– Очень хорошо, я найду чудный астероид, дабы устроить для вас это развлечение.

Мурбелла прижалась к искривленной прозрачной стене сферы.

– Есть еще одна вещь, на которой я категорически настаиваю. На многих планетах обнаружены лицеделы, которые манипулируют правительствами и ослабляют нашу оборону. Некоторые из них сумели проникнуть даже на Капитул. Мне нужны доказательства того, что вы – не лицедел.

Пораженный Сен едва не упал.

– Вы обвиняете меня в том, что я – агент Врага, лицедел?

Мурбелла оперлась о твердую стенку сферы и холодно посмотрела в глаза иксианцу. Его возмущение ни в чем ее не убедило. Она повернула какой-то рычажок, и у основания сферы открылся изолированный контейнер. Это был прибор для стерилизации – автоклав и химическая ванна. Из контейнера еще поднимался пар, когда он выдвинулся к ногам главного фабриканта.

– Это разработанное нами тестирующее устройство. После того как мы обнаружили среди наших умерших трупы лицеделов, мы провели генетическое исследование трупного материала и создали безошибочный индикатор. Прямо сейчас, на моих глазах, вы – главный фабрикант – произведете этот тест на себе.

– Я не буду этого делать, – он возмущенно фыркнул.

– Будете, или в противном случае вы не получите ни грамма меланжа.

Сен снова принялся мерить шагами каюту.

– Что это за тест? Как его выполняют?

– Он практически полностью автоматизирован. – Мурбелла объяснила принцип и последовательность простых действий. – В качестве премии мы можем позволить вам производить это устройство в промышленных количествах. Есть масса подозрительных людей, которым всюду мерещатся лицеделы. Вы можете получать приличный доход, торгуя этими нехитрыми аппаратами.

Сен задумался.

– Вероятно, вы правы.

Мурбелла не спускала с него глаз. Преодолев смущение, он остановился рядом со сферой, чтобы она могла видеть каждое его движение. Насколько знали Преподобные Матери, имитировать выполнение теста было сложно, к тому же у главного фабриканта не было времени на подготовку отвлекающих маневров. Мурбелла в сильном волнении ждала результата, и, к ее облегчению, индикаторы показали, что главный фабрикант – человек. Шаяма Сен не был лицеделом.

Он повернулся к Мурбелле и раздраженно показал ей пробирку.

– Теперь вы удовлетворены?

– Да. Мало того, я советую вам провести этот тест всем вашим главным инженерам и руководителям научных коллективов. Икс – лакомый кусок для Врага, он попытается наводнить вашу планету своими шпионами. Это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы наши сестры наблюдали за производством.

Сен выглядел не на шутку обеспокоенным, такая возможность, видимо, действительно до сих пор не приходила ему в голову.

– Я признаю вашу правоту, Командующая Мать. Я сам очень хочу взглянуть на результаты тестов.

– Тогда присоедините эти результаты к данным об испытании облитератора. Приготовьтесь установить новое оружие на все корабли, которые стоят сейчас на верфях Джанкшн. Мы готовы развернуть полномасштабное наступление на флот мыслящих машин.

– Теперь, когда вы находитесь среди нас уже больше года, настало время показать тебе, Паоло, мое особое место. – Независимый робот взмахнул рукой, всколыхнув складки своей великолепной и роскошной одежды. – И вам, разумеется, тоже, барон Харконнен.

Барон поморщился и отозвался голосом, полным сарказма:

– Ваше особое место? Думаю, что мы будем очарованы тем, что роботы считают особым местом.

За то время, что они с Паоло провели в Синхронии, барон потерял всякое благоговение и страх перед мыслящими машинами. Они были тяжеловесны и грандиозны, избыточны, но совершенно лишены всякой импульсивности. Пока Омниус считал, что ему нужен Паоло и барон – для того, чтобы воспитывать мальчика, – они оба могли чувствовать себя в относительной безопасности. Барон при всяком удобном случае показывал зубы и ждал момента воспользоваться обстоятельствами к своей выгоде.

