Деревья ещё не успели избавиться от последних листьев, поэтому первый снег лёг на них сугробами. Белые хлопья кружили над городом, завораживая, успокаивая, усыпляя. С лёгким шуршанием снежинки бились в окно и, превращаясь в хрустальные капли, стекали по стеклу.

– Интересно, «стекло» и «стекать» от одного корня? – спросила Оксана.

– Что? – Алёна оторвалась от компьютера. – Ты что-то сказала?

Оксана отвернулась от окна.

– Я говорю: первый снег – восхитительное зрелище.

– Да. Мы с Павликом сегодня уже провели ритуал кувыркания в сугробах.

– Везет вам. А меня вот некому в сугробе повалять.

– Сама виновата. Не строила бы из себя важную начальницу – давно бы замужем была.

– И где бы ты сейчас внедряла свою систему, если бы я не строила из себя начальницу?

– Это точно! Ну вот видишь, жертва твоя не оказалась бесполезной.

– Надеюсь.

– Да не расстраивайся. Хочешь, мы тебя с кем-нибудь из Пашкиных друзей познакомим?

– А у него что, есть неженатые друзья?

– Есть, конечно. Только… пожалуй, они все немного тебя помладше.

– «Немного» – это лет на десять?

– Да нет. Всего лишь на пять-шесть. Подумаешь…

– Спасибо. Но я уж как-нибудь сама попробую найти своего принца.

– Интересно, и где ты будешь его искать? На дискотеки ты не ходишь, на горных лыжах не катаешься. Между прочим, сейчас очень удобно знакомиться на горах. Едешь так с горы, замечаешь подходящего мужчину и прямо рядом с ним падаешь и катишься кубарем. Он, конечно, бросается тебе помогать, и считай, знакомство состоялось.

– Не получится.

– Почему?

– Потому что, чтобы красиво упасть в правильном месте, нужно до этого места доехать.

– Точно. А для этого надо быть в тонусе, значит, надо, чтобы «Тонус» был в тебе, – напомнила Алёна рекламный слоган.

– Для этого надо хоть немного уметь ездить, – засмеялась Оксана, – а я ни разу на этих горных лыжах не стояла.

– Какие проблемы?! – обрадовалась Алёна. – Снег выпал. Мы в эти выходные с ребятами собираемся открывать сезон. Поехали с нами!

– Я подумаю.

– Ага! Когда ты так говоришь, это равносильно «Спасибо, не хочу». Так говори уж сразу честно.

– Ну я правда не хочу. У меня на выходные другие планы.

– Опять пойдёшь в свою секту?

Оксана рассмеялась.

– Ой, смотри, Оксанка, – вздохнула Алёна, – вляпаешься по самые уши…

– Ну так вы же меня вытащите, если что…

– Ага. Из секты попробуй вытащи…

– Это точно. Вон матушка моя вляпалась, так для неё теперь, кроме её батюшки, других авторитетов не существует.

– Ты сравнила! Это же православие! Мировая религия.

– А какая разница, кто тебя лишит разума – мелкая секта или мировая религия?

– Ну ладно, смотри сама, ты уже взрослая девочка. Но если надумаешь поехать с нами, мы всегда рады.

– Спасибо. Это само по себе уже приятно.

И Оксана снова вернулась к созерцанию снега и своим размышлениям.

Вообще, в переводе с латыни слово secta ничего плохого не означает – это «учение, путь, школа, образ мыслей». От того же корня произошли такие слова, как «сектор» и «секрет». И получается, что «секта» – всего лишь клуб по интересам. Там собираются люди, склонности которых в чем-то совпадают и которым нравится быть вместе, что-то сообща делать или обсуждать. Если они не нарушают закон или общественный порядок, то ничего деструктивного в их действиях нет.

Тоталитарная секта, если опять же исходить из смысла латинского totalis («всё»), то есть абсолютная, совершенная, всеобъемлющая, – это слишком высокая оценка. Каждая секта втайне мечтает стать тоталитарной, но разве можно так назвать какую-то организацию, если в мире осталось хоть немного людей с иным мнением? Поэтому, пришла к выводу Оксана, единственная тоталитарная секта на Земле – это человечество. Тоталитарная, потому что объединяет всех людей, а секта – только в том случае, если инопланетяне всё-таки существуют.

