Блэр сама скоро станет неуклюжей. И если Сайрус Роуз не перестанет лезть к Нейту, ее парню, то придется подойти к ним и пролить скотч на его безвкусные итальянские лоферы.

– Вы с Блэр уже давно встречаетесь, верно? – спросил Сайрус, хлопнув Нейта по плечу. Он хотел, чтобы парень немного расслабился. Все эти ребята из Верхнего Ист-Сайда слишком скованные.

Вот что он думает: нужно дать им время.

– Ты с ней спишь? – спросил Сайрус.

Нейт стал краснее, чем обивка на французской кушетке восемнадцатого века рядом с ним.

– Ну, мы знакомы практически с самого рождения, – пробормотал он. – Но встречаемся всего лишь год. Мы не хотим все испортить, поспешив сделать то, к чему не готовы.

Нейт просто выдал фразу, которую всегда говорила Блэр в ответ на вопрос, когда они это сделают. Но ведь он разговаривал с новым парнем матери своей девушки. Что он должен был сказать: «Чувак, если бы это зависело от меня, мы бы занимались сексом прямой сейчас»?

– Правильно, – сказал Сайрус и сжал плечо Нейта пухлой рукой. На запястье виднелся золотой браслет-манжета от Cartier, такие обычно надевают один раз и больше никогда не снимают – они были очень популярны в восьмидесятых, но не сейчас, если только вы не верите всерьез в тренд «возрождение восьмидесятых». Да ладно, Сайрус?

– Позволь дать тебе совет, – сказал он Нейту, словно у того был выбор. – Не слушай, что говорят тебе девушки. Они любят сюрпризы. Хотят, чтобы им не давали скучать. Понимаешь?

Нейт кивнул, нахмурившись. Он попытался вспомнить, когда в последний раз удивлял Блэр. Единственное, что пришло в голову, – как он купил ей мороженое по дороге с тренировки по теннису. Это было больше месяца назад, да и сюрпризом считалось с большой натяжкой. Если продолжать в том же духе, секса с Блэр у него может вообще не случиться.

Нейт был одним из тех парней, на которых смотришь и знаешь, что он думает: «Она уставилась на меня, потому что я чертовски сексуальный». И в этом не было ни капли высокомерия. Он просто не мог быть несексуальным. Он таким родился. Бедняга.

Этим вечером Нейт был одет в темно-зеленый кашемировый свитер с V-образным вырезом, который Блэр подарила ему на прошлую Пасху, когда они с ее отцом целую неделю провели в Сан-Вэлли, катаясь на лыжах. Блэр незаметно пришила крошечное золотое сердечко на внутреннюю сторону одного из рукавов свитера, чтобы рядом с Нейтом всегда было ее сердце. Ей нравилось считать себя безнадежным романтиком как в старых фильмах с Одри Хепберн и Мэрилин Монро.

Она всегда выдумывала какие-нибудь интересные сюжетные повороты для фильма, в котором снималась, – собственной жизни.

– Люблю тебя, – выдохнула Блэр, вручив ему свитер.

– И я тебя, – ответил Нейт, хотя не был уверен, что это действительно так.

Когда он надел свитер, то выглядел так хорошо, что Блэр захотелось закричать и сорвать с себя одежду. Но она решила, что момент неподходящий – это, скорее, свойственно роковой женщине, нежели романтичной девушке – поэтому Блэр молчала, стараясь сохранить образ хрупкой маленькой девочки в объятиях Нейта. Они долго целовались. От дня, проведенного на склоне, их щеки были горячими и холодными одновременно. Нейт запустил пальцы в волосы Блэр и увлек ее за собой на кровать. Блэр подняла руки над головой, позволяя Нейту раздевать ее, пока не поняла, к чему все идет. В конце концов, это был уже вовсе не фильм, все по-настоящему. Поэтому, как хорошая девочка, она остановила Нейта, поднявшись с кровати.

И все это она проделывала каждый раз до сегодняшнего дня. Всего два дня назад Нейт пришел после вечеринки с полупустой бутылкой бренди и, завалившись на кровать, пробормотал: «Я хочу тебя, Блэр». И снова ей захотелось взвыть и запрыгнуть на него сверху, но она сдержалась. Нейт заснул, тихо храпя, а Блэр легла рядом, представив, что снимается в фильме, где они женаты, а у него проблемы с алкоголем, но она всегда будет рядом и будет любить его, пусть он иногда и мочится в кровать.

