– Что? – язвительно спросил Кристиан, поднимая брови. – А себе самому ты разве не послал мои сожаления?

– Приглашения мы не присылали. Мне кажется, в нем нет необходимости, ведь обедать мы будем здесь.

Кристиан тряхнул головой.

– Нет, – твердо заявил он, – категорически нет. Я запрещаю! Я не буду принимать вас со Сьюзен здесь, в спальне. Моя столовая внизу. Мы будем обедать там.

– Отлично, – добродушно отозвался Скотт, – значит, увидимся на Рождество. Скажем, в семь, идет? Полагаю, моя дочь тоже приглашена?

– Почему у меня такое чувство, как будто меня обошли на всех поворотах?

Скотт засмеялся:

– Потому что так и есть, дружище.

Кристиан перестал ходить по комнате, присел на край кровати и, нагнувшись вперед, крепко сцепил руки. Ночная рубашка провисла у него между колен.

– Не знаю, как убедить тебя в том, что я не собираюсь напиваться до бесчувствия, если ты выпустишь меня из этой комнаты. Ты же не можешь держать меня здесь вечно, Скотт! Мне кажется, до сих пор я выказывал похвальное терпение в отношении твоих варварских методов. Но всему есть предел. Если ты разрешаешь мне сойти в столовую на Рождество, значит, можешь дать мне ключ прямо сейчас, черт возьми!

– Обещай мне, что близко не подойдешь к издательству. Забудь про газету и про светские обязанности. Займись каким-нибудь приятным делом.

Кристиан сузившимися глазами уставился на нос друга, прикидывая, как он будет смотреться, если его чуть-чуть свернуть набок.

– Не искушай меня! – предупредил он.

Скотт, почти явственно ощутив силу кулака Кристиана, потер переносицу указательным пальцем и смущенно улыбнулся:

– Как насчет рисования? Ты мог бы открыть свою студию и…

– Послушай, еще слово, и ты вылетишь отсюда! И даже дверь мне для этого не понадобится. Вполне сойдет и окошко.

– Понял.

– Надеюсь.

– Так что насчет газеты?

Кристиан вяло выругался.

– Ладно, – раздраженно сказал он, – я сделаю вид, что газеты не существует. Справлялась же она без меня все это время, значит, продержится и еще немного.

Скотт кивнул, вытащил из своего жилетного кармана ключ от спальни и бросил его Кристиану.

– Если хочешь, можешь его проверить.

– Обязательно проверю. Однажды меня уже надули.

– Знаю, мисс Холланд мне рассказала.

Кристиан подошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и только тогда отозвался:

– И ты, конечно, похвалил ее?

– Разумеется.

Дверь открылась. Кристиан выглянул в коридор. Какое приятное ощущение – почти на свободе! Через мгновение он убрал голову обратно в спальню и увидел, что Скотт подошел к столу и взял свой чемоданчик.

– Ты уходишь?

– Да, сегодня я загостился. Должен сказать, я доволен всем, что увидел, и почти всем, что услышал.

Кристиан открыл дверь пошире, пропуская Скотта.

– Если понадоблюсь… просто чтобы поговорить… посылай за мной не задумываясь. – Скотт слегка наклонил свою белокурую голову, уходя от пристального взгляда Кристиана. – Пойми, Крис, я не мог иначе. Не мог просто смотреть на тебя… на то, что ты с собой делаешь…

– Не извиняйся, Скотт. Уж такой ты человек, я знаю, – сказал Кристиан, – возможно, когда-нибудь я даже поблагодарю тебя.

– Что ж, буду надеяться.

– Вы посылали за мной, сэр?

Ноги Дженни приросли к полу, когда она переступила порог спальни Кристиана и увидела его сидящим в медной ванне перед камином. Все ясно: вот, значит, как он решил отомстить! Нет, он не простил ей шутки с ключом. После того случая Дженни не видела Кристиана, зато сейчас увидела сразу слишком много.

Его обнаженные плечи и грудь казались бронзовыми в свете огня от камина. Капли воды заблестели на его руках, а мышцы заиграли, когда он потянулся за лежавшим на полу полотенцем, не спуская при этом своих аквамариновых глаз с лица Дженни.

