– О, я сейчас расплачусь от ужаса. Мой ночной кошмар из Кентукки. Мстительница из Слипи-тауна. О, прости, прости меня, храбрая Лили Смит! Не сердись. Ты поставила меня на место, ты указала мне свет в конце тоннеля, и теперь я знаю, что сила Америки в ее провинции. Позволь мне только на прощание показать тебе кое-что.

Лили машинально отшатнулась, исполненная самых мрачных подозрений. Ширли усмехнулась еще гаже.

– Не бойся, ничего фатального. То есть как мне кажется. Ты ведь храбрая, девочка из Кентукки? Хочешь взглянуть на неприкрытую, то есть голую правду? Посмотрим, куда после этого денется твой боевой задор.

С этими словами Ширли двинулась по коридору к высоким белым дверям. Зеленый шелк развевался, и казалось, что перед Лили летит злая болотная ведьма…

За дверями оказался домашний кинотеатр. Во всяком случае, экран телевизора занимал полстены. Лили замерла на пороге, вся во власти переживаний и злости на последние слова Ширли. С какого это перепуга Белобрысая Дрянь будет решать, быть Лили с Брюсом или нет? Да она просто ревнует, вот и злится, фригидная алкоголичка с толстой чековой книжкой и дистрофичной задницей! Ее-то Брюс не выбрал бы даже под наркозом, он выбрал Лили, он ее…

На стене вспыхнул логотип известной телекомпании, распространяющей по подписке эксклюзивные съемки различных светских мероприятий. Реджи ей рассказывал, «Шик» раньше с ними сотрудничал, но потом отказался, слишком много компромата…

На экране замелькали кадры. Красная ковровая дорожка, блики фотовспышек, рев толпы, приглушенный и восторженный бубнеж диктора. Вот идут ослепительные, прекрасные кинозвезды, машут руками, приветствуют своего зрителя… А вот идет Брюс Кармайкл. Улыбается в камеру, машет рукой, а потом крепко прижимает к себе эту звездульку Келли… как же ее…

Следующий кадр. Закрытая вечеринка в Беверли Хилтон. Смеющиеся лица, крики, тосты. Крупным планом: Брюс Кармайкл в расстегнутой чуть ли не до пояса рубахе. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. Он смеется и льет шампанское из изящного фужера прямо в жадно раскрытый ротик лучшей актрисы года Келли Д. Потом наклоняется и целует ее смеющийся ротик. Крики усиливаются, потом сквозь гомон пробивается чей-то радостный и пьяный голос:

– За самую красивую пару Голливуда! За Брюса и Келли! Ура!

Ширли подкралась сбоку и жарко выдохнула перегаром прямо в лицо окаменевшей Лили:

– Не правда ли, прекрасная пара? И ты всерьез полагала, что можешь войти в этот мир? Что этот мужчина будет хотеть тебя вечно? Ты ошиблась, Лили из Кентукки. Ты так далеко от него, что даже карта не поможет. Мой тебе совет: уезжай отсюда. Возвращайся в свой зачуханный городишко, найди себе тупого и честного работягу, выходи за него замуж. Он будет честно трахать тебя после работы, ты родишь ему троих сопливых ребятишек, а потом вы купите в кредит новый холодильник. Зато ты будешь на своем месте, а это очень важно, поверь мне. Свой круг. Ты меня хорошо поняла? Пока что я тебе советую по-хорошему.

Лили медленно повернулась к Ширли. Серые глаза потемнели от гнева и боли, щеки утратили румянец, но голос ее не дрожал.

– Я плевать хотела на твои советы, Белокурая Сучка Ширли. И мы не на Диком Западе, ты не сможешь выжить меня из этого города.

– Ты права и тут. Не смогу. И даже пытаться не буду. Ибо гораздо проще сделать так, чтобы твоя жизнь в этом городе стала невыносимой.

Лили склонила голову на плечо и медленно процедила:

– Наверное, это ужасно – каждое утро встречаться в ванной с отражением Ширли Бэнкс. Лучше уж ночной кошмар.

– Ну, детка, держи себя в руках. В этом ты тоже провинциальна. У нас здесь не принято так явно пропускать удары. Тебя не хватило даже на это. Ты обыкновенная провинциалка, Лили Смит. Вероятно, именно на это он и клюнул. Для полноты образа тебе стоило бы оказаться девственницей, но в наше время это практически невозможно. Даже бедняге Джереми досталось надкусанное яблочко.

