Но вот в один отнюдь не прекрасный день, вернувшись домой из деловой поездки, я обнаружил записку: «Не ищи меня, я благодарна тебе за счастливую жизнь, но все кончено. Прости».

Для меня это было, как гром среди ясного неба. Я два месяца не находил себе места. Не мог даже работать, перепоручив важные дела на заводе своему помощнику. Я нанял частного детектива, и он, представь себе, отыскал ее.

Мистер Дагс замолчал, погрузившись в воспоминания. На его лбу пролегла глубокая морщина, а в углу губ образовались печальные складки.

– Что было дальше?! – нетерпеливо воскликнул Эрик. – Ее разыскал детектив…

– Выяснилось, что она вышла замуж за талантливого химика Уильяма Ричардса, профессора Гарвардского университета, с факультета биохимии и молекулярной биологии. Он был внуком знаменитого химика, тоже Уильяма Ричардса, лауреата Нобелевской премии, который расшифровал несколько генов из молекулы ДНК. Его внук тоже занимался молекулой ДНК, и особенно геном старения.

Аурелия познакомилась с Ричардсом в Бостоне, куда она поехала, сбежав в очередной раз из дома, специально на конгресс биохимиков, и оказалась на заключительном банкете. Естественно, она произвела фурор своей красотой и дьявольской притягательностью. Многие маститые ученые, увлеченные только своими научными экспериментами, были очарованы ею. Но она ловила в свои сети именно Билли Ричардса, который, конечно же, вскоре пал к ее ногам. Он был богат, но к деньгам абсолютно безразличен. Его интересовала только наука. Он влюбился в первый раз в жизни, но влюбился безоглядно. А ей нужны были его деньги и знания. Она хотела, чтобы он провел анализ ее таблеток и воссоздал то средство, которое досталось ей от Парацельса.

– Как от Парацельса? – Эрик подскочил на своем кресле. – Эти таблетки изобрел ее отец, Тео Джогенхейм, или Гогенхейм, химик и розенкрейцер!

– Это она тебе так сказала, – ухмыльнулся Рон Дагс. – Она наверняка много чего наговорила.

– А что, это не так? – смешался молодой человек. – Разве не отец дал ей, четырнадцатилетней девочке, эти таблетки, которые она начала принимать, достигнув 40 лет. Так она рассказала мне.

– Не было никакого Тео Джогенхейма, – покачал головой мистер Дагс. – А если и был, то не в ХХ веке, и, может быть, даже не в ХIХ…

Эрик вообще перестал что либо понимать.

– Вы уверены? – только и проговорил он.

– Конечно, уверен, – бросил он. – Ты же сам заметил, что у нее старинный почерк, напоминающий готический шрифт. Она училась писать, скорее всего, в те годы, когда жил Парацельс.

Эрик замотал головой, пытаясь избавиться от ощущения, что сходит с ума.

– Она сказала, что годится мне в матери или… в бабушки, – вспоминал Эрик. – Я не понимаю, как это возможно, чтобы ей было… около четырехсот лет. Нет, я отказываюсь верить. Это бредни…

– Это действительно трудно принять, но это так, – вздохнул Рон Дагс.

– Это она вам рассказала? – Эрик недоверчиво смотрел на хозяина. – Может быть, она и здесь все выдумала, как обычно.

– Дело в том, – мистер Дагс старался говорить, как можно более убедительно, – что она помнит события, происходившие в разные века, начиная с XVI века. Например, она рассказывала подробности чумы в Мюнхене, в конце этого века, или о похоронах Парацельса.

– Значит, она обманывала меня, – Эрик все еще не хотел верить, – когда рассказывала об отце, который умер от воспаления легких. Она сказала, что сидела рядом с ним и держала его за руку. Ведь на ее глазах были настоящие слезы!

Эрик замолчал, предпочитая думать, что ее богатая фантазия может простираться и до XVI века, но на самом деле ей все-таки не больше шестидесяти. Сохранение молодости в пределах обычной человеческой жизни – это он еще мог представить. Но больше…

– Послушайте, а зачем вам, деловому человеку, нужна эта шкатулка? – неожиданно спросил он.

Рон Дагс несколько смутился и снова принялся мусолить сигарету, сломав ее наконец.

