— Я говорила, что мои родственники попытаются разыскать меня, а ты уверял, что они сочтут меня погибшей.

— Джей Мак не из тех людей, которые могут прекратить поиски, не найдя трупа.

— Вижу, его репутация получила широкую известность.

Этан подумал, какие усилия приходится прилагать Логану Маршаллу и остальным, чтобы сдержать отца Мишель. Вмешательство Уорта сейчас только осложнило бы положение дочери и почти ничем не помогло.

— Лучше бы ты рассказала об этом раньше, — вздохнул Этан.

— Когда не доверяла тебе? Я не могла. Ты же знаешь, что сделают остальные, если обнаружат, что Джей Мак — мой отец. С него потребуют выкуп, а мой труп так и не найдут.

Этан обнял ее и крепко прижал к себе. Дрожь Мишель передалась ему, и Этан ощутил ее страх так же остро, как собственный. Все деньги, власть и влияние Джона Маккензи Уорта не спасут Мишель в Мэдисоне. Только Этан мог сделать это.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — сказал он.

— Знаю. По-моему, я всегда знала об этом.

— Даже когда я угрожал тебе?

— Ну, может быть, тогда моя уверенность колебалась — на время. Но я всегда помнила о том, что ты защитишь меня. Вероятно, потому я и потеряла бдительность. — Мишель поцеловала его в плечо, губы скользнули к ключице, шее и стали спускаться ниже — по груди Этана, к соскам. Мишель принялась ласкать их зубами и языком — так, как ласкал ее Этан.

. Он наблюдал, как Мишель положила голову ему на живот и сунула руки под одеяло, гладя его бедра. Он отодвинулся от спинки кровати и лег. Мишель легла рядом, скользнув по нему всем телом.

— Мне нравится, — прошептала она, водя губами по его коже.

— И мне.

Мягкие локоны окружили лицо Мишель. Когда она опустилась ниже, ее волосы укрыли живот и бедра Этана. Первые робкие, неуверенные ласки ее губ вызвали у Этана ощущение, что он взорвется изнутри. Его руки сжались, слова стали хриплым» и невнятными. Мишель ласкала его, заставляя становиться твердым и горячим, и казалось, без лишних вопросов знала, что он хочет, что доставит ему высшее наслаждение. Ни одна женщина еще не дарила Этану такого удовольствия, предварительно не получив с него деньги.

— Я хочу тебя, — жадно пробормотал он, привлекая ее к себе, — я не выдержу.

— Хорошо.

— Нет, не так. Я хочу доставить тебе удовольствие. — Когда Мишель попыталась перекатиться на спину, он остановил ее, удержав за бедра. — Не так, — повторил он, — по-другому.

Изумрудные глаза Мишель потемнели, она взглянула на Этана сверху вниз. Приподнявшись, она опустилась на его живот, но теперь была заполнена им, Этан стал ее частью. Он отдался ритму ее движений, находя в нем наслаждение, о котором прежде не подозревал. Его руки ласкали груди Мишель с острыми бутонами сосков. Ее руки скользили по его животу. Под ее пальцами перекатывались мускулы. Она двигалась все быстрее в порыве своего желания, и достигла его вершины бурно, как река в половодье. Он выгнулся под ней, в последний раз проникая на невозможную глубину. Она неожиданно рассмеялась, задыхаясь от страсти и блаженства, и покрыла быстрыми поцелуями его лицо и шею.

— О Этан! — выдохнула она. — Неужели такое чудо возможно?

— Да, всегда, — ответил он, добавив мысленно: «со мной — только со мной». Он помог Мишель лечь рядом и укрыл ее одеялом, запутавшимся вокруг их ног. За окном было уже совсем темно, комнату заполнили сумерки. Этан зажег лампу у кровати, чувствуя голодное урчание в желудке.

— Я принесу тебе что-нибудь поесть, — сказала Мишель, поднимаясь.

— Только если ты раздобудешь что-нибудь и для себя. Легко прикоснувшись пальцем к нижней губе Этана, она сверкнула улыбкой.

— Ты хочешь сказать, что мне незачем прислуживать тебе?

Прелесть ее улыбки заставила Этана затаить дыхание. — А ты этого хочешь?

Улыбка Мишель медленно угасла, сменившись грустной гримаской.

