— Я еще думаю, — Энвин вытащил из карманного измерения «Теорию интерлинков[43]», своеобразную Библию ассоциативных. — Плотная ассоциация, первоочередная связь…
— Не надо нести теоретическую чушь, — оборвала его я. — Потому что когда ты решишь, что разбираешься в этом талмуде, уже станешь ассом[44] до мозга костей.
Про себя я подумала: «Если он у тебя есть». При этом я имела в виду отнюдь не костный мозг.
— Ну ладно, расколола, — обиженно протянул Энвин. — Сегодня же запишусь в связанные линии. Самое главное, что к ним ко всем наша схема подходит.
— Если так, — я возобновила движение, так как короткий взгляд на часы показал мне, что уже пора начинать торопиться, — то никаких проблем, я тоже запишусь. Пока в сто семнадцатую, есть желание стартовать с волны.[45] А точно подходит, ты проверял?
— Конечно, если бы там оговаривалось, что нет, я бы не пошел, — Энвин пожал плечами. Взятая нами обоими базовая схема синтегии была очень распространенной. Называлась она просто «две третьих». То есть, любое действие, мысль и так далее классифицировались с точки зрения двух сторон — светлой и темной — и трех степеней чистоты. Просто, как и все гениальное.
— Тогда все в порядке, — я взялась за ручку двери, ведущей в наш священный зал. Проходы сквозь дверь считались дурным тоном. За дверью находилось знакомое любому синтегисту нашей ветки как родной дом помещение, оклеенное изображениями нашего любимого человека. В помещении было полно синтегистов. Парни разного возраста в галстуках, грызущие семечки, были мне не в новинку, но тот факт, что Энвин прибарахлился аналогичным образом и потребовал у меня пакетик… Я смерила его глазами и все же выполнила просьбу. Никогда не думала, что Энвина интересует внешнее проявление религиозности. Тот факт, что без официального каре я не могу и представить себе появление у нас не только себя, но и любой другой представительницы женского пола, в счет я традиционно не брала.
Энвин сразу же оторвался от меня, направившись к основной куче. Я подошла к самому большому портрету и несколько секунд постояла на коленях, искупая свои редкие визиты. Про себя я попросила немного — чтобы в этом году светлякам ничего не обломилось. Хоть я и понимаю, что наши аватары способны лишь вселять уверенность, но просить их о чем-нибудь — давняя традиция. Поднявшись на ноги, я присоединилась к остальным. Количество народа неуклонно увеличивалось. В дальнем углу крутили связанную музыку.[46] Там же крутился и Энвин. Я подошла к нему и заметила, что он беседует со смутно знакомым мне парнем, украшенным каштановой косичкой, поминутно тыкая пальцем в «Теорию интерлинков», и только собралась спросить, о чем конкретно они там разговаривают, как меня заставила замереть песня.
— Это что, тоже связанная? — спросила я у Энвина. Удивление было понятным — я не так уж давно подсела на эту группу, а тут еще выясняется, что так нравящиеся мне песни освящены упоминанием в священнейших из наших книг. Воистину, неисповедимы пути синтегии.
— Да, — кивнул собеседник Энвина. — Ты давно не заглядывала в святые книги, как я погляжу.
— Не смей так меня оскорблять, — во мне проснулась крепко спящая 364 дня в году правоверная синтегистка. — При всей своей занятости я нахожу на это время.
— Неужели узнала? — разочарованно протянул парень. — Так маскировался, и все коту под хвост.
Интересно, кто же это? При этом еще и думает, что я уже все знаю. Так, зацепка — слово «время»!
— Арий, а ты как думал! — изобразила я узнавание. Конечно, тот самый товарищ, который до сих пор плюет на закон о неиспользовании переходов во времени в личных целях с моей подачи. Тоже мой, к сожалению, единоверец. — У меня память, как у компьютера. Причем не моего, а твоего!
