Дэниел взглянул на Джеба.

Мэриленд…

Вот и настало время им встретиться.

Келли издали наблюдала, как войска двигались на Север.

Они двигались довольно далеко отсюда, так что она могла разглядеть их только в бинокль, который оставил ей брат Джошуа.

Едва завидев серый мундир, она поняла, что здесь снова появились конфедераты.

Сердце у нее гулко забилось. Мятежники! Идут сюда, идут по ее душу…

Нет, только один-единственный мятежник мог бы прийти по ее душу, но он едва ли сможет сделать это. Услышав о кровопролитном сражении в Виргинии, она искренне порадовалась тому, что Дэниел в нем не участвовал и имя его не появится в списке убитых.

А теперь мятежники снова идут на Север. Келли закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы двор ее дома не превратился опять в поле боя. Потом она открыла глаза и молилась уже о том, чтобы они обошли ее дом стороной.

За последнее время вокруг развелось столько дезертиров!

Из обеих армий. А ей теперь приходилось беспокоиться не только за себя.

У нее был Джард.

Испугавшись, Келли торопливо направилась в детскую. Сын мирно спал, но она почему-то взяла его на руки и крепко прижала к себе. Она скорее умрет, чем позволит кому-нибудь причинить ему малейшее зло. Видимо, Келли так крепко прижала малыша к груди, что он проснулся и протестующе крикнул.

— Извини меня, мой маленький, — тихо проговорила она.

Он успокоился и, внимательно глядя на нее синими глазищами, выпятив губы, издал гулькающий звук. Келли засмеялась.

Что ж, она его разбудила, н он решил, что пора перекусить.

Женщина опустилась в старое кресло-качалку и начала кормить кроху. Пока он ел, она гладила его по головке и вспоминала о Дэниеле. Слава Богу, он далеко. Господи, но ей же самой придется искать его. Не сейчас, конечно, когда-нибудь потом.

Камерон ее просто задушит. Главное, чтобы не сделал ничего плохого ребенку.

А вдруг он захочет забрать Джарда?

При одной этой мысли сердце у нее учащенно забилось.

«Слава Богу, что война продолжается», — облегченно вздохнула она.

Нет, Господи, нет! Она не это имела в виду.

Война ужасна. Джереми и Джошуа сейчас под Виксбергом, в Миссисипи. Джереми писал ей о кровавых сражения и о том, как они пытаются взять измором население Миссисипи. Письма брата были полны жалости к несчастным горожанам, которые вынуждены были уйти в горы и жить в пещерах, питаться крысами.

«Нет, нет. Господи, пусть война закончится!» — горячо молилась она.

Услышав скрип повозки, Келли неожиданно замерла от страха, потом вскочила на ноги, крепко прижав к себе сына, и выглянула в окно.

От сердца сразу же отлегло — в повозке сидели Руди и Хельга Вайс.

— Келли! — крикнул ей Руди, даже не успев слезть.

— Эй, я здесь!

— Слава Богу, — пробормотала Хельга.

Немало удивившись, Келли с малышом на руках торопливо спустилась вниз.

Она встретила супругов Вайс у черного хода. Хельга тотчас подхватила малыша на руки и стала что-то тихо лопотать ему по-немецки. Келли недоуменно взглянула на Руди.

— Вас никто не беспокоил? — озабоченно спросил он.

— Нет, — покачала головой она.

Немец вздохнул с облегчением и тяжело опустился на стул, вытирая вспотевший лоб.

— А у нас они побывали.

— Кто?

Вайс поморщился.

— Сначала майор Конфедерации, который оставил на столе пачку купюр Конфедерации и забрал со двора почти всю живность: коз, кур, коров. Потом пришел военный в синем. Он бросил на стол пачку других денег и подчистил все, что не успели забрать мятежники.

— О, Руди! — выдавила Келли, опускаясь на стул по другую сторону стола. — Они и зерно забрали? Все?

— Все.

— В таком случае я поделюсь с вами всем, что у меня есть.

— Ни за что! Мы приехали только, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Наши люди умеют обходиться малым и помогают друг другу.

— Но у меня всего в избытке! Вы мне только поможете, если возьмете несколько животных.

— Возможно, солдаты еще зайдут к вам, — мрачно отозвался Руди.