Лили повернулась и пошла к выходу. Можно врезать Ширли, можно завизжать, можно употребить пару фирменных выражений Слипи-тауна… но к чему все это? Уподобиться Ширли – невеликая заслуга. Истинные леди умеют владеть собой.

Она держала себя в руках целых тридцать секунд – пока не вышла на крыльцо. А потом жители Нью-Йорка с удивлением оглядывались на бегущую мимо них девушку с залитым слезами лицом.

Брюс не помнил, как именно завершился праздничный банкет, но проснулся он, слава богам, один. Потом был жуткий и мучительный перелет, после которого небритый и осунувшийся Брюс плюхнулся на мягкие подушки лимузина и рявкнул Джои адрес Лили Смит. Это тоже была условность – Джои прекрасно знал, куда они едут, но ведь надо соблюдать приличия?

К черту приличия. Он хотел видеть Лили. Он изнемогал в разлуке с ней. Он мечтал поскорее оказаться в прохладной тиши ее квартиры, принять душ, отправиться с ней в постель и не вылезать из нее до вечера, а потом созвониться с Сэнди, сходить куда-нибудь втроем, купить в китайском ресторане всякой экзотики, вернуться к Лили и закатить пирушку со свечами, поцелуями, смехом и шутками, чтобы все закончилось в спальне, и до самого утра не выпускать ее из своих рук.

Неужели они знакомы всего пять недель?! Как быстро она стала его воздухом, его жизнью. Как быстро он в нее…

Он не мог произнести это слово. Оно было затаскано тысячами грязных ртов, залапано миллионами рук.

Он не может жить без Лили Смит, потому что…

Джои вежливо кашлянул.

– Босс, мы уже приехали. Вы как, нормально? Может, я сгоняю за цветами? Мисс Лили будет рада…

Брюс мотнул головой и выбрался из машины. Хотел сказать, чтобы Джои ехал домой, но почему-то раздумал. Покатает Лили по городу…

Она знала, что он приехал, еще до того, как он постучал в дверь. Она его чувствовала, как собаки чувствуют возвращение хозяина.

И она была совершенно не готова к встрече с ним.

Звонок опять не работал, и каждый удар в дверь отдавался у нее в спине. Лили лежала на диване в гостиной и закрывала глаза руками. Слез не было, дыхания не было, только придушенный хрип.

Вот как он выглядит, конец-то!

Если она его сейчас впустит, то он опять сможет ее обмануть. Она не найдет в себе сил быть хозяйкой положения.

Удары вновь посыпались на дверь. Слезы заструились наконец по щекам, и стало легче.

Дело не в Келли и не во всех остальных звездах Голливуда, вместе взятых. Мы все знаем, что у Брюса Кармайкла такая работа. И поверить Ширли Бэнкс может только слепоглухонемой, проживший всю жизнь на необитаемом острове. Хотя и того что-нибудь насторожит…

Просто Ширли, как это ни противно, права. Им с Брюсом вместе не быть. Она всегда это знала, разве не так? И Брюс тоже знал. Потому и не вешал ей лапшу насчет того, что она единственная и неповторимая, а сразу расставил все по полочкам. Твой мир, мой мир, ты не сможешь в моем, я не смогу в твоем. Краткая встреча на границе миров. Передышка в пути.

Никакая не Синдерелла. Все-таки Русалочка.

Лучше бы он ее обманул, лучше бы она его возненавидела, а так… так слишком больно. Это только в кино, будь оно неладно, расстаются красиво и долго, глядя друг на друга проникновенными взглядами и обещая никогда не забыть сладостные минуты.

Уходи, Брюс. Уходи, любимый.

Но когда стук в дверь прекратился и на лестнице прозвучали удаляющиеся шаги, ей почудилось, что в крышку ее гроба заколотили все гвозди.

Лили встала, подошла к двери и тихонько погладила ее. А потом села на пол и зарыдала в голос.

– Лили, пожалуйста, возьми трубку и поговори со мной. Я не понимаю… Черт!!!

Он набирал ее номер в сто пятьдесят первый раз. И каждый раз следовал отбой, из чего в свою очередь следовало, что она дома и нажимает на рычаг сама.

Она не отвечала на звонки и не открывала дверь. Он подсылал под дверь Джои, а сам звонил с улицы, надеясь, что она услышит гул машин и откроет дверь, уверенная, что там не он, а кто-то другой. Джои были даны совершенно четкие указания – хватать и тащить вниз. Бывший спецназовец выслушал этот бред и глазом не моргнув. За такую зарплату, как у него, он готов был хватать и тащить кого угодно. Хоть мэра Нью-Йорка. И, скорее всего, у него получилось бы…