«Лель, дай мне быстренько ту безрукавку, которую ты мне купила. Помнишь, серую такую». Конечно, я ее помнила. Практически все твои вещи были куплены мной. Ты органически не переваривал ходить по магазинам и особенно что-то мерить. Я достала из шкафа тонкий джемпер без рукавов и, подавая его тебе, обронила фразу: «Хоть потеплее будет, да и груди помягче». Почему помягче? Одеваясь на ходу, ты бросил мне пару реплик: «Сегодня я знакомлюсь с новым руководством РФФИ. Они звонили мне. Лель, дай-ка мне тысячу на обратную дорогу, хотя вряд ли она мне понадобится». Уже надевая новые ботинки в коридоре, ты как-то выдохнул: «Эх, надо было надеть кроссовки, ну да ладно».

Я всегда, провожая из дома и закрывая дверь, успевала чмокнуть тебя в щеку и подержаться за косяк входной двери. По поверью, это защищает путника в дороге и возвращает его домой. Я даже часто крестила уже вдогонку твою спину, свято веря, что этим оберегаю тебя от всякого лиха.

В тот страшный день ты так спешил, а я была так нерасторопна, что ничего не успела сделать. Обряд прощания не был выполнен. Почему? Ты быстро, явно спеша, ушел в проем входной двери и, не оглядываясь, направился к лестнице. Ты буквально убегал от меня и вдруг, оступившись на правую ногу и замерев на мгновение, оглянулся. Я стояла в коридоре, дверь была распахнута настежь. Твой взгляд был каким-то особенно внимательным и… прощальным. Именно так, прищурившись, ты смотрел на меня с другой стороны дверного проема. Кто же мог подумать, что этот взгляд будет последним, а ты, убегая на работу, навсегда уйдешь из моей жизни!

Разве знал ты, что видишь меня в последний раз?

Эта дверь, как вход-выход в разные миры, отсекла нас друг от друга. Она, как портал, провела тебя в другую реальность.

Перед вечерними занятиями, а это было в 17 часов 50 минут, я позвонила сыну домой, чтобы узнать, как у него дела. Кирилл расстроенным голосом сообщил, что часа полтора назад звонил папа, обещал быть на родительском собрании в 19 часов, а час назад на наш балкон сел огромный, весь какой-то встрепанный и побитый ворон, долго прохаживался по перилам, а потом накакал прямо на балкон.

«Мам, с нами ничего не случится?» – спросил сын.

«Да нет, сынок, ничего плохого не будет», – сказала я, почувствовав в душе небольшое шевеление страха.

В тот вечер я начала занятие не ровно в 18 часов, как положено, а минут 10–15 еще возилась в своей лаборантской с чайником и таблеткой анальгина. Сильно болела голова. В это время, как потом выяснилось, ты был в Архангельске, стоял на остановке автобуса, идущего в Северодвинск. Опоздав на шестичасовой автобус, ты принял решение ехать на автомобиле. Решение, стоившее тебе жизни.

Водителю Артему, молодому мужчине 28 лет, отец полгода назад подарил автомобиль «Лада-2110». Каждый день, возвращаясь домой из Архангельска, где он работал уже около года, Артем брал одних и тех же попутчиц – двух молодых девушек, работающих в банке, и каждый день забирал со службы своего отца, тоже работавшего в Архангельске. В тот роковой для вас день девушки почему-то отказались от этой поездки, а отец уехал с товарищем раньше. И Артем, решив не ехать порожняком, взял попутчиков на автобусной остановке. В машине уже было четыре человека, когда Артем заметил тебя и пригласил. Ты очень торопился! Ты в этот день постоянно спешил. Твое время пребывания на этой земле истекало. Оставалось жить 40 минут. И ты сел пятым в обреченную машину.

Когда вечером я возвращалась с работы, а было это в 20 часов с небольшим, тебя уже не было в живых. Но я не почувствовала этого. Я позвонила тебе на мобильный в половине девятого, удивилась, почему он не работает, и занялась приготовлением ужина.

Кирилл слушал музыку, беспокойно и как-то тревожно спрашивая меня: «Мам, а когда папа приедет?»