— В таком случае им меньше достанется, — весело произнесла Келли.

Супруги Вайс сильно противились, но прежде чем они уехали, миссис Майклсон привязала к их повозке козу и засунула в телегу дюжину цыплят, а также несколько мешков зерна и множество горшочков с консервированными овощами.

Несколько дней спустя Руди снова приехал к ней.

— Келли, будьте осторожны. Поедемте к нам.

— Почему?

— Был бой. Жуткий, кровавый бой. Говорят, потери обеих сторон составляют около пятидесяти тысяч человек убитыми и ранеными.

— О Боже! — судорожно сглотнув, воскликнула Келли.

— Мятежники возвращаются к себе. Уходят домой. Они едва тащат ноги, измучены, разбиты. И многие будут проходить по этим местам. Поедемте к нам, Келли!

Женщина покачала головой. Но ей стало страшно и появилось какое-то недоброе предчувствие.

Сердце ее снова гулко забилось.

Его нет среди них. Он в тюрьме. Слава Богу, что она уберегла его от смерти, от кровопролития.

Он, конечно, не оценит.

— Ну же, будьте благоразумны, поедемте к нам! — повторил Руди.

Келли покачала головой, словно какая-то волшебная сила заставляла ее остаться. Остаться, чтобы напоить их водой, поскольку ничего большего она сделать не может.

Возможно, среди них окажется кто-то из его знакомых.

И подтвердит, что он все еще в Вашингтоне, жив и здоров.

Женщина постаралась унять охватившую ее дрожь.

— Руди, я не поеду. Я должна остаться здесь.

— Келли…

Она и сама себя не понимала.

— Мне надо остаться, Руди. А вдруг я кому-то помогу, сделаю что-нибудь полезное…

Вайс покачал головой:

— Но эти люди… ведь они враги.

— Поверженные враги.

— Война не закончилась.

— Не беспокойтесь, Руди. Я хочу узнать, что произошло.

Немец начал с ней спорить, но она неколебимо стояла на своем.

Солдаты еле двигались — разбитые, обносившиеся, смертельно усталые.

И Келли снова оказалась на своем посту у колодца.

Там ее и застал Дэниел Камерон — такой же, как и все остальные: мрачный, измученный, обносившийся.

Но по-прежнему гневный.

— Ангелок!..

4 июля 1863 года

Окрестности Шарпсбурга, Мэриленд

Он долгие месяцы ждал этой встречи, мечтал о ней, представлял во сне и слышал ее голос даже сквозь грохот артиллерийского обстрела, но ему почему-то не верилось, что она такая красивая.

И все-таки так оно и было.

Дэниел издали наблюдал, как она предлагает офицеру воду.

Смотрел, как она двигается, прислушивался к мелодичному звучанию ее голоса. При этом он непроизвольно сжимал кулаки и чувствовал, как в душе вздымается горячая волна ненависти и обиды. Он должен ненавидеть ее. Она, словно оружием, воспользовалась своей красотой, своим нежным голосом, огненной копной золотисто-каштановых волос. Она его предала.

И все же она очаровательна! Не оставляет равнодушным ни одного мужчину из тех, кто проходил мимо. И с губ их срывалось слово, которое при виде ее когда-то пришло в голову и ему.

Ангел. Только Создатель небесный мог сотворить это лицо, придумать такой цвет волос, такую форму и оттенок глаз…

Небесное создание!

И при этом соблазнительница, породить которую мог только дьявол, напомнил себе Камерон, с трудом глотая комок, стоявший в горле. При взгляде на нее, пожалуй, забудешь, как нежно уговаривала и заманивала она его в ловушку.

Забудешь про наручники, про тюрьму, про мерзкую сырость Олд-Кэпитол, про страдания и унижения.

Дэниел, спешившись у ворот, стал наблюдать.

Черт бы ее побрал! Может быть, предательство является ее ремеслом? Может, на ее пути попадались и другие солдаты, и она, соблазнив их, потом выдавала янки?

Боже, как он устал! Но сейчас даже усталость не усмирит бушевавшую в нем ярость. Лучше бы она превратилась в иссохшую старуху! А то стоит здесь, одетая в это простенькое платьице, которое лишь подчеркивает совершенство ее фигуры, ее красоту, ее женственность… Его ангел. Их ангел.