— Отчего же? Вы можете, как и она, постричься в монахини, когда все будет кончено.

Такой исход показался обоим настолько нелепым, что они дружно засмеялись.

— Зато мне в самим деле грозит тюрьма, Джон, — неожиданно серьезно сказала Алексис.

Она помолчала немного, словно примеряя на себя роль заключенной. Алексис не была настолько наивной, чтобы не понимать — скорее всего так и будет. То, что ей предложат сделать в обмен на свободу, не оставляло для нее выбора.

— Но можно ведь изменить сюжет, — медленно проговорила она, потягивая кофе. — Вы в любой момент могли бы подать мне руку помощи.

Алексис откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Лендис продолжал смотреть на нее невидящими глазами.

— Все верно, Джон. Я и не ждала ответа. Я помню о том, что ты один из людей Артура.

— И останусь им до конца, — тихо, но твердо произнес Лендис.

Алексис встала и поцеловала старого моряка в лоб.

— Я рада за Клода, — сказала она, положив конец дискуссии.

Алексис приготовила завтрак, а Джон тем временем развлекал ее разговорами, не имеющими никакого отношения к затронутой проблеме.

Когда они поели, Алексис пошла в кабинет, где спустя несколько часов ее и застал Клод. Она сидела на подоконнике; лицо ее было прижато к оконному стеклу, глаза с тоской глядели на улицу.

Клод стоял на пороге кабинета несколько минут и все смотрел, смотрел на нее, запоминая ее позу: наклон головы, изгиб плеч, спины, рук, быстрое движение пальцев, барабанящих по оконному стеклу. Этот звук явственно отдавался у него в голове, и Клод не сразу понял, что слышит стук собственного сердца. Еще мгновение, и он потерял бы над собой власть. Алексис в это мгновение стала сильнее его… Он заговорил, чтобы не дать ей себя одолеть.

— Добрый день, капитан Алекс Денти.

Алексис перестала барабанить по стеклу и, обернувшись, миролюбиво ответила:

— Добрый день! Не видела, что ты вернулся.

Клод подошел к ней и поцеловал в лоб. Присев на подоконник рядом с Алексис, он сказал:

— Думал, я тебя здесь не застану.

— Я же сказала, что не убегу, пока не увижусь с Президентом.

— Я имел в виду эту комнату. Я полагал, ты у себя будешь готовиться к выходу в свет.

— Еще не время, — махнув рукой, ответила она. — Не такой уж серьезный повод, чтобы часами торчать у зеркала.

— Ты уже решила, что наденешь сегодня?

Клод знал ответ заранее, но ему хотелось услышать его из уст Алексис. Удовольствие было тем больше, чем более невероятно он звучал бы из уст любой другой женщины.

— Я об этом как-то не думала. Но сейчас, раз уж ты меня спросил, отвечу: мне глубоко плевать, что будет на мне надето.

Клод от души расхохотался.

— Именно поэтому я взял заботу о твоем туалете на себя. Впрочем, если хочешь пойти в брюках и ботинках — пожалуйста, твое дело.

— Не такая уж плохая мысль. Они ожидают капитана Денти — вот к ним и явится Алекс Денти во всей красе.

— Согласен. Но это было бы нечестно. Тогда ты показала бы им капитана Денти, которого на самом деле не существует. Насколько мне известно, этот капитан не женщина, прячущаяся за мужским платьем, а женщина, использующая мужской наряд для того, чтобы достичь поставленной цели. Я прав?

— Ты знаешь меня лучше, чем они, — тихо сказала Алексис и опустила глаза, стараясь лишний раз не показывать, как тоскует по близости с ним. Когда она заговорила вновь, то обращалась скорее к себе, чем к нему. — И какова же моя цель?

Вопрос остался без ответа. Оба они знали, что цель у нее одна — побег. Алексис подняла глаза, чтобы увидеть, как на его губах рождается едва заметная улыбка. Что она знаменовала собой? Надежду? Он словно говорил ей, что она все еще может рискнуть.

— Интересно, какая одежда лучше подойдет для сегодняшнего дня?

— Позже. Не волнуйся, это не мешок с прорезями и не саван. Я просто не хочу, чтобы они тебя жалели.

Его зеленые глаза на мгновение потемнели, превратившись в малахит. Он с силой сжал ее кисти.