Я тоже начала нервничать.

От тебя не было никаких вестей. Телефон молчал. В это время вы лежали около искореженных машин, выложенные попарно вдоль обочины дороги.

А мы все ждали. День подошел к концу, тебя все не было, и не было от тебя никаких вестей.

Я прилегла на диване в большой комнате и тревожно всматривалась в незашторенное окно. Я молилась Николаю-угоднику, потом как-то мгновенно отключилась, а разбудил меня звонок в дверь.

В дверной глазок я увидела двух молодых парней в милицейской форме. С нарастающей тревогой я открыла дверь навстречу своей Судьбе.

Это было пятнадцать минут второго в ночь на 11 мая. Тебя уже не было в живых 6 часов с минутами. Где летала твоя душа, освободившаяся от бренного тела? Почему я не услышала ничего, не почувствовала твоего присутствия?

«Произошла катастрофа. Много народу погибло. Мужайтесь! Ваш муж погиб!» – эти слова выбили землю из-под моих ног.

Один из милиционеров спросил меня, знаю ли я Васильеву, вместе с мужем которой погиб Николай. Потом выяснилось, что это моя студентка-вечерница. Как странно, их свело в одну машину и убило вместе. Разом!

Как Артем не заметил двигающийся навстречу автомобиль, идя на обгон и выскакивая на встречную полосу?

Очень хорошая дорога, тихий солнечный вечер, еще минут 8—10, и вы подъехали бы к городу. Но чудовищной силы удар от лобового столкновения вмиг лишил жизни шестерых человек и маленькую собачку. Гора трупов и одна чудом уцелевшая молоденькая девушка-студентка, проспавшая всю дорогу. Ей не время было уходить из жизни. Ее час еще не пробил. У нее, кроме гематом на теле, больше ничего и не было.

А у вас, шестерых, один эпикриз на всех и причина смерти для всех одна! Все молодые. Ты самый старший и останешься таким для них навсегда. Для меня ты тоже теперь навсегда сорокасемилетний. Удивительная подборка: у всех несколько высших образований, хорошие семьи, все в стадии карьерного роста и в ожидании грядущих перемен. Да, Богу плохие не нужны!

А рядом с местом твоей гибели течет маленькая речушка с названием Никольский исток.

Утром 11 мая мы втроем – твой брат и мы с сыном – поехали на машине в Архангельск, в областную больницу, на опознание. Твой отец, которому я сообщила о твоей гибели ночью и который был в это время в деревне, подъехал часов в 11 ко входу в морг.

Несколько часов ушло на оформление справок и бальзамацию твоего разбитого лица, после чего дежурный судмедэксперт отправил меня с квитанцией об оплате к санитарам. Надо было успеть договориться о транспортировке тела в Северодвинск. Торопясь, на деревянных ногах, я буквально вбежала в большой зал, где лежали ваши тела, и сразу же увидела тебя. Ты лежал на столе, шло вскрытие.

Окаменев, я устояла, но пока я жива, память будет цепко держать эту жуткую картину.

Видел ли ты меня в тот момент?

Когда я забирала твои вещи у следователя, в портмоне лежала та самая тысяча, которая и вправду тебе не понадобилась.

Меня поразило еще кое-что: мобильник работал! А ведь ты его носил в нагрудном кармане слева, возле сердца. Я столько раз говорила тебе: «Коля, переложи его в другой карман, ведь вредно для сердца». Твое сердце буквально разорвалось от чудовищного удара, а телефону хоть бы что!

Когда я дрожащими руками укладывала твои вещи в милицейский пакет и потянулась за мобильником, он зазвонил! От неожиданности и огромного внутреннего напряжения я уронила его на пол, но он продолжал звонить. Хорошие телефоны «Сименс», надежные!

Мне вернули золотое обручальное кольцо и серебряную цепочку с крестиком. Два года назад, 19 декабря, ты окрестился. Это день Николая-угодника. Тебя назвали в его честь, так как ты родился 9 декабря. Известно, что Николай Чудотворец защищает и спасает путников и на море, и в дороге, на земле и на небе. Не спас тебя Николай-угодник на земле! Может быть, поможет на небе?