— клюшка

Дорогой клюшка,

Честно говоря, я надеюсь, ты просто скучающий планокур на побегушках, вроде тех, что работают в гольф-клубе МОЕГО папы, который любит постоянно рассказывать историю о том, как его приняли в Браун, а потом выгнали. Занятно. Я могу только надеяться, что это не произойдет со мной и моими друзьями.

— Сплетница

Дорогая Сплетница,

не могла бы ты объяснить разницу между девушкой, которой просто нравится тусоваться с разными парнями, и шлюхой? птм что я знаю: я могу казаться шлюхой, но что такого в том, чтобы иметь много друзей-мальчиков? никто из них не имеет ничего против, только девчонки.

— попдвчк

Дорогая попдвчк,

Ничего. Ничего. Ничего. Честно говоря, горячо любимая мною девушка — известная здесь как С — как раз такая, и посмотри только, как славно ей живется!

— Сплетница

В и Д шарятся по Чайнатауну в сопровождении шумной девицы с фиолетово-черными волосами и живой рыбой в голубом кульке. Одно скажу точно: в ближайшее время на ужин к ним я не загляну. Б в салоне Элизабет Арден Ред Дор, воскресным вечером, после закрытия. Читайте по губам: коррекция цвета. С спокойно посапывает, прилепив голову к окну поезда Нью-Хейвен—Нью-Йорк. Кажется, кто-то на этих выходных был занят чем- то поважнее сна — хе, хе. Н в темном переулке пытается обменять свою толстовку Брауна на пакет травы. А малышка Дж бегает по Риверсайд-парку. Пытается привести себя в тонус для следующей съемки?

Кто бы знал, что эти выходные будут такими важными?

Увидимся завтра в школе.

Ты знаешь, ты меня любишь,

Сплетница

— Миссис М позвонили из Джорджтауна, — прошептала Рейн Хоффстеттер Кати Фаркас в библиотеке школы «Констанс», пока девушки делали вид, что выбирают книги для самостоятельного чтения по современному американскому рисунку. — В субботу вечером Блер и группу девиц из Джорджтауна поймали на проституции. Они пошли в какой-то бар для одиноких и всю ночь снимали мужиков. Ее маму вызвали в кабинет миссис М, потому что теперь Блер не берут даже в Джорджтаун.

Естественно, Блер только что сказала библиотекарше, что пропускает самостоятельное чтение ради важного разговора директрисы и ее матери.

— Мне показалось, она сегодня выглядит просто смешно, — задумчиво произнесла Изабель Коатес. — Наверное, если так долго ждешь потери девственности, можно по крайней мере подзаработать на этом.

— Но зачем она надела чулки? На улице не меньше 25 градусов! — заметила Кати.

— Может у нее, типа, синяки, — захихикала Лора Сальмон, — ну знаете, от секса на полу.

А может, она просто позволила четырем пьяным девицам побрить себе ноги?

Кабинет миссис М находился на первом этаже, за столом администратора. Проходя мимо, Блер заметила, что стол завален букетами цветов — в основном розами.

— Это еще для кого? — спросила Блер у Донны, нового сменного администратора.

Донна пожала плечами и поставила факсимиле подписи миссис М на очередном письме.

— Это лучше ты мне скажи, — ответила она.

Блер посмотрела на карточку в самом большом букете — шикарном сочетании желтых роз и фрезий. «Серена, Серена, — говорилось в ней. — Не могу прекратить имя твое петь». И подпись: «С любовью, Ларе и „Йельские Уиффенпуфы“».

— Все ясно, — бормотала Блер, направляясь в кабинет миссис М. Возможно, если бы она была такой же шлюхой, как некоторые, и могла переспать с каждым из «Уиффенпуфов», ее бы тоже приняли в Йель.

Интерьер кабинета миссис М был выполнен исключительно в красных, белых и синих тонах. Китайские обои в сине-белую полоску. Красный ковролин. Темно-синий диван. Красно-белые ситцевые стулья. Довольно патриотично. Даже сама миссис М была красной, белой и синей — темно-синий льняной бабушкин брючный костюм, красная помада, нездорово-белая кожа, красный лак на ногтях. Только волосы, коричневые и кучерявые, выбивались из этой цветовой схемы.