Блэр не хотела его дразнить, она просто была не готова. Они с Нейтом почти не виделись все лето, потому что она уехала в тот ужасный тренировочный лагерь теннисной школы в Северной Каролине, а Нейт с отцом отправились в плавание у побережья Мэна.

Блэр хотела убедиться, что даже после целого лета разлуки они по-прежнему любят друг друга так же сильно, как и раньше. Она собиралась подождать своего семнадцатилетия в следующем месяце.

Но сегодня с ожиданием покончено.

Нейт был привлекателен как никогда. Из-за темно-зеленого свитера цвет его глаз стал еще более глубоким и мерцающим, а в волнистых каштановых волосах мелькали золотистые пряди, выгоревшие за лето на просторах океана. И Блэр поняла, что готова. Она сделала еще один глоток виски. О, да. Определенно готова.

[1]

– Что это вы тут обсуждаете? – спросила мама Блэр, подкравшись к Нейту и сжав руку Сайруса.

– Секс, – ответил Сайрус, довольно звонко чмокнув ее в ухо.

Фу.

– Оу! – воскликнула Элеонора Уолдорф, поправляя растрепавшуюся укладку.

Она была в облегающем платье от Armani, расшитом графитовым бисером, которое они выбирали вместе с Блэр, на ногах – черные бархатные мюли. Еще год назад она бы не влезла в такое платье, но с тех пор как встретила Сайруса, сбросила почти десять килограммов. И выглядела потрясающе. Все это заметили.

– Она и правда выглядит стройнее, – шепнула миссис Басс миссис Коутс. – Но, держу пари, она сделала подтяжку лица.

– Сто процентов. Она отрастила волосы, а это явный признак. Они скрывают шрамы, – прошептала миссис Коутс.

Комната гудела от сплетен о маме Блэр и Сайрусе Роузе. Судя по тому, что слышала Блэр, друзья ее матери думали о Сайрусе то же, что она, хоть и не использовали слова «мерзкий», «жирный» и «неудачник».

– Пахнет «Олд Спайс», – прошептала миссис Коутс миссис Арчибальд. – Думаешь, он и правда им пользуется? Это как мужской эквивалент женского дезодоранта «Импульс», а всем известно, что «Импульс» – отстой.

– Не уверена, – прошептала миссис Арчибальд. – Но вполне возможно. Она схватила с тарелки Эстер спринг-ролл с треской и каперсами, сунула его в рот и стала энергично пережевывать, не произнося больше ни слова. Ее пугала мысль, что Элеонора Уолдорф может их услышать. Сплетни и пустые разговоры это, конечно, забавно, но на кону чувства ее давней подруги.

«Бред!» – сказала бы Блэр, если бы знала, о чем думает миссис Арчибальд. Лицемерка! Все эти люди – ужасные сплетники. И если уж ты это делаешь, то получай удовольствие.

В другом конце комнаты Сайрус притянул Элеонору к себе и поцеловал в губы на виду у всех. Они вели себя как два помешанных влюбленных подростка, и Блэр отвела взгляд от этой отвратительной картины, повернувшись к окну пентхауса, выходившему на Пятую авеню и Центральный парк. Осенняя листва была огненно-рыжей. Одинокий велосипедист выехал с Семьдесят второй улицы и остановился у лавки с хот-догами на углу, чтобы купить бутылку воды. Блэр никогда раньше не замечала продавца хот-догов, и ей стало интересно, он был там всегда или появился недавно? Забавно, сколько всего ты не замечаешь в повседневной жизни.

Внезапно Блэр поняла, что ужасно голодна. И она знала, чего хочет: хот-дог. Она хотела его прямо сейчас – горячий, дымящийся сабреттский хот-дог с горчицей, кетчупом, луком и квашеной капустой – и съела бы его в три укуса, а потом отрыгнула своей матери прямо в лицо. Если Сайрусу можно засунуть свой язык ей чуть ли не в самую глотку у всех на виду, то она уж точно может съесть дурацкий хот-дог.

– Сейчас вернусь, – сказала Блэр Кати и Изабель, развернувшись к выходу.

Она и правда собиралась надеть пальто, пойти на улицу, купить хот-дог, проглотить его, вернуться, громко отрыгнуть, выпить еще коктейль, а затем заняться сексом с Нейтом.

– Ты куда? – крикнула Кати ей вслед. Но Блэр не остановилась, направляясь прямо к дверям.