заклинаний, работавших в его замке и не скрывал от нее ничего из тех приемов, которыми
пользовался в своей волшбе.
И вот, настал день, выбранный заговорщиками для осуществления их плана. Пока
Мъяонель увлеченно работал в лаборатории, Ранхильд, позаботившись заранее, чтобы в замке не
было никого из дроу (ибо они могли почувствовать неладное), сотворила волшебный путь и
провела в цитадель Лордов во главе с Келесайном. Затем она позвала своего мужа. Охранные
заклятья ни о чем не предупредили Мъяонеля, а его Сила в тот час не была с ним. Когда он вошел
в тронный зал, Лорды, наконец, обнаружили себя. Во мгновение ока составили они круг и
соединили свою власть, в центре же круга оказался хозяин замка. Увидев их, он попытался было
вызвать свою Силу, но объединенное могущество Лордов превозмогло ее. Вот имена их: Лорд
Архайн, Лорд Имрадим, Леди Данира, Лорд Галлар, Лорд Зерем, Лорд Келесайн Майтхагел, Лорд
Навранд. Еще были с ними Джезми и Танталь, ученики Келесайна, и Дайнеан, ученик Зерема. В те
дни их еще не называли Лордами. Увидев Ранхильд, понял Мъяонель, что предан.
Спросил он, глядя в глаза той, которую любил больше жизни:
— Почему?
Сказала Ранхильд:
— Когда-то меня звали Айнеллой. Ты убил моего возлюбленного. Ты забрал его сердце и
выпил его душу. После того ты обманул меня и желал обманом заполучить мою любовь.
Наверное, ты полагал, что твое могущество защитит тебя от какого бы то ни было возмездия. Ты
ошибался. Ибо то, что теперь будет с тобой — именно возмездие.
Сказал Мъяонель:
— Я любил тебя.
Сказала Ранхильд:
— Украденной любовью. Я же тебя — ненавижу.
Некоторое время Мъяонель молчал, а потом громко засмеялся. И был это — смех безумца,
смешанный с плачем.
Сказал он:
— Гвехтинг, старая мошенница… если бы не умерла ты от меча Тайленара, то, клянусь,
непременно отыскал бы я тебя и задушил бы собственными руками!.. Законы, по которым
движется это мироздание, иногда безумны даже для меня, Владыки Бреда, ибо имя этим законам
— глупость. Так, пытаясь исправить одну ошибку, мы часто совершаем другую, еще большую. К
чему мне Сила, если она лишила меня сердца? Зачем мне сердце, если оно убило женщину,
которую я полюбил более всего? Зачем мне возлюбленная, если более всего на свете она
ненавидит меня?..
Он опустил голову и долго молчал. Затем, вновь посмотрев на Ранхильд, сказал:
— Сердце Тайленара сгорело и стало пеплом. Более ты мне не интересна. Если мне
суждено умереть — я умру свободным, а не рабом, пусть даже и у столь высокого господина, как
любовь.
Более не сказал он ей ничего, но, усмехнувшись, обвел взглядом Лордов, пленивших его.
Спросил Мъяонель:
— Ну, а вы — какое же вы оправдание найдете нарушению клятвы?
Сказал ему Келесайн:
— Это — наше дело. Достаточно тебе и того, что мы дали тебе несколько минут, чтобы
прояснить кое-что о твоей семье. Теперь ты умрешь — так, как заслуживаешь.
Они уничтожили тело Мъяонеля и, сколь могли, его душу. Но, зная, что, будучи связан с
Силой, он может рано или поздно возродится, они заключили зерно его души в тесную оболочку и
по волшебной дороге отнесли в Земли Изгнанников и бросили в тамошний круговорот жизни и
смерти. Так сбылось давнее проклятие тирана Казориуса, которого Мъяонель сам некогда заточил
в Земле Изгнанников. Взяв в жены Ранхильд, познал Мъяонель сладость рабства, преданный и
плененный — вкус бессилия, а бремя ничтожества и горечь унижения ждали его в бессрочной
ссылке в мире, где умирает всякое волшебство.
