Когда он положил ее на постель, она сказала ему, что ненавидит его. Но когда она смотрела, как он сбрасывает свою одежду при свете свечи, она уже не знала, правда ли это. Она повторила свои слова, когда он взобрался на нее, придавив свой загорелой грудью, густо поросшей светлыми волосами, и он понял, что она говорит не правду.

— Ты — моя жена, — напомнил он ей. — И я получу, что мне положено.

Его гортанный смех прозвучал насмешкой, но, когда его прикосновения переросли в нежные ласки, ее яростное сопротивление потонуло в его сладком, властном поцелуе.

Сидя на берегу ручья, Рианон глубоко вздохнула. На следующий день он куда-то надолго уехал верхом, а когда вернулся, она притворилась спящей. Он не тронул ее, и поэтому на следующую ночь она повторила эту хитрость. Но он вернулся победителем, смеялся и тормошил ее, говоря, что она жалкая маленькая притворщица и должна приветствовать своего мужа.

Она поступила, как он требовал, и теперь сильно жалела об этом.

Но прошлой ночью… прошлой ночью ей удалось одержать победу: она устояла. Она не оказывала ему сопротивления, она просто лежала, как бревно, и в темноте слезы стояли в ее глазах, потому что она боролась не с ним, а с собой.

А потом они оба долго лежали без сна.

А этим утром…

Она все еще ощущала его прикосновения, его запах, все его горячее тело, когда его плоть пронзила ее. У нее было такое чувство, что он всю ее заполнил собой. Она никогда не освободится от него. И она еще больше ненавидела себя за то, что не могла не признать: обнаженный, он был похож на Бога. Его глаза приказывали и подчиняли.

Листья шуршали и шептались над ее головой. Она была одна, и ей не было спокойно. Она разделась и спустилась к воде.

Вода была холодная как лед, но приятная, очищающая. Она огляделась, зашла глубже и сильно задрожала от охватившего ее холода. Она почувствовала себя свободной. Свободной от его прикосновения, от его повелений.

— Рианон!

Она захлебнулась, быстро повернувшись. Потом сжала зубы, молясь, чтобы Эрик не нашел ее здесь, но, узнав голос Рауена, расслабилась.

— Рианон!

— Я здесь, — ответила она.

Она увидела его, верхом на коне, подъезжающего к дубу. Как он молод! — коротко подумала она. Она почувствовала себя на много лет старше. Рауен все еще мальчишка, подумала она, а она уже не девушка, женщина. Он быстро спешился и ринулся к ней, но остановился, когда увидел, что ее одежда брошена на берегу. Он взял ее плащ и, подойдя к кромке берега, расстелил его для нее.

Она выпрямилась и пошла к нему, вспоминая их первое свидание. Тогда были живы мечты. А сейчас, .. Она поспешила укутаться в плащ. Он отвел глаза.

— Что случилось? — спросила она тихо.

— Ты ведь ушла, — сказал он поспешно. — Ты ушла, и стражники видели, как ты уходила, но никто не знал, куда, и я … опасался за тебя.

— За меня? — Озадаченная, она пристально посмотрела на него, потом улыбнулась, медленно и печально, распрямив плечи. — Понимаю. Ты подумал, не собираюсь ли я броситься со скалы в море?

Лицо Рауена потемнело.

— Я не знаю.

Она вздрогнула от неожиданности, когда он опустился на колени перед ней.

— Я прошу прощения, Рианон, потому что лишь прошлой ночью понял, что мое присутствие усиливает твои страдания. Пожалуйста, пойми, я…

— Ты решился служить викингу, Рауен. А я — нет. Вот и все.

— Видела бы ты его в сражении!

— Я видела его в сражении, я видела, как он штурмовал мой дом, и я не испытываю благоговейного трепета перед человеком за его способность убивать других людей.

— Ты его не знаешь…

— Это мне нужно просить прощения, Рауен. Я начинаю его узнавать слишком хорошо. Он стоял к ней совсем близко.

— Рианон, ради Бога, пожалуйста, пойми. Он спас мне жизнь, и не один раз, а дважды. И — ради всего святого! — я связан честью и обязан ему служить.

Он, казалось, был в таком отчаянии, так обвинял себя, что ее сердце дрогнуло. Она обвила вокруг него руки, понимая, что всегда будет любить его, хотя и не так, как прежде. Теперь она любила его как брата. И в ее объятии не было ничего, кроме этой братской любви.

