знаю — наступит время, когда я возьму с него виру за всех своих друзей и близких. Это время уже

близко. И когда оно придет, все могущество Повелителя Стихий не поможет Гасхаалю!

— Но как же вы надеетесь одолеть его, наставник?

— Ты прав, — внезапно успокоившись, сказал Эваррис. — Пока я не могу равняться в силе

с   Гасхаалем.   Ведь   он   —   один   из   Обладающих   Силой.   Однако   и   я   вскоре   стану   одним   из

Обладающих,   и   тогда   сама   судьба   решит,   кто   из   нас   двоих   более   достоин   жизни,   а   кто   —

мучительной смерти.

Изумился юноша, и с большим удивлением взглянул на старика.

— Каким же образом вы обретете Силу, мой господин?

Старик некоторое время не отвечал, пристально поглядывая на собеседника, юноша же,

придя к мысли, что задал бестактный вопрос, вновь смутился и стал путано объяснять, что вовсе

не   пытался   выведать   у   Эварриса   никаких   секретов   и   тайн.   Так   же   он   просил   простить   его

чрезмерное любопытство.

— Погоди, — прервал его старик. — Ведомо ли тебе, какую сделку заключили мы с твоим

бывшим учителем, Келесайном Майтхагелом?

—  Нет,   —   ответил   Гетмунд.   —   Мне   известны   лишь   слухи,   ходившие   среди   младших

жрецов Света. Говорили, будто где-то должны явиться к бытию новые Земли, и будто вы, лучший

из звездочетов, сможете точно рассчитать место и время рождения тех Земель.

Старик   кивнул,   соглашаясь.   Он   перестал   сверлить   взглядом   лицо   собеседника,   и

выискивать   на   нем   следы   жадности,   трусости   или   склонности   к   предательству.   Кажется,   он

пришел к какому-то решению.

— Это так, — подтвердил он слова Гетмунда. — В скором времени должен родится новый

мир. Ты знаешь о множественности миров, ученик?

— Да, конечно. И не только из книг — я имел случай лично убедиться в истинности сего

учения. Ведь наш храм находится в совсем другом мире, где небо иного цвета, но Келесайн привел

меня сюда по волшебной дороге между мирами.

—  Ах, да... Конечно, ты ведь должен об этом знать. Тем лучше. Слушай... Миры, или

Земли, как их еще называют, имеют свое начало и свой конец. Спорят о силах, которые вызывают

их к существованию: некоторые полагают, что миры — творения богов, но вот что я скажу тебе:

не всегда небожители имеют отношение к образованию новых Земель. Более того — я полагаю,

что они не создают их, а лишь занимают и переделывают по своему усмотрению. Боги будят их

силу,   приносят   семена   жизни,   населяют   своими   созданиями.   Так   было   со   многими   древними

мирами, и в том числе — с тем, в котором мы сейчас находимся. Однако известно, что уже многие

тысячелетия боги не интересуются жизнью Земель и делами тех, кто их населяет. Известно также

несколько случаев, когда проходили долгие века, прежде чем небожители замечали — чаще всего

благодаря   какой-нибудь   случайности   или   дотошности   своих   служителей   —   появление   новых

Земель. Таким образом, вряд ли старые боги сумеют опередить тех, кто захочет первыми войти в

новый мир и овладеть его силой, и вряд ли разгневаются, когда узнают, что это уже произошло.

— Какой же силой овладеют те, кто прежде других вступят на твердь новых Земель?

— Как я уже говорил, новый мир подобен спящему. А разбудить его силу может не только

бог, но и волшебник, если он достаточно искусен. Ты спросишь: что произойдет тогда? Я отвечу:

не знаю. Возможно, те, кто подчинят себе стихии нового мира, станут в нем богами. Возможно —

лишь обретут бессмертие. Возможно — получат знания и силы, которых нет больше ни у кого в

этих мирах.

— Но для чего, в таком случае, Келесайну понадобилось обращаться к вам за помощью?

Ведь он — великий волшебник, и без труда найдет дорогу в любой мир.

Усмехнулся старик, услышав эти слова.

