— Не тревожьтесь. Я просто думал о солдатах.

— О солдатах?

— Да, о тех, кто погиб. Их так много. Я читал списки погибших и видел имена своих друзей. — Он встретился с ней взглядом. — С обеих сторон, миссис Камерон. С теми, против кого мы воюем, я долгие годы работал бок о бок до того, как все это началось.

— Списки погибших всем нам причиняют горе.

— Несомненно, миссис Камерон. У вас ведь есть родные в армии Союза?

Откуда он знает? Вряд ли Дэниел сообщал о ней такие подробности.

— Да, сэр, есть.

— Трудно молиться за солдат, миссис Камерон, когда те, кто вам дорог, бьются друг против друга. Как Дэниел против своего брата. А теперь, возможно, и против ваших родных. Я всем сердцем сочувствую вам, миссис Камерон.

— Спасибо, — торопливо поблагодарила она. Боже, какой он добрый, какой сердечный. Уж лучше бы он был напыщенным и холодным, каким его изображали неприязненно настроенные северяне. Вопреки всему она испытывала к нему симпатию.

— Извините, что нарушила ваш покой, — неловко повторила она. — Видите ли, мой ребенок…

— Вижу. И очень рад, что вы вместе. Вы позволите?

К ее удивлению, он потянулся к малышу. Келли, чуть помедлив, приблизилась. Дэвис осторожно взял кроху на руки.

Джард явно не возражал. Он внимательно разглядывал высокого мужчину в черном.

— У вас очень красивый ребенок, миссис Камерон. Поздравляю.

— Спасибо.

Их разговор прервал странный звук — не то фырканье, не То сдавленный смех. Келли оглянулась. В коридоре, что вел к лестнице на верхний этаж, послышался шорох.

— Кто там? — строго спросил президент.

Напускная суровость его тона ничуть не напугала очаровательную девочку, стоявшую на пороге комнаты. Озорные глазки ee сверкали, но руки были скромно заложены за спину.

— Это Маргарет, моя старшенькая, — объяснил президент Келли, и выражение его лица необычайно смягчилось. — Юная леди, вы должны быть в постели, — сказал он сурово.

Маргарет, которой это было прекрасно известно, потупила глазки, улыбнувшись очаровательной умоляющей улыбкой.

— Но, папа, здесь такой хорошенький ребеночек! Можно мне на него посмотреть?

— Ты должна попросить разрешения у миссис Камерой, — отозвался Дэвис.

Келли невольно подумала, что этот могущественный и известный человек ничем не отличается от прочих смертных. У него, к сожалению, а может быть, к счастью, есть своя ахиллесова пята — дети.

Маргарет, улыбнувшись совсем как Варина, вежливо спросила:

— Вы позволите, миссис Камерон? Я только погляжу на него, можно?

— Конечно, — улыбнулась Келли.

Дэвис с Джардом на руках опустился на одно колено.

Маргарет прикоснулась рукой к щечке малыша, и тот радостно загукал.

— Я умею обращаться с детьми, миссис Камерон. Видите ли, я был старшим ребенком в семье, — сообщил президент и обратился к дочери:

— А теперь возвращайся в кроватку, пока нас не застукала мама!

Маргарет с лукавой улыбкой помчалась по коридору. Прежде чем подняться наверх, она обернулась и мило поклонилась Келли, потом поднялась по лестнице и скрылась за дверью.

— Наверное, я недостаточно строгий отец, — задумчиво произнес Дэвис.

— Какая очаровательная девочка, сэр!

— Спасибо. — Он передал малыша на руки Келли. — Нам пора возвращаться. Моя жена беспокоится за мое душевное состояние. А ваш муж наверняка теряет покой всякий раз, когда вы исчезаете из поля зрения.

«Да уж!» — поморщившись, подумала Келли. Дэниел боится, как бы она не причинила вреда его обожаемой Конфедерации.

Взяв гостью под руку, президент повел ее в столовую.

— Сожалею, дорогая, что вам приходится находиться здесь, так сказать, на вражеской территории. Война так все усложнила! Враги нередко являются моими друзьями. Вполне возможно, что в конце концов вы станете настоящей виргинкой. В любом случае не стоит считать этот дом вражеским станом. Приходите к нам, когда пожелаете. Наша дверь для вас всегда открыта.