После того Лорды разрушили колдовской замок своего врага, уничтожили все проявления
его Силы в Эссенлере и сожгли значительную часть Безумной Рощи. При этом были истреблены
многие дроу, и в том числе — князь их, Кемерлин Отступник. Келесайн охотился за оставшимися
и желал предать смерти и их — отчего-то он сильнейшей ненавистью ненавидел этот народ.
Однако, совершенно истребить их ему не удалось, потому как дроу были охранены от его
произвола многими Лордами, и в том числе теми, кто входил в число Восседающих.
Говорят, что когда огонь стих, и лишь дым и пепел остались от колдовского замка
Мъяонеля, на тех развалинах видели сына Кемерлина, Герхальта, и будто бы долгое время провел
он там, отыскивая что-то. Когда же покинул он руины, то будто бы унес с собой странное
украшение — драгоценный камень, напоминающий рубин, свет в котором пульсировал, словно
живое сердце.
Прошли годы и десятилетия. Кое-где лес восстановился, хотя, конечно, былая магия так и
не вернулась в эти места. Развалины покрылись мхом и травой. О деяниях Лордов и героев
складывали легенды и сочиняли баллады. Поскольку Совет к тому времени вновь распространил
свою власть на земли, соседствовавшие с былой вотчиной Мъяонеля, то и создаваемые
сказителями истории почти всегда были такими, какими их желали видеть Восседающие. Бывали,
однако, и исключения, ибо многое еще в этом мире было несовершенно и ученикам Келесайна
Майтхагела и ему самому предстоит еще много работы, чтобы превратить этот, да и другие миры
Сущего, в обители порядка и бесконечной гармонии. Так, спустя почти столетие после гибели
Мъяонеля находились еще люди, которые откуда-то узнавали о том, каковы были настоящие
деяния его и каковы были обстоятельства его гибели. Некоторые поэты пленялись этими
историями и даже пытались добраться до развалин его замка, но немногие возвращались из леса,
окружавшего руины. Ибо остатки Безумной Рощи по-прежнему таили в себе смертельную угрозу
для незваных гостей, с какими бы благими намерениями не приходили они. Говаривали также,
будто бы до сих пор обитают в этом лесу темные альвы — им-то часто и приписывали гибель
людей, без вести сгинувших в немеречье. Однако находились и немногие, кто, возможно — чудом,
возможно — благодаря странной прихоти дроу, проходили лес и достигали руин. Говаривали,
будто бы там до сих пор таится что-то особенное, будто бы в воздухе до сих пор витает некий
неуловимый аромат темного волшебства, аромат безумия и смерти, аромат чудес и поэтического
вдохновения. Ибо любое творчество — это безумие, и музыкант, и художник, и стихотворец
безумны еще более чем юродивые и больные, и безумны все те, кто внимает им, ибо любое
творчество в своем основании не имеет никакого очевидного смысла и никакой практической
ценности.
Один из тех немногих, кому повезло достичь руин, прежде наслушавшись историй о
Хозяине Рощи и теперь, по-видимому, вдобавок еще надышавшись разлитого в воздухе
тлетворного аромата, сложил такие стихи:
Безумьем полон белый свет
Волна безумья — тьма.
Иного объясненья нет
И я схожу с ума.
Безумны звезды и луна,
Безумны небеса.
Плыву, безумию сполна
Доверив паруса.
Волны гонец, седой как снег,
Не раз мне говорил:
«Безумен каждый человек,
Что в этот мир вступил.»
Ты можешь этот мир спасти
Одним движеньем глаз
Согласно веки опусти —
И не разлучишь нас.
И плащ с плечей ее упал
Примяв застежкой рожь…
И понял я, что променял
Безумье — на него ж.9
На сем заканчивается повествование о Безумной Роще и Хозяине ее, Лорде Мъяонеле.
