— Тогда где она сама? — удивился Пьер.

Жан нахмурился, пристально глядя на брата. Оба подозревали худшее.

— Вот это мы сейчас я выясним.

Лафитт быстро пошел к морю, и шаг его, убыстряясь, постепенно перешел в бег. Он вспоминал золотые волосы и сверкающие глаза, которые часто сравнивал с искрящимся шампанским. Как смущалась Алексис, когда он позволял себе делать комплименты ее внешности! А ее облик: гордая посадка головы, решительно вздернутый подбородок, холодный взгляд, которым умела она удерживать на расстоянии мужчин. Но самым запоминающимся в ней было не это; она покорила его своей целеустремленностью, своей решимостью вернуть утраченное. В шлюпке, на пути к кораблю, Лафитт вспоминал о том времени, когда они были вместе и он давал ей уроки пиратского мастерства. Как жадно ловила она каждое его слово, как впитывала знания, понимая, что от того, насколько хорошо она усвоит урок, зависит ее жизнь — ни больше, ни меньше. Пьер нередко подсмеивался над братом за неподдельный интерес, который тот проявлял ко всему, что касалось Алексис, но Жан не сердился на него — ведь Пьер ни разу не видел капитана Денти. Только благодаря самому глубокому, самому искреннему уважению к Алексис всей команды, Лафитт смог пойти на отчаянный шаг и, не опасаясь бунта, вернуть Алексис ее корабль. К чести служивших у него матросов, Лафитту ни разу не пришлось услышать упрек в том, что он проявил слабость и пошел на поводу у женщины, распорядившись совместно завоеванной добычей. Более того, без всякого принуждения с его стороны, баратарцы снабжали Алексис информацией о перемещениях Траверса, и именно они, а не сам Лафитт, приняли решение не трогать суда Квинтонской компании. Все его люди с гордостью узнавали об очередном похождении капитана Денти, чувствуя себя причастными к ее славе.

Лафитт ухватился за канат, брошенный ему с борта, и полез наверх, решив про себя, что поубивает мерзавцев, если окажется, что это трюк и команда хочет как-то навредить Алексис.

Легко спрыгнув на палубу, он бегло оглядел собравшихся вокруг людей. Их лица, утомленные и угрюмые, только усугубили подозрения короля пиратов. Он интуитивно почувствовал, что с Алексис случилось нечто такое, чего предотвратить он не в силах.

— Я Жан Лафитт, — представился он. — Мой брат сказал, что вы хотите меня видеть.

Пьер держался позади, всегда готовый прийти брату на помощь. Отыскав взглядом Клода, он выступил вперед, чтобы представить Лафитту человека, принявшего на себя командование кораблем. Лафитт, однако, уже понял, кого из моряков «Принцессы ночи» величают Таннером Фредериком Клодом.

— Вы капитан Клод, полагаю, — сказал он, протягивая руку для приветствия.

Клод ответил крепким рукопожатием.

— Вы не ошиблись, я действительно капитан Клод. Но откуда вы знаете?

Клод не стал говорить, что тоже сразу узнал пирата по насмешливым серо-зеленым глазам и приподнятой брови, как-то вскользь упомянутым Алексис.

— У нас есть общая знакомая, не так ли? — полуутвердительно заметил Лафитт, резко отпустив руку Клода. — Вы вполне подходите под ее описание. Только вы могли помешать ей исполнить то, что она намеревалась сделать, отшлепав, как непослушную девчонку.

Лафитт заметил, как Клод болезненно поморщился.

— Не могу понять, что должна означать эта ваша мина: вам неприятно или… — Голос Лафитта сорвался. Жан боялся произнести вслух то, о чем подумал. Он заговорил вновь, на этот раз поставив вопрос ребром: — Капитан Клод, что вам понадобилось у меня в Баратарии?

— Мы хотим отремонтировать корабль. Как видите, он получил повреждения во время шторма.

— Насколько я помню, это тот самый корабль, который я лично передал капитану Денти, не так ли? — спросил Лафитт.

— Это ее корабль, — ответил Клод.

— Тогда что здесь делает офицер американского флота? И где капитан Денти?

— Мы могли бы пройти с вами в каюту? Мне кое-что надо вам объяснить.