— Нетрудно попасть в мир, который давно существует и волшебные пути в который уже

хорошо   изведаны.   Однако   рождающийся   мир   не   таков.   В   определенном   смысле,   он   только

приближается к упорядоченному мирозданию — чем он ближе, тем больше дорог соединяет его и

остальные миры. Уже сейчас где-то есть два или три места, откуда можно открыть в новый мир

волшебные дороги, но мне эти места неизвестны, а расчеты их координат заняли бы несколько

десятилетий кропотливейшей работы. Поэтому я выяснил местонахождение тех точек, которыми

можно   будет   воспользоваться   только   лишь   через   год   или   даже   полтора,   если   считать   от

сегодняшнего дня — но и на то, чтобы произвести сии вычисления, я потратил почти восемь лет, и

потрачу еще два или три месяца, чтобы окончательно убедиться в верности сделанных расчетов.

— Однако, — с сомнением сказал юноша, — в таком случае, мне трудно понять, почему

вы, наставник, так легко поделились своими знаниями с Лордом Келесайном — и говорят, еще с

несколькими другими Обладающими Силой.

—  Мы заключили  равную сделку,  —  покачал головой  Эваррис.  — Я  укажу  им  места,

откуда   можно  будет   открыть   тропу   в  новорожденные   Земли,   а   твой   бывший  учитель  и  иные

Лорды причастят меня к одной из тамошних стихий. Ибо я сам не в силах буду коснуться их,

потому что я — не Повелитель Стихий. Твоего же учителя я выбрал потому, что он — человек

чести и сдержит данное слово, и в этом я полностью доверяю ему. Да и среди остальных Лордов

нет никого, кто запятнал бы в прошлом свою честь недостойными или низкими поступками. Я

верю — это будет новый, чистый мир, и могущество, которое он даст своим первым насельникам,

не употребиться бездарно или во зло.

— Воистину, хотелось бы верить в это, — согласился юноша, склонив голову. — Но каким

образом   вы   определяете   местоположение   тех   областей,   откуда,   в   определенное   время,   можно

будет открыть волшебную дорогу? Чем вы руководствуетесь в своих исчисленьях?

—  А вот это, — назидательно молвил Эваррис, — и будет тем, чему, в числе прочего, я

стану тебя учить. Теперь же, поскольку время трапезы миновало, пойдем в мою лабораторию, где

ты увидишь устройства, которыми нам придется пользоваться в нашей работе, и узнаешь об их

назначении.

Они встали из-за стола и отправились вглубь дома. Там они поднялись по спиральной

деревянной лесенке и очутились на верхнем этаже, где перемычки между комнатами были давно

снесены и весь этаж был превращен в единое помещение с тремя основными частями. В центре

возвышался   огромный   телескоп,   стоявший   на   круглом   железном   основании.   Желающий

воспользоваться сиим прибором должен был подняться по двенадцати ступеням металлической

лестницы,   сделанной   в   том   основании.   Сидя   в   кресле   у   телескопа,   посредством   хитроумных

механизмов   можно   было   поворачивать   телескоп   вместе   с   верхней   частью   основания,   не

поднимаясь с места и не прибегая к помощи слуг. Было заметно, что сложность сего устройства

изумила Гетмунда, хотя он и постарался не выказать удивления. Над телескопом юноша заметил

полупрозрачный купол, разделенный на две половины. Эваррис сообщил ему, что купол можно

раздвигать и опускать, он даже показал юноше, как можно достичь этого. Далее они перешли в

правую   часть   залы,   где   были   расставлены   иные   приборы:   серебряные   весы,   ловушки   для

воздушных   потоков   (выглядели   они   подобно   изогнутым,   перевитым   друг   с   другом   трубам),

золотые   и   бронзовые   зеркала,   установленные   напротив   друг   друга,   солнечные   часы   с

шестнадцатью иглами вместо одной, планшет с листом бумаги, на котором металлическая рука

зажатыми   меж   пальцев   пером   вычерчивала   кривые   линии,   и   ни   к   чему   не   прикрепленный