— Благодарю вас, — сказала Келли и встретилась взглядом с Дэниелом. Он, видимо, и в самом деле не отрывал глаз от входа с того самого момента, как она вышла. Подозрительно прищурившись. Камерон встал и, обойдя стол, усадил Келли на место.

Она скромно улыбнулась в ответ на его вопросительный взгляд, и ужин продолжался своим чередом.

В тот вечер из-за больших потерь в сражении никаких оживленных разговоров за столом не велось.

Где-то армия Мида преследовала Ли. Армия Союза, хотя и продвигалась довольно лениво, все же снова обирала и без того обобранную виргинскую землю. Сама Виргиния к этому времени распалась на две части, после того как западные графства проголосовали за присоединение к Союзу и вошли в его состав в качестве отдельного штата. Поговаривали, что в Харперс-Ферри, например, население проголосовало за отделение от Виргинии и выход из Конфедерации только лишь потому, что за ходом голосования следили вооруженные янки.

Но это были всего лишь слухи, никто ничего не знал наверняка.

Однако было ясно, что боевой дух южан отнюдь не сломлен. Для этих гордых людей слово «честь» не было пустым звуком. Иногда, особенно рядом с Дэниелом, Келли интуитивно чувствовала, что существует неосязаемое нечто, за которое они борются. Это сплачивало их даже тогда, когда они несли потери.

Это, равно как н талантливость их генералов, придавало им силу в борьбе, даже когда северяне подавляли их численным превосходством. И помогало им выстоять, несмотря на проигранные сражения.

«Это же, — думала Келли, — поможет им сохраниться как народу, когда ужасная война закончится».

Несмотря на поражения, которые сейчас терпели мятежники, они все же вполне могли одержать победу. Если не на поле боя, то уж на политической арене несомненно.

Война изменила сложившиеся традиции приемов. Никто уже не протестовал, когда текущая ситуация обсуждалась в присутствии дам. Поэтому Келли имела возможность послушать различные мнения и предположения.

Маклеллан, или Маленький Мак, генерал, который нередко приводил в ярость Линкольна своим нежеланием выступать против Ли, теперь проявлял активность на политической арене. Если бы его избрали президентом Соединенных Штатов, он бы предпринял переговоры о мире.

Однако до выборов оставался еще целый год.

У Линкольна же на счету теперь было несколько крупных побед. Впрочем, Юг снова поднимется. Югу и раньше удавалось восставать из пепла.

Келли подняла глаза и встретила тревожный взгляд Дэниела.

— Скажите, а что думаете вы, миссис Камерон? — услышала она вдруг.

Келли с удивлением взглянула на говорившего, а морской офицер продолжил:

— Разве можем мы проиграть, пока у нас есть такие доблестные воины, такие отважные кавалеристы, как ваш супруг? Говорят, он способен за день покрыть расстояние более чем в пятьдесят миль, произведя разведку в тылах янки! С такими, как он, мы непобедимы! Как вы считаете, миссис Камерон?

Взоры всех присутствующих обратились к ней. Война вдруг снова опалила ее своим огнем.

Раньше она, возможно, бросилась бы в бой. Но сегодня…

Сегодня ее враги перестали быть чем-то отвлеченным. Перед ней во плоти предстали люди любезные, добрые, гордые, с сильно развитым понятием о чести и долге.

Эти люди любили детей.

Она скромно улыбнулась и снова встретилась взглядом с Дэниелом.

— Я полностью согласна с тем, что мой муж — великолепный кавалерист, — выпалила Келли.

Присутствующие добродушно рассмеялись. Острый момент миновал. Разговор за столом возобновился.

Камерон не спускал с нее задумчивого взгляда. Похоже, в его глазах даже мелькнуло одобрение.

Она ведь и не сдалась, но и не ринулась в бой.

С некоторым удивлением она вдруг сообразила, что именно этого он, возможно, и хотел.

Ужин подошел к концу. Мужчины закурили сигары и теперь наслаждались бренди; дамы, закрыв раздвижные двери, восхищались настоящим английским чаем, который прислал, несмотря на блокаду, один из близких друзей Варины.