— Мэл, знаешь, за что я тебя обожаю? — с чего-то начал признаваться Арий. — Ты здесь чуть ли не единственная, кто не распространяется про святость одного лысого товарища и не спорит о противоречивой роли кошек. Ты не впадаешь в транс от звуков заставки и не помешалась на интерлинках…
Я умолчала о том, что по настроению я веду себя так же, как и все синтегисты, и прервала поток славословий истинно своей фразой:
— Что тебе опять от меня нужно? Предупреждаю, еще раз нарушать закон по-крупному просто так не буду.
— Да, ты права, мне опять кое-что нужно, — Арий вытащил из карманного измерения какой-то документ и гелевую ручку. — Подпишись за Крэш, это вопрос жизни и смерти.
— Это вопрос оплаты, — я снова вернулась к цитатам. — И моей доброй воли. Что такого ты можешь мне предложить за очередную попытку рискнуть головой и не только?
— Двадцать три страницы компромата на нового общего мага, — увидев мою отсутствующую в принципе реакцию, он добавил: — С половиной!
— Половину можешь зачитать прямо сейчас, — спокойно сказала я. — В порядке убеждения меня в том, что тебе нужна моя помощь.
— Ладно, — кивнул Арий. — Про половину я преувеличил, конечно. Просто Фестин ваш еще и стучит, как дрессированный дятел, каждому истинному, который за это платит. В последнее время истинных все чаще интересуют успехи учащихся.
— Стоящая информация, — не подавая виду, сказала я. — Согласна, — я взяла ручку и нацарапала кривую подпись в указанном месте. — И будешь мне должен, — я вернула Арию листок, заныкав по привычке ручку.
Выходит, что Фестин, для полного счастья, не только бездарный преподаватель, но и предатель почище Кэйли! Тот, по крайней мере, работал за идею. Да и что взять с истинных, тем боле молодых, которые выросли на рассказах своих опекунов о Контеровщине. На самом деле, изначально это слово обозначало вовсе не ругательство, а реально существовавший период в истории Департамента. Если прислушаться к тому, с какой тоской вспоминал те времена наш историк, можно понять, как хорошо тогда было истинным. Расскажу несколько подробнее. Всенародно нелюбимый товарищ Контер выкинул один из своих финтов. Согласно его указу, в командах, где работал хотя бы один истинный демон, этот самый истинный получал место командира. Потому как вроде бы негоже для истинных подчиняться полукровкам. А поскольку те истинные, которые вообще соглашались работать под командованием полукровок, годились лишь на то, чтобы просиживать штаны за компьютером, понятно, какие из них получались командиры. Сплошь и рядом — одни рукамиводители. Полукровкам это не понравилось, они изъявили протест против таких наездов на их права, и за ними открыли полномасштабную охоту. Кстати, к слову, именно пятнадцать лет Контеровщины стали причиной того, что первые сами по себе не восставали, наслаждаясь участием в общем веселье. Но это так, вольное отступление, а пока нужно было вернуться к реальной жизни. Энвин дернул меня за рукав, выводя из воспоминаний:
— Что ты ему подписала? — единоверец разговаривал сквозь зубы. Интересно, с каких это пор его интересует соблюдение законов?
— Патент на отщепы, — спокойно сказала я. У меня были причины, которые я поспешно изложила Энвину. — Ему придется искать еще очень хорошего хакера, который внесет информацию в общую базу, так как просто так такими документами не распоряжаются. А что такое, это уже не мое дело будет. Да и вообще, ничего ты не видел.
— Я понимаю, что не видел, — Энвин перестал тормозить и заговорил по существу. — Не в этом дело. Ты знаешь, что он в последнее время творит?
— Это тоже не мое дело, — пожала плечами я. — Ничего не знаю, мой кабинет в конце коридора.[47] И не обязательно меня в эти дела посвящать.
— Ты действительно сглупила, когда помогла ему за так, — нравоучительно произнес Энвин. У Фини нахватался, не иначе. — И вообще, талант надо применять в первую очередь себе на пользу. А не стараться для кого попало.