Расшифровать слово «секта» Оксана решила после того, как Елена Сергеевна однажды вернулась домой очень возбужденная и даже напуганная. Трясущимися руками она достала из сумки брошюрку и протянула дочери.

– Что это? – Оксана взяла потрепанную книжицу и прочитала название: «Тоталитарные секты России».

На первых страницах был длинный список организаций, которые Русская православная церковь причислила к деструктивным культам.

– Оксана! – начала «серьёзный разговор» Елена Сергеевна.

Оксана поморщилась. Подобным тоном мама вела профилактические беседы о вреде курения, когда Оксане было лет десять. Потом, когда ей исполнилось пятнадцать, тем же тоном мама предостерегала её от близких отношений с мальчиками.

Разговоры эти, кроме того что вызывали чувство неловкости и раздражения, были ещё и абсолютно бесполезными. Дело в том, что незадолго до профилактики курения Оксана уже попробовала этот «запретный плод». Они с подружкой угостились сигареткой у старшеклассниц. Затянувшись, Оксана закашлялась, ей стало противно, но, не желая показаться маленькой девочкой, она кокетливо зажала сигаретку между средним и безымянным пальчиками, как это делала самая красивая старшеклассница, и затянулась ещё раз, закрыв глаза якобы от удовольствия.

Когда мама читала лекцию о том, какие болезни связаны с никотином, Оксана вспоминала брезгливую гримасу, которую состроил Лёха, учуяв запах табака.

Он тогда ждал её возле школы, недоумевая, куда же она пропала. Увидев, как она вышла из калитки, ведущей на школьный двор, он радостно бросился ей навстречу, но, приблизившись, резко отпрянул, сморщившись так, как будто измазался какой-то дрянью. Причём брезгливость его была настолько неподдельной, что Оксана почувствовала себя самой омерзительной девочкой в мире. Через секунду Лёха взял себя в руки и, вернув на лицо улыбку, сказал: «Ты где была? Я тебя уже заждался». Но в этих словах Оксана почувствовала лёгкую фальшь.

После того случая она больше ни разу не курила, но отношения с другом постепенно становились всё более прохладными.

Лекция об опасности ранних половых связей тоже была бесполезна, потому что после разрыва с Лёхой Оксана «терпеть не могла мальчишек», держала их на внушительной дистанции и относилась к ним с напускным презрением.

На самом деле она, так же как и все девчонки, влюблялась и даже тайно писала стихи, но догадаться об этом не позволяла никому. Разумеется, опытный психолог сразу поймет, что она просто боялась когда-нибудь снова увидеть гримасу брезгливости на лице у своего возлюбленного, но сама Оксана эту причину конечно же не осознавала. Так и выросла одинокой, стервозной и озлобленной на мужчин.

И вот теперь мама решила провести ещё одну запоздалую профилактическую беседу об опасности тоталитарных сект.

Почему запоздалую? Да потому что Оксана уже побывала в некоторых из них и ничего, кроме разочарования и чувства впустую потраченного времени, оттуда не вынесла.

– Мам, ну я же уже не маленькая, – оборвала она Елену Сергеевну. – У меня есть собственная голова, и я, наверное, смогу отличить деструктивный культ от просто клуба по интересам.

– В том-то и дело, что нет! – почти всхлипнула Елена Сергеевна. – Знаешь, что нам сегодня рассказал отец Иннокентий?!

– Что? – Оксана попыталась изобразить любопытство, чтобы опять не довести мать до слез.

– В городе появилась новая секта, которая как раз и маскируется под обычный клуб по интересам. И вроде бы взять-то их не за что, порядок не нарушают, налоги платят, а служат Сатане!

– Ой, какой кошмар! – театрально запричитала Оксана. – Ну и в чем же их опасность?

– Да в том, что от истины духовной народ уводят. Вот почитай. – Елена Сергеевна отобрала у дочери брошюру, полистала и вернула, ткнув пальцем в нужный отрывок.