Лафитт не знал, как поступить. Ситуация могла сложиться не в его пользу. Что, если это ловушка? Однако, переглянувшись с Пьером, Жан все же решил согласиться.

— Все в порядке, Пьер. Я иду с капитаном. — Он кивнул Клоду, чтобы тот шел первым, а сам быстрым шагом отправился следом.

Жан Лафитт не был человеком сентиментальным, но, оказавшись в капитанской каюте, вдруг почувствовал, как сердце защемило от воспоминаний. Вся обстановка носила на себе отпечаток ее присутствия. На столе лежал открытый корабельный журнал с записью, сделанной рукой сильной и крепкой. Это была ее обитель, никаких сомнений. Лафитт сел, и Клод последовал его примеру. Затем Лафитт повторил вопрос.

— Алексис умерла, — сказал Клод бесцветным голосом, концентрируясь только на том, чтобы воспроизводить звуки, но никак не на содержании. — Мы шли в Новый Орлеан. У нас были основания считать, что Траверс сейчас находится где-то здесь.

Клод посмотрел на Лафитта, давая понять, что ему известно, кто являлся источником информации. Тот слегка кивнул. Два капитана прекрасно поняли друг друга.

— Шторм сбил нас с курса, и Алексис решила попытаться направить корабль к Баратарии. К этому времени у нас уже было насколько повреждений, и она посчитала, что мы могли бы подремонтироваться у вас. Молния попала в бизань-мачту, и ее верхняя часть, падая, снесла ограждение. Капитан Денти, первый помощник и еще один матрос упали за борт. Нам удалось вытащить Джордана. Но для Редлэнда и Алексис мы ничего не смогли сделать.

Сидя неподвижно, Лафитт слушал этот глухой, лишенный выражения голос. Глаза говорившего, измученные, уставшие, могли быть только у того, кто испытал огромное горе. Очевидно, Клод не спал этой ночью. Этот человек лишился чего-то очень дорогого и еще долго не сможет смириться с потерей.

— Что вы делаете на борту ее корабля? Вы должны понять: мне необходимо быть уверенным в том, что…

И вновь Лафитт не смог выговорить до конца то, что собирался.

— Что я не придумал все это? Что я не сочинил всю эту жуткую историю лишь для того, чтобы заполучить Алекс?

Клод чувствовал, как в груди у него закипает гнев, но он сумел овладеть собой. Вероятно, Лафитт стремится защитить женщину, которую вопреки очевидному не желает считать погибшей. Вкратце он рассказал пирату всю историю их с Алексис отношений, остановившись поподробнее на событиях, приведших его на борт корабля капитана Денти. Когда рассказ был закончен, Лафитт кивнул и встал.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Хотел бы я считать, как Пьер и как вначале я сам, что вы здесь только для того, чтобы разузнать о ее местонахождении. Лучше бы мне вам не верить.

Оба молчали, думая о своем, о личном, но странно, они оба чувствовали, что думают об одном и том же.

Первым тишину нарушил Лафитт.

— Пойдемте. Вы и ваша команда будете моими гостями на несколько ближайших дней. На ремонт корабля потребуется некоторое время, за которое мы, возможно, что-нибудь узнаем о капитане Траверсе. Я полагаю, что эти сведения все еще представляют для вас интерес.

Клод кивнул.

— Bien[9]. Только такого решения она ждала бы от вас — ведь и она мстила не за себя, а за тех, кого любила. Завтра здесь должен появиться представитель Королевского флота. Его визит может оказаться полезным для вас.

Обед прошел в непринужденной атмосфере. Клод внимательно вслушивался в беседу Жана и Пьера, которая главным образом была посвящена скорому прибытию капитана британского флота. Очевидно, британцы задумали ту самую сделку, от которой Хоув, будь он сейчас при деле, пришел бы в восторг. Они хотели заручиться помощью пирата, чтобы организовать постоянно действующую надежную военную базу в Новом Орлеане. Британцы намерены были провозгласить пиратские территории собственностью короны и милостиво предоставить Лафитту и его сподвижникам резиденцию в британских колониях. Братья весело шутили по поводу самонадеянности англичан и абсурдности подобного предложения. Жан собирался встретиться с представителем Британии именно для того, чтобы раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.