— Алекс, каким бы целям ни служил твой наряд, ты должна знать, что я разгадаю твои намерения первым и буду первым, кто остановит тебя.

— Кого ты хочешь убедить, Клод?

Таннер разжал пальцы. Только сейчас он понял, что повторяет свои слова вслух, как заклинание, словно не уверен в том, что сможет удержать ее.

Алексис соскользнула с подоконника и встала перед ним.

— Лучше держи меня сейчас. Да-да, обними меня покрепче. Я хочу ощутить твою силу, — сказала она, прикоснувшись губами к его шее. — Мне все равно, что случится потом, я и тогда буду любить тебя.

Последние слова прозвучали почти беззвучно, но он ответил так, будто слышал каждое из них. Клод прижал ее к себе, закрыл глаза, утонул лицом в золотой пене волос, чувствуя себя одновременно и тюремщиком, и ее пленником.

Мягкий, но настойчивый стук в дверь заставил их разомкнуть объятия. Клод неохотно пошел открывать.

— Кто там?

— Ванна для Алексис остывает, — прозвучал из-за двери голос Лендиса. — Уже время. Вам обоим пора готовиться к выходу.

— Хорошо. Я сейчас отпущу ее. Ты слышала, Алексис, — сказал он, — нам пора.

— А как насчет моей одежды? — спросила она.

— Все уже приготовлено в твоей спальне.

Она кивнула и пошла из комнаты. Ладонь ее легла на ручку двери, но Алексис медлила. Клод видел, насколько ей трудно решиться покинуть его, он слышал, как громко билось ее сердце, как участилось дыхание, превратившееся в серию судорожных вздохов. И все же она справилась с собой и, когда прошла наверх, к себе в спальню, открыть дверь для нее уже не представляло никакого труда.

Первое, на чем остановился ее взгляд, была дымящаяся ванна с горячей водой. Затем она заметила расстеленные на полу свежие полотенца, еще одно полотенце лежало на прикроватном столике. И только потом Алексис увидела то, что было разложено на кровати. Она медленно подошла, словно боясь, что одно неосторожное движение, и эта небесно-голубая дымка рассеется. Рука ее потянулась к воздушной ткани, но она остановила себя и вначале взяла в руки атласное белье. Эти деликатные вещи тем не менее не вызывали сомнений в своем земном происхождении, тогда как платье казалось сотканным из одного света.

Алексис разделась, аккуратно сложила одежду, чтобы продлить предвкушение радости и подольше полюбоваться этим небесным платьем. Она вошла в ванну, даже не заметив того, что вода в ней все еще слишком горячая. Алексис мылась неторопливо, все время не спуская глаз с кровати, где лежало нечто волшебное, окрашенное в цвета небесной лазури.

О чем он думал, покупая его? Алексис плеснула в лицо водой, чтобы смыть с губ улыбку. Он думал только о себе, и ни о ком другом. Странно, но ей не показалось это обидным, скорее наоборот. Он знал, как она будет выглядеть в выбранном им наряде… Алексис почувствовала, что дрожит, но не могла остановить свои мысли.

Что увидят остальные? Неужели они сумеют разглядеть в ней Алекса Денти? Разве смогут они признать безжалостного капитана в хрупкой женщине, одетой в легчайшее платье из небесно-голубого шелка? Быть может, здесь есть какая-то хитрость? В чем будет заключаться эта хитрость, Алексис пока не знала. Она знала лишь, что платье — это орудие, орудие, возможно, более мощное, чем нож или шпага. И Алексис не сомневалась — она поймет, как его применить, когда настанет время.

Молодая женщина поднялась из ванны и быстро вытерлась насухо. Надев белье, она села перед зеркалом и стала причесываться. Потребовалось немало времени для того, чтобы красиво уложить волосы — раньше ей редко приходилось этим заниматься. Наконец Алексис удалось добиться результата, который удовлетворил ее. Тряхнув головой, она убедилась, что каждый завиток лежит именно там, где ему положено, и не выбивается из прически.

В зеркале Алексис видела отражение платья, лежащего позади нее на постели. Дольше она тянуть не могла. Клод вот-вот должен был прийти за ней, и она хотела выглядеть именно такой, какой он ее желал видеть.