Но Саймон преградил им дорогу.

– Вот и отлично. Поужинайте со мной. Вы же обещали.

– Вы с ума сошли! – Анна задохнулась от возмущения. – После сегодняшней вашей выходки я никуда с вами не поеду.

Саймон сделал вид, что не слышал. Повернувшись к Себастьяну, он сказал многозначительно:

– Мы не хотели бы задерживать вас.

Себастьян нахмурился.

– Я не знаю, что вы наговорили сестре сегодня, но…

– Так она вам не рассказала? – притворно удивился Саймон. – Странно. Я напомнил ей, что она вышла за князя де ла Марре из-за его титула и что в этом смысле она ничем не лучше Харриет.

– Кхм, – кашлянул Себастьян. – Понятно. – И поинтересовался: – Вы приехали, чтобы снова оскорблять ее?

– Очень похоже на то, – признался Саймон, – но все зависит от нее.

– Понятно, – повторил Себастьян.

Совершенно потеряв терпение, Анна горячо воскликнула:

– Ну что ты заладил: «Понятно, понятно»! Вышвырни его вон!

– Я бы рад помочь тебе, – ответил Себастьян, – но мне почему-то кажется, что он не уйдет. – Взяв Лидию под локоть, он подвел ее к машине.

Анна с открытым от изумления ртом наблюдала за братом.

– Ты… ты же не оставишь меня с этим… этим нахалом?!

– Знаешь, я сильно проголодался.

Себастьян усадил Лидию в машину, сел за руль, и они уехали.

– Трус! – выкрикнула ему вслед Анна, трясясь от ярости. Потом повернулась к Саймону: – Садитесь в свою машину и выметайтесь!

Саймон шагнул к ней и, обхватив ладонями ее лицо, прильнул к губам Анны. Он снова застал Анну врасплох, но на этот раз она оправилась быстрее и впилась ногтями в его руки. Саймон выругался, подхватил Анну и перекинул через плечо.

Она на мгновение растерялась, а потом принялась молотить кулаками по его спине, пытаясь вырваться. Но все напрасно: Саймон будто и не заметил. Он пронес ее через сад, в самый дальний его конец. Только удалившись от дома на достаточное расстояние, он опустил строптивицу на землю. Полыхая яростью, Анна пыталась отбиваться, но Саймон невозмутимо и властно обнял ее и снова поцеловал.

Она продолжила бы сопротивление, но его руки так крепко сжали ее, что и пошевелиться было невозможно. Она бы отвернулась, но Саймон положил свободную руку ей на затылок и поцеловал в беспомощные губы. Анна хотела было пнуть его ногой, но, наклонив ее корпус назад, Саймон воспрепятствовал этому намерению. Она ругала мучителя на чем свет стоит, но все ее существо отвечало на его поцелуи. Ярость, злость, презрение – все куда-то исчезло. Осталось только бешеное биение сердца и страстное желание, какого Анна давно не испытывала.

Губы ее приоткрылись под нажимом губ Саймона, Анна почувствовала нежное прикосновение его языка и сама не заметила, как начала отвечать на ласки.

Саймон выпрямился и ослабил хватку. Руки Анны теперь были свободны – и они тут же обвились вокруг его шеи. Желание нарастало в ней, губы горели, она поцеловала Саймона с такой страстью, что тот потрясенно охнул и совсем потерял голову.

Его губы заскользили по нежной шее Анны вниз. Анна застонала и снова поцеловала Саймона, не в силах им насытиться. Оба тяжело дышали от возбуждения, от сжигающего их желания. Анна тесно прижалась к Саймону и почувствовала, что он напрягся. Глубоко в ее горле зародился глухой животный стон, стон неутоленной страсти.

Поверх платья, которое держалось лишь на тонких бретельках, на Анне был расшитый блестками жакет. Саймон стянул его, отбросил в сторону и снова принялся целовать ее шею, изящные обнаженные плечи. Зубами нашел конец банта и потянул. Легкая ткань скользнула вниз, обнажая грудь, матово-белую в лунном свете.

Нежное прикосновение губ к ее возбужденному, набухшему соску подействовало как электрический разряд. Анна вскрикнула, и ее крик, полный наслаждения и сладкой муки, нарушил тишину замершего сада. Задыхаясь, она повторяла имя ненавистного и такого желанного мужчины. Мир вокруг них закружился, заметался в бешеном вихре. Их прерывистое дыхание слилось в один долгий стон страстного желания.

