Через иллюминатор Стилгар видел, как гора песка пришла в движение, червь устремился к колотушкам. Лайет придвинулся ближе к другу и сказал:

– В нем не меньше сорока метров. Это больше, чем черви Шианы в нашем отсеке.

– Эти выросли в открытой пустыне, – ответил Стилгар. – Шай-Хулуд избрал эту планету и хочет здесь поселиться.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло, – отозвался Вар. Но в этот момент, словно в опровержение его слов, внизу из-под песка вынырнула исполинская голова, раскачивающаяся из стороны в сторону в поисках источника вибрации.

Спереди и сзади из воздушного судна высунулись длинные трубы. Коммандос заняли свои места у водяных пушек, стволы которых могли вращаться и поворачиваться, что позволяло стрелять прицельно. Самолет снизился.

– Стрелять по готовности, но проявлять бережливость. Вода – достаточно смертельное средство.

Стрелки направили вниз струи воды, вылетавшей из шлангов под высоким давлением. Удары влаги были более эффективны, чем артиллерийские снаряды.

Захваченный врасплох зверь извивался в конвульсиях, судорожно вращая головой. Твердые сегменты колец распадались на части, обнажая мягкую розовую плоть, а вода словно кислота выжигала эти уязвимые части тела червя. Червь начал кататься по мокрому песку. Это была агония.

– Они убивают Шай-Хулуда, – испытывая тошноту, простонал Стилгар.

Лайет, потрясенный не меньше друга, сохранил тем не менее хладнокровие.

– Этим людям приходится защищаться.

– Достаточно. Он мертв – или скоро умрет! – крикнул Вар. Стрелки неохотно перекрыли воду, с ненавистью глядя на издыхающего червя. Не в силах зарыться в песок, чтобы спрятаться от смертоносной влаги, червь извивался на поверхности, а коммандос кружили в небе, наблюдаю его предсмертные мучения. Наконец животное дернулось в последний раз и замерло.

Стилгар, не скрывая мрачного выражения лица, опустил голову.

– Жизнь в пустыне нелегка и требует принятия жестоких решений, – он принял тот факт, что этот червь был чужаком для Келсо. Как, впрочем, и все песчаные черви. На обратном пути они обнаружили второго червя, который вылез на поверхность навстречу своей гибели, привлеченный ревом двигателя воздушного судна. Коммандос опорожнили емкости с водой до конца, убив второго червя быстрее, чем первого.

Лайет и Стилгар сидели рядом в тягостном молчании, подавленные тем, что им довелось увидеть, убийством, в котором они согласились принять участие.

– Пусть даже моя дочь Чани пока не обладает своей исходной памятью, – сказал Лайет, – я все же рад, что ей не пришлось это видеть.

Несмотря на то что среди коммандос царило приподнятое настроение, два молодых человека, помнившие славные дни Арракиса, сидели тихо, бормоча фрименские молитвы. Стилгар все еще переживал увиденное, когда Вар вдруг подал сигнал тревоги.

Их внезапно окружили какие-то странные воздушные корабли.

При первом же взгляде на Ракис добела обожженные руины вселили смятение в душу Ваффа. Но когда его вместе с небольшой командой ассистентов Гильдии высадили на планету, он испытал радость оттого, что его нога вновь ступила на эту священную для него землю. Зов Пророка глубоко проник во все поры его существа.

В своей прошлой жизни он уже стоял здесь, на этих песках, глядя в лицо Пророка. Вместе с Шианой и Преподобной Матерью Одраде он верхом на черве ехал отсюда к развалинам ситча Табр. Память его нового гхола была несовершенна и неполноценна, в ней зияли невосполнимые, раздражавшие Ваффа пробелы. Вафф не помнил последних минут своей жизни, когда шлюхи сомкнули кольцо вокруг планеты и привели в действие свои смертоносные облитераторы. Бежал ли он тогда в безнадежном порыве найти убежище, не обернулся ли, как жена Лота, в последний раз на обреченный город? Видел ли он взрывы, созерцал ли стены пламени, обрушившиеся на него с неба?