О Боже, он сейчас встанет из ванны и начнет вытираться! Дженни крепко зажмурилась и застыла в напряженной позе. Только услышав смех Кристиана, она рискнула приоткрыть глаза. Оказывается, полотенце понадобилось ему только для того, чтобы вытереть волосы. Теперь стала видна медно-рыжая поросль у него под мышками. Нет, это уж слишком! За те несколько секунд, что она стояла в дверях, Дженни увидела слишком много, чтобы изображать безразличие. Старательно отводя взгляд, она судорожно глотнула и слегка отвернулась. Вслепую нашарив дверную ручку, Дженни ухватилась за нее, как утопающий хватается за соломинку.

– Я вернусь, когда вы закончите, – сказала она. – Позвоните один раз, и я буду знать, что вам нужна я.

– Ты нужна мне сейчас, – заявил Кристиан, внимательно разглядывая Дженни.

Девушка явно была встревожена. Она стояла, машинально покусывая нижнюю губу. На щеках чуть ярче проступил персиковый румянец. На ней было все то же строгое платье, в котором он видел ее в прошлый раз. Так одевались все служанки, но, помнится, раньше у него никогда не возникало мысли о том, что платье может так изящно облегать фигуру своей хозяйки. С Дженни Холланд было по-другому. Это платье подчеркивало тонкие черты ее лица, делало шею длиннее и тоньше. Несмотря на всю ее неуверенность, осанка у Дженни была царственной: гордо расправленные плечи и прямая, словно на стальном хребте, спина. Взгляд Кристиана упал с высоких округлостей ее груди на бумаги, которые Дженни держала под мышкой.

– Это та почта, про которую я спрашивал?

– Да.

– Ну? – протянул он, поднимая бровь.

– Что ну, сэр?

– Положи на стол. Не могу же я просматривать письма прямо у тебя на бедре.

Потупившись, Дженни быстро пересекла комнату и сбросила бумаги Кристиана на письменный стол у окна, убедившись при этом, что встала достаточно далеко от ванны.

– Вы не очень добры, мистер Маршалл, – сказала она, вернувшись к двери.

– Ты о чем?

– Обо всем этом… – Она обвела рукой комнату, ванну и сидящего в ней Кристиана. – Я обманула вас с ключом для вашей же пользы. А теперь очень похоже, что вы мне мстите за это. Неужели нельзя было подождать с почтой и принять меня в более приличном виде? – Она опустила глаза. – Я ухожу.

Кристиан выпрямился в ванне и поднял руку.

– Нет, постой! – сказал он, набрасывая на плечи полотенце. Дженни, остановившись, взглянула на него. – Ты можешь услышать и от меня, и от всей моей прислуги: доктор Тернер добрый, миссис Брендивайн добрая, а я недобрый. Да, наверное, ты права: я рассчитывал немного смутить тебя, позвав сейчас в спальню. Если хочешь, можешь назвать это местью. Но такая месть – лишь малая плата за то, что ты мне сделала.

– Что я сделала? Но…

– Да, за то, что ты сделала, – повторил он с суровой непреклонностью, – в этом доме ты была моей гостьей, теперь стала моей служанкой. Но ни то, ни другое не дает тебе права обращаться со мной, как нянька с малым ребенком. И не тебе решать, что для моей пользы, а что нет. Я, может, и недобрый мужчина, но все же мужчина. И ты еще вспомнишь об этом, когда в следующий раз окажешься подо мной!

Дженни тихо ахнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Краска сошла с ее щек, темные, широко открытые глаза вспыхнули болью.

– Вы такой же, как все, – прошептала она, – никакой разницы… А я-то думала…

– Что? – Нахмурившись, Кристиан подался вперед. – Что ты сказала? Я не расслышал…

Дженни опустила руку и помотала головой, показывая, что ничего не говорила.

Кристиан не стал настаивать. На самом деле он услышал ее слова, но, только когда она стала все отрицать, понял, что не ошибся.

– Ты можешь остаться у меня на работе, но советую впредь не совать нос в чужие дела, – он кивнул на стопку писем. – Не хотелось бы тебя разочаровывать, но жалованье тебе плачу я, а не доктор Тернер. – Он указал на занавески, уголок отдыха у камина и свежевымытые стены. – Я сказал Скотту, что все эти перемены в комнате задумала одна миссис Брендивайн. На самом деле я в это нисколько не верю. Я позволил людям здесь работать, потому что устал от одиночества и хотел побыть в их обществе. При других обстоятельствах я просто послал бы всех их к чертям. Я доходчиво изъясняюсь?