— Берегите свою рыжую головку, мисс Уоррен.

— Обещаю.

— Интересно, догадывается ли мой брат, как сильно вы его любите?

— Надеюсь, что нет, поскольку он не испытывает ко мне подобных чувств.

— Джеймс отдал бы за вас жизнь. Чего же еще желать?

— Он отдал бы жизнь за многих; думаю, эта черта у вас общая.

Джаррет покачал головой:

— Для него эта война совсем не то, что для вас. Попытайтесь понять это. И не сомневайтесь: он отдал бы жизнь за вас. Именно за вас, Тила, а не во имя какой-то цели. Я же говорил вам, что Джеймс — реалист.

— А я — нет? — Тила поцеловала Джаррета в щеку. — Не тревожьтесь. Я не допущу, чтобы он умер за меня. Если когда-нибудь еще увижу его, — с болью добавила она.

— Я почти хочу, чтобы вы не встретились, но, как ни странно, убежден: мы еще увидимся. Поэтому повторяю: берегите вашу прекрасную рыжую головку, будьте здоровы, не подвергайте себя опасности.

— И вы тоже.

К глазам девушки подступили слезы, и она, быстро повернувшись, направилась к кораблю, где ее ожидал отчим.

Джошуа помог девушке подняться на палубу.

Она обернулась. Вся семья Маккензи провожала ее взглядом. Высокий темноволосый Джаррет, положив одну руку на плечо Дженифер, другой обнимал за талию жену, которая прижимала к груди малыша. Тила помахала им, уже не сдерживая слез.

Корабль отошел от пристани Маккензи и направился вниз по реке.

За спиной Тилы раздался тихий голос:

— Мы будем один день плыть по реке, а потом двинемся пешим строем в глубь территории. Сейчас, когда нас могут услышать, я ничего тебе не скажу. Но клянусь, когда мы сойдем на берег, я о многом потолкую с тобой. — С этими словами Уоррен удалился.

Причал Маккензи вскоре исчез за изгибом реки.

Отряд двигался быстро. На второй день последнее транспортное судно — рыболовная шхуна, «позаимствованная» у рыбака в Тампе, — достигла причала, откуда должен был начаться поход на восток. Отряд под командованием Майкла Уоррена насчитывал двести солдат: среди них пятьдесят пять всадников и сто сорок пеших — добровольцы, солдаты регулярной армии, а также несколько моряков, посланных командованием для подкрепления сухопутных сил.

Они быстрым маршем шли через некогда цветущие земли индейцев, расчищая путь, и везли с собой припасы из форта Брук. В обозе были ружья, сумки для провизии и палатки — простые и госпитальные, поводья, упряжь, подковы, чайники, инструменты и провиант: мешки с рисом и кукурузой, терпкие вина, продукты, способные выдержать изнурительную жару, донимавшую отряд изо дня в день. Джаррет часто рассказывал Тиле о жизни индейцев. Сейчас она могла бы сказать ему, что жизнь солдат, посланных выследить этих индейцев, почти так же тяжела. Но Джаррет наверняка знал и это.

Состав солдат был неоднородным. Среди них было много иммигрантов, едва говоривших по-английски. Но, как ни странно, встречались и образованные люди — юристы, священники. Вся страна переживала тяжелый финансовый кризис, и на военную службу нередко поступали только затем, чтобы прокормить себя и свои семьи. Тила кое с кем подружилась.

Однако она приобрела и врагов среди кадровых военных, входивших в окружение ее отчима.

На третий день марша через полуостров они обнаружили небольшую группу индейцев ючи и для расправы с ними направили одну роту.

Там было не больше пятидесяти индейцев, наверное, около двадцати воинов с женами и детьми.

Тила знала это, поскольку всему отряду пришлось потом пройти через уничтоженную деревню. Девушка никогда еще не испытывала такого ужаса: тела воинов и окровавленные, изуродованные тела мирных людей лежали повсюду. Ужас охватил не только ее. Она слышала, что тихо говорили солдаты, ехавшие рядом с ней. В подобной расправе не было необходимости. Господь никогда бы не одобрил такого жестокого убийства, даже если индейцы и варвары.

Тила словно окаменела и почти не замечала слез, бежавших по ее щекам.

К вечеру отряд остановился у реки. Мужчины быстро спешились и начали разбивать лагерь. Неподалеку Тила увидела Тайлера, отдававшего приказы, и подошла к нему:

— Капитан Аргоси?