– Странно, что вы раньше не задали этот вопрос, – иронически произнес Дагс, скомкав сигарету и в сердцах бросив ее в большую чугунную пепельницу в виде головы бизона. – Вы не забыли, полагаю, что я владелец нескольких предприятий. – Он решил раскрыть еще часть своих карт. – В том числе и фармацевтической фабрики в пригороде Денвера.

Он замолчал и хитро посмотрел на Эрика, слегка прищурив глаза, видимо, надеясь, что молодой человек сам догадается, самостоятельно ответив на свой собственный вопрос.

– Вы хотите… – серые глаза Эрика широко распахнулись, и в них искрой мелькнула догадка, – вы хотите получить в свои руки рецепт и наладить производство… средства вечной молодости.

Мистер Дагс удовлетворенно улыбнулся, откинувшись на спинку кресла.

– Вот видишь, догадался, – коротко рассмеялся он. – А теперь попробуй сообразить, зачем мне нужна сама Аурелия? Ведь я мог бы и без нее отыскать шкатулку.

Хозяин с интересом смотрел на Эрика, который уже принялся решать эту головоломку, задумавшись и опустив голову.

– Видимо, в шкатулке есть секретное устройство, о котором знает только Аурелия, – предположил Эрик через несколько секунд.

– Тепло, даже горячо. – Мистер Дагс благосклонно посмотрел на Эрика. – Там есть потайное кодовое устройство, и надо набрать несколько цифр или какое-то слово, я точно не знаю. При этом предоставляется всего три попытки. Если за три раза не будет набрано правильное сочетание цифр, потайное устройство вообще не откроется, а его содержимое будет уничтожено искрой огня. Это значит, что его нельзя открыть простым перебором сочетаний.

– О господи! – Молодой человек схватился за голову. – Какое нагромождение загадок! Сразу возникает следующая куча вопросов!

Эрик встал с кресла и зашагал по кабинету, засунув руки в карманы джинсов. Наконец он остановился и посмотрел на мистера Дагса, который с благожелательным интересом рассматривал своего помощника.

– Первое… Откуда вы об этом узнали? – Эрик загнул палец на правой руке.

– Об этом рассказал Жюль Пренье, когда исповедывался Роберту Сайленсу.

– Тогда почему вы решили убить Аурелию, если могли у нее выведать тайну шифра? – Эрик загнул второй палец.

Теперь мистер Дагс тяжело встал со своего места и, подойдя к окну, молча повернулся к Эрику спиной, всматриваясь в сумрак большого парка.

– Зная эту женщину, я уверен, что она никогда бы не раскрыла эту тайну. Она бы предпочла умереть. Но после встречи с тобой у меня появилась надежда, что мы сможем открыть шкатулку с ее помощью. Ты очень располагаешь к себе… Мне кажется, она тебе доверится…

– А почему все-таки вы решили убрать ее? – снова настойчиво спросил Эрик.

– Потому что незадолго до нашей с тобой встречи она сделала попытку убить меня, – неожиданно признался мистер Дагс. – Я боялся, что она повторит ее.

Отвернувшись от окна, он поймал удивленный взгляд молодого человека.

– Да-да, представь себе! – воскликнул Рон. – Я же неспроста предупреждал тебя, что она не остановится ни перед чем, и пусть тебя не смущает ее нежность и красота. Эта женщина готова на все, и ты еще убедишься в этом.

– Говорите конкретнее, мистер Дагс, я прошу вас! – воскликнул Эрик. – Это очень важно для меня и для нашего дела!

– Полгода назад мы с ней случайно встретились в Бостоне, куда я приехал на одну конференцию, посвященную биохимическим методам генной инженерии. Я на своем фармацевтическом предприятии как раз собирался заняться биомолекулярной технологией. И в кулуарах конференции перед банкетом я встретил ее. Сначала я удивился, увидев ее среди серьезных ученых – химиков, биологов, специалистов по информационным технологиям. Но, заметив, что она присутствует на всех семинарах, задает вполне профессиональные вопросы, участвует в дискуссиях, я удивился еще больше, однако сообразил, что за годы жизни со своим мужем, блестящим ученым, она смогла многому научиться у него. Тем более с ее необыкновенными, дьявольскими способностями.

Рон замолчал, и Эрик почувствовал, что ему неприятны эти воспоминания. Поэтому он не стал настаивать на продолжении, хотя ему не терпелось узнать дальнейшую историю. По ходу размышлений он вспомнил, что Рон еще не рассказал о смерти ее мужа, химика.