Она побывала на одном из приемов, который давался в ее честь, и там выслушала не одно признание молодых художников, которые говорили о том, что заняться творчеством их побудили ее картины. Но заключать контракты Ольвия не спешила. Она чувствовала, что очень сильно изменилась с тех пор, как написала свою последнюю картину, а потому реально осознавала, что не сможет вновь писать так же картины, как когда-то раньше.
Владельцам же галерей требовались такие работы, которые продолжали бы ее давнишние искания. Они были в моде, а поэтому коммерсанты от искусства надеялись на них хорошо заработать.
Но Ольвия наотрез отказалась повторяться. После этого количество предложений сразу уменьшилось, и в конце концов остался лишь один человек, который согласился работать с ней на любых условиях. Он шел на риск, потому что хотел продавать любые картины, написанные рукой Ольвии. Он надеялся, что одного ее имени будет достаточно для того, чтобы ее работы не остались без внимания, А поэтому Ольвия вернулась в Оксфорд полная новых планов и проектов с авансом и немалым гонораром от проданных картин.
Она сильно волновалась, потому что не знала, как к ее возвращению в мир живописи отнесется Питер. Но, к ее удивлению, муж полностью поддержал ее творческие планы. И тогда Ольвия решилась попросить его о том, чтобы он согласился осуществить ее давнюю мечту: уехать на острова и поработать среди диких скал, вдали от всякой цивилизации.
Питер попытался возражать, делая упор на то, что они не в том возрасте, чтобы неделями добираться неизвестно на чем до диких мест в заброшенных Богом и людьми уголках планеты.
Хотя, на самом деле, больше всего его пугали походные условия, перспектива жизни в хижинах, неустроенность быта. Но, в принципе, идея Ольвии Питеру понравилась. Он и сам считал, что ему лучше было бы уехать куда-нибудь далеко и попытаться забыть Джастину.
Разрыв с любимой он надеялся в разлуке пережить менее болезненно. Они сошлись на компромиссе. Решено было отправиться на совсем близкие острова близ западного побережья Шотландии.
Разложив перед Питером карту, Ольвия предложила поехать на остров Айону, который располагается к северо-западу от Глазго. Питер удивился, почему его жена с такой определенностью среди множества других выбрала именно эту точку на карте.
И тогда она целый вечер увлеченно рассказывала ему о том, как еще в 563 году сюда на обыкновенной плетеной рыбачьей лодке приплыл из Ирландии святой Колумб. Он тут же провозгласил этот остров святым местом, идеальным для его миссионерской деятельности. Именно отсюда, с этого маленького острова пришло христианство в Британию. Ведь до этого пикты, скотты, бритты были язычниками. И именно отсюда христианство отправилось дальше в северную Европу – в Данию, Норвегию, Исландию, Швецию.
А через шесть веков монахи-бенедиктинцы построили на Айоне прекрасные монастыри – мужской и женский, сложенные из обтесанного серого камня, из которого состоит весь остров. Их совсем недавно восстановили, и теперь эти монастыри возвышаются среди скал, сами похожие на скалы, созданные руками человека.
Этот остров обладает гигантской энергетикой. Несмотря на то, что до него добраться, каждое лето сюда отправляются десятки тысяч туристов, чтобы посетить аббатство и монастыри. Геологи утверждают, что горная порода, из которого состоит сам остров – уникальна. Вероятно, она существует уже полтора миллиарда лет. Это один из старейших островов в мире, а значит камни, из которых выложены эти святыни, так же одни из самых старых в мире.
Возможно поэтому они так притягивают к себе людей. Кто только не писал об этом острове: Бозуэл и Джонсон, Ворсворт и Китс, Мендельсон и сэр Скотт, Роберт Льюис Стивенсон и многие другие.
Тут побывала королева Виктория. Ну, а про художников и говорить нечего. Этим островом были очарованы целые поколения мастеров кисти и все они находили здесь нечто большее, чем просто впечатляющие горные и морские пейзажи. А два знаменитых шотландца Пэплоу и Кадэл практически жили там. Во всяком случае, они возвращались на этот остров вновь и вновь.
