих полюбоваться на танцующих. Они дважды сделали круг вдоль всей галереи, прежде чем замедлить шаг и остановиться, и только потом им пришло в голову, что музыка давно стихла.

Ист подвел Софи к дивану у огромного камина и сел рядом, повернувшись так, чтобы видеть входную дверь в галерею. Закинув руку на спинку дивана, Ист нежно провел кончиками пальцев по обнаженным плечам Софи, ощущая тепло ее тела.

Софи огляделась. В дальнем конце галереи она заметила двойную дверь, которая явно вела не в холл.