— Я подумаю над этим. А пока… — Этан остановился на полуслове, услышав стук в дверь. — Кто там? — нетерпеливо крикнул он.

Из-за двери послышался голос Кармен:

— Я ищу Мишель. Она с тобой?

Едва Мишель собралась ответить, как рука Этана зажала ей рот.

— Со мной, — отозвался Этан, — но она занята. — В этот момент Мишель как раз ласкала его плоский живот.

— Послушай, отпустил бы ты ее! Она пообещала нам помочь с новым танцем.

Этан покрепче сжал Мишель, которая затрепыхалась в его руках, пробуя высвободиться и ответить Кармен.

— Сегодня она вообще не спустится вниз. Она еще не оправилась от похмелья.

— Странно. Недавно я видела ее вполне здоровой.

— Новый приступ, — коротко объяснил Этан. Рядом с ним Мишель затряслась от смеха, по крайней мере Этан надеялся, что от смеха, а не от гнева.

— Ди будет недовольна, — предупредила Кармен.

— Да ради Бога! — Этану показалось, что Кармен за дверью неодобрительно фыркнула, прежде чем отойти. Он дождался, пока звук шагов Кармен не затихнет на лестнице, и медленно убрал руку со рта Мишель. Она хохотала.

— Тсс! — Этан быстро поцеловал ее, заставляя замолчать. — Кто-нибудь может услышать. — Он отвел волосы с ее щеки и шеи. — Кстати, как ты себя чувствуешь? Вчера ты выпила лишнего.

Воспоминание об утреннем похмелье вызвало у Мишель обессиленный стон.

— Сейчас со мной все в порядке. А ты сомневался? — Мишель улыбнулась. — Но если ты и в самом деле хочешь защитить меня, больше никогда не позволяй мне пить так много.

— Я просто не смог остановить тебя. Похоже, мисс Деннехи, вам еще никто не говорил, что вы слишком упрямое существо.

— Влияние моего отца.

— В самом деле? — Этан заинтересовался. О семье Мишель он слышал только разрозненные, краткие сведения. Об отце Мишель упомянула только однажды. — Как это?

— Он никогда не отказывается от своих намерений, — объяснила Мишель. — И всю жизнь тиранит других людей.

— В том числе и твою мать? Мишель вздохнула.

— Мою мать — в первую очередь. — Она подняла глаза. — Только не впадай в заблуждение: он любит маму, притом слишком сильно. И, несмотря на все недостатки его характера, мама так же безумно любит его. Именно потому она соглашалась со всеми его решениями, какими бы мучительными для нее они ни были. Она отказывается даже от собственных убеждений — вот как она его любит.

Этан припомнил то, что Мишель говорила прежде.

— Почему же некоторые считают твою мать шлюхой?

— Это я так сказала, да? — Мишель побледнела, вспомнив свои необдуманные слова. — Напрасно. Не важно, что думают другие. Я знаю правду.

— Какую же?

— Мой отец женат.

Этан нахмурился:

— Ну, разумеется…

— Но не на моей матери, — добавила Мишель. — Она пробыла его любовницей двадцать пять лет — в сущности, женой во всех отношениях, только не по закону. Она родила ему пятерых дочерей, утешала, ободряла, боролась вместе с ним и любила его. Но все это не перевешивает тот факт, что впервые мама познакомилась с ним, когда была служанкой в его доме. Отец уже был женат. Мама никогда не делала вид, что этого не знала. Она приняла отца таким, какой он был, а он оказался не только женатым человеком, но и пресвитерианином. Он очень богат — в отличие от мамы. Предки моего отца прибыли сюда еще до революции, а ирландский акцент мамы до сих пор слишком заметен. С самого начала это был неравный брак, но каким-то образом он выжил и существует до сих пор.

— Ты рада этому?

— Это только мамина заслуга. Если не считать места, отведенного дочерям, все сердце мамы отдано отцу. Но иногда отец меня раздражает. Меня раздражает, как легко он появляется в нашей жизни и снова исчезает; мне не нравится, что время, проведенное с ним даже в детстве, всегда было ограниченным, словно украденным, мне казалось, мы отрываем его от каких-то важных дел. Прежде я думала, что он торопится к своей жене. Но, став постарше, я поняла, что работа отвлекала его от нас еще больше.

— Он платил за твое обучение?