— Тебе идет короткая стрижка, — заметила миссис М, когда Блер вошла.

«Конечно идет, лесбиянка долбаная», — подумала Блер, вежливо улыбаясь. Она пригладила волосы и ответила:

— Спасибо.

На самом деле она чувствовала облегчение от того, что за целый день никто — даже ее мать — так и не заметил, что ее натуральные каштановые волосы были выкрашены в ядовито-желтый цвет, а потом обратно в каштановый. Колористу пришлось постараться на славу, но ей казалось, что цвет получился неестественным, да и кожа под волосами дико чесалась после всех покрасок.

Стоило Блер присесть на диван, как в кабинет проковыляла ее мать; руки ее были сцеплены на животе, словно она боялась, что ребенок выпадет, если она не будет его удерживать. К ее щекам прилипли волосы, а по лицу пошли красные пятна. Она обмахнула себя рукой.

— Год назад я играла в теннис пять дней в неделю.

Теперь не могу и квартала пройти, чтобы не покрыться потом!

Миссис М улыбнулась своей вежливой, только-для-родителей улыбкой.

— Бегая за ребенком, вы моментально вернетесь в форму, — ответила она.

Ага, вроде нянечка уже не жила в комнате их горничной!

Блер закатила глаза и почесала порезанные бритвой икры. Она пришла сюда не для того, чтобы вести разговоры о беге за ребенком. Сквозь окно кабинета миссис М она наблюдала за женщиной в военной форме, шедшей по Девяносто третьей улице. Вдруг Блер осенило. Наверняка была какая-нибудь армейская, программа, спонсировавшая поступление в колледж. Она могла бы вступить в армию, пойти в Йель, а потом выполнять минимум требуемого. Блер представила себя по уши в грязи, отбивающейся от врагов, в то время как все остальные сидят себе в библиотеке, или что-нибудь в таком духе. Она могла бы стать героем, получить медаль за боевое ранение! А когда она окажется пропавшей без вести, Нейт, рискуя жизнью, отправится на ее поиски, чтобы вернуть ее и после стольких лет наконец-то заняться сексом.

«Спасти рядовую Блер». Ищите в ближайшем видеомагазине.

Миссис М умостила свою широкую мужеподобную задницу на красный стул и села за большой стол из красного дерева.

— Пока вы обе здесь, — сказала она, — я бы хотела поздравить Блер с ее блестящими достижениями в «Констанс». Ни одной оценки ниже В. Прекрасная посещаемость. Превосходное проявление лидерских способностей и работы в команде. Блер, вполне возможно, в июне тебя ждет целый ворох наград.

Мать Блер рассеянно улыбалась директрисе. Ее мысли были сосредоточены на других вещах.

— Так почему в таком случае я не попала в Йель? — спросила Блер. — Какой смысл так тяжело работать и все такое, если колледж вроде Йеля вместо меня принимает некоторых моих гораздо более тупых одноклассниц?

Миссис М пролистала бумаги на своем столе.

— Не могу говорить за Йель, — ответила она, — и не могу сказать, что понимаю их решение. Но, как говорят наши записи, тебя поставили в лист ожидания. И есть еще вероятность того, что тебя примут.

Блер сложила руки на груди. Этого было недостаточно. Она бросила взгляд на мать. В этот момент она должна была осыпать миссис М деньгами на развитие «Констанс», а та сделает пару звонков главе приемной комиссии Йеля и выбьет место для Блер. Но Элеонор продолжала сидеть на своем месте, пялиться в окно и пыхтеть через рот, как собака в жаркий день.

— Мам? — позвала Блер.

— У-у-х! — громко выдохнула Элеонор, неистово обмахивая себя. — Дорогая, вы не вызовите мне машину? — Она с трудом поднялась со стула и опустилась на темно-красный ковер миссис М в позе, знакомой Блер по занятиям на курсах беременных. — У-у-х! Кажется, это произойдет быстрее, чем все предполагали!

Подходящий момент, да уж.

Когда мать всерьез углубилась в состояние дыхательные-упражнения-с-курсов-для-беременных, Блер не выдержала и скорчила рожу.