Но клетки другого Ваффа были выращены в ходе обычной процедуры в аксолотлевом чане в Бандалонге. Тайный совет – кхель – планировал бессмертие для Мастеров-тлейлаксу задолго до того, как мир впервые услышал о Досточтимых Матронах. Вафф пробудился к своей прошлой жизни во время грандиозного кукольного спектакля, когда бессердечные женщины одного за другим убивали близнецов до тех пор, пока у одного из них – а именно у него – не прорвался барьер забвения и не проснулось его прошлое, по крайней мере его большая часть.

Но до сих пор Вафф не видел армагеддон, учиненный шлюхами на этой священной планете.

Экологическая система Ракиса была уничтожена до основания. Половина атмосферы выгорела, почва стала стерильной, большая часть флоры и фауны – от микроскопического песчаного планктона до гигантских червей – погибла. По сравнению с тем, что творилось здесь сейчас, прежнюю Дюну можно было считать гостеприимной планетой.

Небо имело темно-пурпурный цвет, подсвечиваемый оранжевыми бликами. Пока корабль описывал круги, ища место для посадки в этом аду, Вафф внимательно смотрел на приборы, считывая данные об атмосфере. Содержание влаги было аномально высоким. В эпоху прежней геологической истории Арракиса на планете было много воды, которую впоследствии блокировали песчаные форели, ликвидировав открытые водоемы. Во время бомбардировки подземные воды испарились, так как взрывы вскрыли водоносные слои.

Ужасное оружие Досточтимых Матрон не только превратило рыхлые дюны в остекленевшие горы, а поверхность Арракиса в лунный пейзаж, взрывами в небо были взметены исполинские тучи пыли, полностью не осевшие в течение десятилетий. От этого Кориолисовы бури стали еще более страшными.

Скорее всего ему и его команде придется носить специальные скафандры, жить в укрепленных, герметично закупоренных домах, где искусственно будет поддерживаться повышенное давление. Вафф не возражал. Разве это так сильно отличалось от ношения конденскостюмов? В нюансах – возможно, но по сути это будет ненамного тяжелее.

Судно кружило над тем местом, где раньше была столица – Арракин во дни Муад’Диба, Праздничный Град Онн во времена правления Бога-Императора и обнесенный рвом город Кин после его смерти. Не заботясь больше о секретности, теперь, когда морские черви успешно завладели океанами Баззелла, Вафф был очень рад иметь четырех помощников, которые разделят с ним тяготы, с которыми – Вафф был в этом твердо уверен – им придется столкнуться здесь, на сожженной облитераторами планете.

Внимательно рассматривая поверхность, он различал размытые геометрические участки, бывшие раньше перекрещивающимися улицами и высокими домами. Удивительно, но в сумерках знойного дня он заметил также множество явно искусственных огней и недавно возведенных построек.

– Там внизу я вижу какой-то лагерь. Кто еще мог явиться на Ракис? Что они хотели здесь найти?

– То же самое, что хотим найти мы, – ответил один из людей Гильдии, – специю.

Вафф с сомнением покачал головой.

– Здесь осталось слишком мало специи, по крайней мере будет мало, пока мы не вернем сюда червей. Ни у кого больше не хватит на это умения.

– Может быть, это паломники? Вероятно, еще сохранились те, кто регулярно совершает хадж, – предположил другой ассистент. Вафф тоже знал, что на Ракисе процветали многочисленные религиозные секты и течения.

– Скорее всего, – заговорил третий ассистент, – это искатели сокровищ.

Вафф тихо процитировал стих на тайном языке шариата.

– Когда соединяются жадность и отчаяние, люди совершают сверхчеловеческие подвиги, хотя и с неправедными целями.

Сначала Вафф решил выбрать для лагеря другое место, но потом передумал, объединение с чужаками могло помочь выживанию в здешних жестоких условиях. Никто не знал, когда вернется за ними Эдрик – да и вернется ли он вообще? – как долго продлятся работы по заселению планеты червями и, самое главное, сколько еще протянет сам Вафф. Сам он решил остаться здесь до конца своих дней.