Мишель кивнула:

— И за Мэри, Ренни и Мэгги. И за Скай. Отец никогда не допускал, чтобы мы в чем-нибудь нуждались. Не припомню ни единого дня рождения или Рождества, чтобы он не прислал нам подарки. Нас поощряли за хорошую учебу — возможно, отец знал, какую борьбу нам придется выдержать в жизни как незаконнорожденным, да еще девочкам.

— Мишель… — Ее имя прозвучало еле слышно.

— Все в порядке. Знаю, мне следовало благословлять его за заботу — никто из моих сестер не чувствует такого раздражения, как я, — но я не могу избавиться от ощущения, что отец откупается от нас.

— Однако ты многого добилась благодаря ему.

Ее смех прозвучал сухо и безрадостно.

— Знаю. Я решила избежать ошибок своей матери и стать похожей на отца. Здесь есть о чем подумать, верно?

Этан слегка прижал ее к себе.

— Мне очень помогла встреча с тобой, Этан.

— Правда?

— То, что случилось между нами… эти ощущения… они помогли мне…

— Как?

— Я стала лучше понимать маму. Иногда было так легко в душе обвинять ее, особенно в то время, когда передо мной не стоял выбор.

Этан погладил ее плечо и обнаружил, что не желает предоставлять Мишель выбора. По-видимому, Мишель тоже не жалела о принятом решении.

— Как зовут твою мать? Тоже Мэри? Мишель улыбнулась:

— Нет, Мойра. Она дала нам всем имя Мэри, по-своему разумению искупая грехи. Она не бывала в церкви уже много лет, но она глубоко верующий человек. Мэри-Фрэнсис, наша старшая сестра, приняла постриг два года назад и стала монахиней в монастыре Сестер Нищих. Это порадовало маму. Ей казалось, что она в долгу перед церковью.

— Твоя сестра — монахиня?

— А, понятно, это вызывает у тебя неловкость. Сначала Джей Мак отнесся к этому точно так же. Он ярый протестант, и мысль о том, что одна из его дочерей стала монахиней, не радовала его. Правда, он никогда не возражал открыто. Если ты считаешь меня своевольной, тебе следовало бы познакомиться с Мэри-Фрэнсис. Она умеет выражать свое мнение так же убедительно, как отец, и ты не поймешь, что тебя попросту заговорили, до тех пор, пока не услышишь собственные извинения.

Этан слушал ее вполуха. Упоминание имени заставило его пропустить остальную речь мимо ушей.

— Джей Мак? — переспросил он. — Значит, твой отец — Джон Маккензи Уорт?

Мишель села, подтянув одеяло и прикрывая грудь, и кивнула.

— Ты знаешь Джей Мака?

Этан отодвинулся и прислонился к спинке кровати. «Еще бы не знать, — подумал он, — да я на него работаю!» Этан вновь увидел себя в кабинете Логана Маршалла разрабатывающим детали плана с Маршаллом, Ривингтоном и Карлом Франклином. Джей Мака там не было, но замысел принадлежал ему, владельцу главного пакета акций Северо-Восточных железных дорог, человеку, которого представлял Франклин. Если бы Джей Мака не отозвали в тот день по личному делу, он мог бы присутствовать при встрече. Этану оставалось только догадываться, что случилось бы, прерви Мишель их беседу.

— Я слышал о Джей Маке, — убедительно отозвался он. — Но, естественно, никогда не встречался с ним.

— Никогда его не грабил? — лукаво добавила Мишель. Этан посерьезнел:

— Мишель!

— Прости. — Она склонилась и поцеловала его в губы. — Просто я подумала, что это была бы удивительная ирония судьбы. Знаешь, он ведь владелец банков.

Этан не обратил на это внимания:

— Я думал, у Джей Мака есть только сын.

— Ты говоришь про Эллиота? Это папин племянник. Сын его брата.

— А миссис Уорт?

— Нина? Мы ее совсем не знаем, по крайней мере лично. Мне всегда было немного жаль ее, но я называла себя предательницей за такие чувства. Она бездетна, заполняет свою жизнь работой. Джей Мак редко говорит с нами о жене, но как только он собирается уходить, мы вспоминаем о ней.

— Почему же ты никогда прежде не упоминала про своего отца?

— Я не упоминала и про мать, просто ни к чему было.

— Джей Мак способен в поисках тебя перевернуть всю страну.