Оба изнемогали под наплывом охвативших их чувств.

– О, Анна! – выдохнул Саймон.

Никто еще не произносил ее имя с такой проникновенной нежностью.

Анна закрыла глаза. Неожиданно свалившееся счастье охватило все ее существо. Она уже не раздумывала, как все это могло произойти, а просто наслаждалась тем, что есть: руками Саймона, обнимавшими ее, его силой, его лаской.

Она робко улыбнулась Саймону и прикоснулась пальцами к его щеке, к подбородку, к губам, которые подарили столько счастья. Искуситель перехватил ее руку и поцеловал по очереди каждый пальчик.

– Я с ума по тебе схожу, Анна, – хрипло сказал он. – С того самого момента, как впервые увидел.

– Правда? – Глаза ее лучились от счастья. – А я и не заметила.

Саймон широко улыбнулся и стиснул Анну в объятиях. Потом вдруг отпустил и, к ее величайшему удивлению, принялся завязывать бантиком бретельку на ее платье; потом поднял жакет и помог надеть. Его рука задержалась на секунду на ее талии, он пристально посмотрел на Анну, как будто хотел навсегда запечатлеть в памяти такой, какой она была в эту неповторимую минуту: нежной, чувственной, прекрасной. Саймон посмотрел на горы, освещенные луной, на серебряную змейку реки, бегущую к морю. Тихий вздох сорвался с его губ. Он взял Анну за руку и повел к дому.

Она была уверена, что после этой страстной прелюдии в саду Саймон отвезет ее к себе в отель, в свою постель. Ей хотелось этого! Анна трепетала от неистового желания. С ней никогда еще не было ничего подобного, разве что в колледже, давным-давно, когда она любила Фрэнка. Нет, тогда она была слишком молода, и впервые разбуженная чувственность не захватила так, как сейчас. И уж точно ничего подобного не было во время ее унизительного замужества. А теперь Анна жаждала оказаться в постели с Саймоном и пережить волшебные минуты близости.

Ей трудно было идти по траве на высоких каблуках.

– Может быть, пройдем через дом? – заботливо спросил Саймон.

– Ничего не получится. Задняя дверь заперта, а у меня нет ключа. Открыть некому – всех слуг отпустили на выходные.

– То есть дом пуст?

– Да.

Взглянув на Саймона, Анна заметила возбужденный блеск в его глазах и почувствовала, что сердце забилось сильнее. Они вошли в дом и очутились в ярко освещенном холле. И Саймон снова удивил Анну.

– Где здесь кухня? – широко улыбаясь, спросил он.

– Кухня?

– Ну да. Я голоден. А ты разве нет?

Если Анна и испытывала голод, то совсем другого свойства.

– Ты действительно собираешься есть?

В вопросе звучало почти открытое приглашение, и, кажется, это поразило Саймона. Он замер, потом наклонил голову и легко коснулся губами щеки Анны. О, как много обещала его улыбка!..

– Да, я правда голоден. Посмотрим, что у вас тут есть, и устроим пир.

Они заглянули в холодильник и винный погреб, перенесли свою добычу в гостиную и расположились на толстом ковре, застилавшем пол. Саймон заботливо подложил Анне под локоть принесенную с дивана подушку.

– Чем не пир? – радовался он.

Холодный цыпленок, ветчина, хрустящий хлеб, паштет из гусиной печени, фрукты… Они наслаждались сочными персиками, сладким виноградом, пили кларет и шампанское, и все это – ни на минуту не отрывая друг от друга сияющих глаз. Их глаза вели между собой безмолвный разговор, во взглядах было все: любовь, желание и обещание утолить его.

Анна включила тихую музыку, которая заполнила комнату, создав умиротворяющий фон для этого праздника любви. Слова были не нужны, достаточно было слушать приятные мелодии, смотреть и улыбаться друг другу. Любая мелочь забавляла их. Саймон открыл бутылку шампанского, пенная струя забила из горлышка. Анна, смеясь, подставила бокал, но Саймон принялся целовать ее, в то время как шампанское продолжало литься.

Саймон прислонился к дивану и вытянул ноги. Анна уютно устроилась рядом. Его глаза остановились на семейных фотографиях в серебряных рамках.