На эти слова Ольвии Питер попытался возразить:
– Но тогда зачем тебе ехать туда? Что нового ты сможешь открыть на этих поросших мхом камнях?
Ольвия удивленно посмотрела на мужа:
– Ты говоришь как дилетант, как человек, который никогда в жизни не имел никакого отношения к искусству!
– Ну хорошо, я прекрасно понимаю, что каждый человек не отображает действительность, а преломляет ее в своем сознании, а поэтому сколько людей столько и образов. Но я хотел сказать не об этом. Ты всю жизнь экспериментировала сочетаниями формы и цвета. Объясни мне, что привлекает тебя на этом заброшенном острове, где нет никаких форм! Ведь эта бесформенная глыба камня, и в окружающей природе там будет присутствовать три, максимум четыре цвета: зеленый, серый, синий и может быть немного коричневого.
– Ты ничего не понял – вздохнула Ольвия. – Мне надоел формализм, я больше не вернусь к старому! Поэтому-то я и бросила в свое время живопись.
– Ты хочешь писать пейзажи? – удивился Питер.
– Да, я хочу писать пейзажи. Я хочу ощутить энергетику океана и энергетику земной коры. Это две стихии, из которых состоит наша планета, и без глубокого философского осмысления их роли в создании нас – людей, мы никогда не можем понять смысла жизни.
– Ого! – удивился Питер – и это я слышу от известного абстракциониста. Я вижу, ваше осознание стремительно возвращается из глубин космоса, назад – на Землю!
– Совершенно верно, – согласилась с ним Ольвия, – и в этом нет ничего удивительного. Люди уже пресытились всеми сомнительными выгодами технического прогресса, а поэтому все чаще в своих помыслах устремляются к Земле.
– Боюсь, что они со своими экстремистскими наклонностями начнут с таким энтузиазмом вгрызаться в нашу планету, что это ей может не понравиться, – скептически заметил Питер. – А это гораздо опаснее, чем неурядицы человечества в космосе.
– Тут я с тобой согласна, – сказала Ольвия. – Вот поэтому я и стремлюсь на Айону.
– Но ведь сейчас осень, на носу – зима! Представляешь, какой там будет холод? – Питер поежился.
– Именно сейчас и надо ехать, потому что летом на этом маленьком островке просто некуда деваться от толп туристов, – пояснила Ольвия.
– О! Это страшные люди – туристы, – закатил глаза Питер.
– Поэтому, если туда и ехать, – повторила Ольвия, – то только сейчас.
– Ну что ж, – Питер развел руками.
Ольвия, прекрасно зная характер мужа, ожидала, что он сейчас скажет: «Езжай-ка ты, дорогая, одна. А я останусь один в тепле и уюте».
Но к ее полному удивлению, она услышала совершенно иное.
– Ну что ж, – повторил Питер, – придется ехать осенью. Надо будет только прикупить теплой одежды.
Ольвия все больше и больше поражалась тем переменам, которые произошли в муже за последнее время. Но она решила промолчать: достаточно того, что он так быстро согласился удовлетворить ее просьбу.
Ольвия не догадывалась об истинной причине покладистости своего мужа, а поэтому подумала, что он сильно постарел за те несколько месяцев, прошедших после его ухода из театра.
Перед отъездом в Шотландию чета Бэкстеров решила устроить небольшой вечер. Так как никаких тесных знакомств в Оксфорде они до сих пор не завели, да и, что греха таить, не слишком к этому стремились, то пригласили только Лиона и Джастину.
Все проходило тихо и спокойно. Джастина весь вечер избегала оставаться наедине с Питером и это ей успешно удавалось.
Хотя у Лиона не выходила из головы та фотография, которую он обнаружил в одном из альбомов Джастины, тем не менее он решил промолчать и не задавать Питеру никаких вопросов.
Ольвия была окрылена предстоящей поездкой. Целый вечер она рассказывала о прекрасной и суровой природе Айоны, с вдохновением делилась своими новыми творческими планами. Она как старую подругу повела Джастину в свою комнату и показала ей приготовленные для путешествия этюдник, холсты, натянутые на подрамники, тюбики красок, кисти. Джастина внимательно слушала ее, и казалось, она радовалась вместе с Ольвией.