— Мы оба немного изменились, верно? Вероятно, даже к лучшему, что у нас нет будущего. Мне понравилось бы заботиться о тебе так, что я перестала бы помнить о себе. Тебя это стало бы только раздражать — мне пришлось бы все время сидеть дома с детьми, петь и играть на пианино, заниматься рукоделием и тому подобным. Сейчас ты смотришь на это иначе, но потом тебе это действовало бы на нервы.

Этан поморщился, вспомнив, как когда-то спрашивал Мишель, умеет ли она делать обычную женскую работу. Она была права, оба они немного изменились.

— Пo-моему, так и должно быть, — произнес он немного погодя. Он взял Мишель за руку и поцеловал кончики пальцев. Этану казалось, он должен испытывать облегчение, узнав, что Мишель все понимает и тоже считает, что будущее для них невозможно. Но Этан чувствовал все что угодно, только не облегчение.

— Что тебе принести из кухни? — спросила Мишель, садясь.

Этан последовал за ней.

— Нет, лучше уж схожу я. Как только ты спустишься вниз, тебя позовут в зал, и мне придется отбивать тебя у десятка мужчин, тащить наверх и забыть об ужине. Похоже, будет гораздо проще сходить самому.

— Ну, если ты так считаешь… — Мишель перебил громкий стук в дверь.

— Она еще занята, Кармен, — крикнул Этан, — так что побереги кулак. — Хмыканье из-за двери не походило на голос кого-нибудь из девушек Ди.

— Это Оби, а не Кармен, — послышался голос. — И мне нужен ты, а не Мишель.

— Черт! — негромко выпалил Этан, сполз с постели и натянул джинсы. За его спиной Мишель нырнула под одеяло. Этан бросил ей халат и убедился, что Мишель успела надеть его, прежде чем открыл засов и распахнул дверь. Оби чуть не упал в комнату, когда дверь открылась.

— Мог бы и предупредить меня, — пробурчал Оби, распрямляя худосочные плечи и приподнимая шляпу в приветственном жесте. Мишель слабо улыбнулась, слегка смущенная его присутствием.

— Не будешь подслушивать под чужими дверями. Оби совсем не собирался подслушивать и все-таки виновато покраснел.

— Я не… то есть не хотел…

— Ладно, забудем об этом, — оборвал его Этан. Оби нерешительно оглянулся на Мишель и заговорил:

— Хьюстон просил передать тебе, что сегодня вечером у Ди будет… игра в покер. Он хочет, чтобы ты пришел.

— Игра в покер? — Этан не знал, то ли он ослышался, то ли неправильно понял многозначительный взгляд, которым Оби встретил его утром и сейчас. — А, игра в покер! Понятно. Я приду. — Этан начал закрывать дверь, выталкивая Оби в коридор, — В какое время?

— В половине восьмого. Этан нахмурился:

— Должно быть, уже скоро. Оби кивнул:

— У тебя осталось меньше часа.

— Хорошо, Увидимся позже. — Он прикрыл дверь. — Вот так, — объявил Этан, оборачиваясь к Мишель, — Нам придется вместе спуститься на кухню, если мы хотим поужинать. У меня нет времени носить ужин сюда.

— Но зачем понадобилось играть с Хьюстоном? И почему в комнате у Ди, когда вы с таким же успехом можете сыграть в салуне?

— В таком случае остальные захотят присоединиться к нам или по крайней мере наблюдать. А это особая, наша игра. Без чужаков.

— А, понятно. — Мишель осенило, что речь идет вовсе не о покере, а о плане очередного ограбления. — Тогда, видимо, я не смогу сыграть с вами.

— Разумеется, нет. — Этан разбирал одежду, брал свою, а одежду Мишель клал на кровать. — Может, в другой раз. — Он усмехнулся. — А ты чертовски здорово играешь в покер! Кто научил тебя?

— Отец.

Так Этан и понял. «Почерк» Джона Маккензи Уорта нельзя было ни с чем не спутать.

— Твои сестры умеют играть?

Мишель выпростала голову из выреза рубашки и одернула подол.

— Конечно. Мы часто играли вместе, и…

— Можешь не продолжать — я уже знаю, что Мэри-Фрэнсис играла лучше всех.

Мишель склонила голову, сосредоточенно завязывая шнурки корсета.

— Ну, что? — поторопил ее Этан.

— Ты же сам разрешил не продолжать, — с лукавой усмешкой напомнила Мишель. — Но ты действительно прав — Мэри-Фрэнсис была лучшей из нас во всем. Она пела, как птичка; люди плакали, слушая, как она играет на пианино. И она была не просто хорошенькой, запомни — она была красавицей. Доброй и потрясающе умной.