Стены и интерьер знакомого до боли кафедрального зала окрасились в немыслимые цвета, словно над ними одновременно тяжко трудились мириады художников. Вместо голой металлической и каменной поверхности глазам предстало буйство зеленой и коричневой красок, воплотившееся в реалистическое изображение деревьев и птиц. Тяжелый потолок растворился, открылось синее небо, заиграла необычная синтетическая музыка. Через сад пролегла усыпанная драгоценными камнями дорожка, вдоль которой были расставлены удобные скамейки. В стороне появился затянутый лилиями пруд.

– Это сад моих размышлений. – Эразм изобразил на лице искусственную улыбку. – Я очень люблю это место, в нем есть что-то действительно особенное.

– Да, по крайней мере цветы не воняют. – Паоло сорвал одну из ярких хризантем, понюхал ее и бросил на дорожку. За год интенсивного обучения барону наконец удалось сделать из парня личность, которой можно было гордиться.

– Все это очень мило, – криво усмехнулся барон, – и совершенно бесполезно.

Выбирай выражения, когда говоришь с ним, дедушка, предупредила его Алия. Я не хочу, чтобы нас убили сегодня. Начались ее обычные разглагольствования.

– Вас что-то тревожит, барон? – спросил Эразм. – Это должно быть местом покоя и созерцания.

Смотри, что ты наделала. Убирайся прочь из моей головы.

Я не могу, я заперта в ней, как в ловушке. Ты не можешь от меня избавиться. Когда-то я убила тебя гом джаббаром, и я могу сделать это снова одним лишь легким движением.

– Я вижу, что вас часто снедают беспокойные мысли. – Эразм подошел ближе. – Вы позволите мне произвести трепанацию вашего черепа и заглянуть внутрь? Я смогу определить источник ваших неприятностей.

Берегись, Мерзость! Я ведь могу и согласиться на его предложение.

Он с усилием изобразил на лице улыбку, отвечая независимому роботу.

– Я сгораю от нетерпения узнать, как мы сможем реально работать с Омниусом. Ваша война с человечеством продолжается уже довольно долго, а мы находимся здесь всего лишь год. Когда вы сделаете то, ради чего мы находимся здесь?

Паоло нетерпеливо пнул покрытие дорожки.

– Да, Эразм, когда мы получим такое удовольствие?

– Достаточно скоро. – Робот запахнулся в свои одеяния и повел обоих людей по саду.

Мальчик только что отметил одиннадцатый день рождения и на глазах превращался в сильного юношу, мускулистого и тренированного. Благодаря влиянию барона все черты личности Атрейдса постепенно улетучились. Эразм лично наблюдал за физической и военной подготовкой Паоло, заставляя его сражаться с механическими бойцами, – все это делалось для того, чтобы он стал предполагаемым Квизац Хадерачем.

Но барон по-прежнему недоумевал, зачем все это нужно. Зачем нужна машинам какая-то темная религиозная фигура из далекого прошлого?

Эразм жестом предложил им сесть на ближайшую скамью. Синтетическая музыка и пение птиц зазвучали громче, мелодии их гармонично переплетались, лаская слух. Выражение лица робота снова изменилось, оно стало мечтательно-благостным.

– Разве эта музыка не прекрасна? Я сам ее сочинил.

– Это впечатляет. – Барон презирал спокойную, умиротворяющую музыку, предпочитая нечто более энергичное и какофоническое.

– За прошедшие тысячелетия я создал чудесные творения искусства и множество иллюзий. – Лицо и тело Эразма снова изменились; теперь он стал неотличимо похож на человека. Немыслимо роскошное одеяние превратилось в простое деревенское платье в цветочек, и теперь перед Паоло и бароном была старушка с добрым лицом и маленькой садовой лопаткой в руке. – Это одно из самых любимых моих обличий, я постоянно совершенствую его, опираясь на сведения, доставляемые лицеделами.