— Тила?

— Кто командовал нападением на ючей?

— Тила, вам не следует вмешиваться…

— Так кто же, Тайлер? — твердо повторила она.

Рядом с Тайлером стоял молодой солдат.

— Да это капитан Джулиан Хэмптон. Он вон там, у реки, мэм, — с готовностью сказал он.

— Солдат, займись палаткой! — распорядился Тайлер, но Тила уже направилась туда, где умывался молодой капитан.

Едва девушка приблизилась, он обернулся — красивый мужчина с холеными усами, карими глазами и густой копной рыжевато-каштановых волос. Подойдя, Тила дала капитану пощечину, совершенно ошеломив его.

Он изумленно и растерянно смотрел на девушку, потирая щеку. Тила вновь подняла руку.

— Вы что, не в себе, мисс? — выдохнул Хэмптон. Она подумала, что действительно спятила. Ну и пусть, ей все равно. Девушка собиралась еще раз ударить его, но тут кто-то схватил ее за руку. Это был Джошуа Брэндейс.

— Как вы могли? — в ярости крикнула она. — Как вы могли убить младенцев?

— Тила, пойдемте, — сказал Джошуа.

— Тила! — Тайлер Аргоси быстро подошел к ним и попытался увести девушку.

— Подожди! — воскликнул Хэмптон. — Не уводи ее, Тайлер. Мисс Уоррен, то, что вы видели, — лишь одна сторона войны. Белых младенцев тоже убивают. И белых женщин, таких же молодых, как вы. Вы поймете все, когда один из этих краснокожих занесет над вами нож и ваши рыжие волосы станут его трофеем.

Хэмптон нахлобучил на голову шляпу и ушел.

— Увы, Тила, такое случается, — сказал Джошуа Брэндейс.

— Знаю, но разве это дает нам право убивать детей?

— Нет, — согласился Брэндейс, — не дает. Но ты одна не можешь противостоять всей армии, девочка моя. Приказы здесь отдает твой отчим. Пойдем, забудь об этом.

— Я никогда не забуду этого.

— Пойдем, выпей виски и отдохни.

Дрожащая Тила выпила с Джошуа виски. Как только поставили палатки, она ушла к себе. Она спала очень беспокойно, а утром, открыв глаза, увидела Майкла Уоррена.

Схватив девушку за руку, он вытащил ее из постели.

— Отойдем от лагеря и там поговорим.

Он потащил ее по полю, уставленному палатками. Солдаты отдавали Уоррену честь; Майкл вывел Тилу за пределы лагеря.

— Не смей осуждать действия моих офицеров или мои приказы, слышишь?

— Вы приказали солдатам убивать детей!

Внезапно Уоррен ударил ее по лицу с такой силой, что Тила, вскрикнув, пошатнулась и упала в грязь у кромки воды. В глазах у нее потемнело.

— Ты ничего не знаешь ни об этой войне, ни о том, что хорошо или плохо. Ты — маленькая потаскушка, получавшая сведения только от метиса. Но предупреждаю: если ты еще раз вздумаешь сделать из меня посмешище, я отлуплю тебя кнутом перед всей армией.

— Прекрасно! Сделай это!

При этих словах уже удалявшийся в лагерь Уоррен вернулся. Вскочив, она отступила. Глаза ее полыхали ненавистью.

— Ты не в Симарроне. Джаррет Маккензи и его брат-метис, может, и имеют влияние на этом полуострове, но уверяю тебя: армия — могущественная сила, а я занимаю в ней важное положение. И хочешь знать почему? Возможно, белые в Бостоне в глубине души и сочувствуют бедному благородному дикарю, но на юге они хотят двигаться дальше, в глубь полуострова, чтобы вытеснить отсюда семинолов. Белым политикам нужны люди, способные осуществить эту задачу, а я, Тила, солдат, умеющий делать дело. Для меня метис — тот же индеец. От Джеймса Маккензи у нас не меньше неприятностей, чем от самого Оцеолы, и я с удовольствием бы пристрелил это индейское отродье, попадись он мне. Только попробуй взбунтоваться, и я устрою на него настоящую охоту. За моей спиной сотни солдат. Я сделаю так, что он станет главным преступником, разыскиваемым на этой территории. Я буду охотиться на него, как на ягуара. Попробуй еще раз грубо заговорить со мной, попробуй ослушаться меня еще раз…