Но, как только ее руки обняли его за шею, и она прошептала его имя с нежностью и грустью, она почувствовала холод. На нее смотрел Эрик.

Сидя верхом на своем белом коне, он пристально смотрел на них из-под дерева. Она не могла видеть его глаз и лица, но заметила золотой блеск его волос и его свободную, непринужденную посадку на коне.

Он стегнул свою огромную белую лошадь и поехал к ним, одетый, как ирландский принц, в малиновом плаще через плечо, застегнутом на изумрудную брошь, с начертанным на нем гербом волка.

— О Боже мой! — выдохнула она.

Рауен быстро отступил, стремительно развернувшись: навстречу опасности. Он отпустил ее и шагнул вперед, готовый встретить этого волка, встать между ней и любой опасностью.

— Господин, — начал Рауен, — клянусь тебе…

— Нет! — выкрикнула Рианон, бросившись к нему. Рауен схватил ее за руки.

— Рианон!

Она выдернула руку. Ее плащ развевался на ветру, и под ним было только ее обнаженное тело. Но она твердо решила не допустить, чтобы Рауен пострадал за нее.

— Здесь не произошло ничего недозволенного! — горячо заявила она. — Ты понимаешь меня? Ничего не-приличного!

Взгляд его холодных голубых глаз окинул ее. На его жестком лице не дрогнул ни один мускул.

— Милорд, — сказал Рауен.

— Рауен, иди! Я поговорю с тобой позднее, — грубо прервал его Эрик.

— Но, милорд…

— Черт тебя побери, парень, иди!

Рианон застыла от холода. Она не сводила глаз с Эрика, и он в свою очередь смотрел ей в глаза, пока они не услышали, как Рауен поспешил к своей лошади.

А потом он уехал.

Тяжелый взгляд Эрика неотрывно следил за ней. Несмотря на холодную воду, которая все еще стекала с нее, и лед его взгляда, ей стало жарко от гнева. Она не позволит ему так с ней обращаться! Не позволит! Она в ярости топнула ногой о землю.

— Все было невинно, я говорю! И у тебя нет права, нет никакого права смотреть на меня так!

— Как это я на тебя смотрю? — спросил он.

— С такой высоты, — вырвалось у нее. — Я тебе еще раз говорю, что мы оба совершенно невинны. И если бы ты был воспитанным человеком…

— Вот мы и пришли к согласию. Я не воспитан, но испорчен цивилизацией. Я язычник. Викинг. Я убиваю своих врагов.

Он начал слезать с коня. Она задохнулась, сердце ее бешено забилось. Она отступила на шаг. Он остановился и взглянул на ее одежду, беспорядочно разбросанную на земле. Потом сделал еще шаг ей навстречу. Она решила поступиться своей гордостью. Она должна отвести от Рауена все подозрения, потому что это она скомпрометировала его. Она с изяществом опустилась на одно колено и склонила голову:

— Прошу тебя, выслушай меня…

— Встань. Напускное смирение тебе не идет. В ее глазах блеснул гнев. Он заметил и сурово усмехнулся.

— Вот это больше похоже на тебя, любовь моя.

— Я не твоя любовь! И не буду ею никогда, ты ведь сам это заявил.

— Хорошо, пусть так, — согласился он. Он обошел ее, теребя бороду. — Не любовь, так жена. Моя жена! Связанная священным долгом супружества почитать меня и повиноваться мне. И будь я проклят, мадам, но почему-то все время застаю тебя в различных стадиях раздевания.

— Нетрудно подумать, что это вам нравится! — резко огрызнулась она. — Поскольку, когда я одета, мне кажется, вам всегда не терпится меня раздеть!

— Ну, меня волнует не столько твоя нагота, — сказал он, и снова она ощутила холодок, потому что он зашел ей за спину и остановился там. Она не видела его лица, но слышала дрожь гнева в его голосе, несмотря на игривость тона. — Меня волнует то, что я постоянно застаю тебя раздетой с одним и тем же мужчиной С Рауеном.

Она резко повернулась, не в силах больше терпеть его за своей спиной. Она вдруг пожалела о своей победе одержанной этой ночью. Может быть, он не был бы таким разъяренным, если бы она не была с ним так холодна. Знал бы он только, чего ей это стоило.