На мои глаза навернулись слезы. Я залпом осушила остатки пива и швырнула банку в мусорную корзину. Мне было очень плохо, я чувствовала себя обманутой.

— Прости, Линдси, — тихо промолвила Джилл, — я не хотела расстраивать тебя.

Она протянула мне руку, и я с благодарностью пожала ее. Впервые за долгие годы моей службы в полиции я не знала, что делать и как выйти из этого тупика. В моей душе боролись противоречивые чувства — долга, служебных обязанностей и жалости к старому и немощному отцу.

Я вытерла слезы и спросила Джилл:

— А что твой отец? Он до сих пор живет с твоей матерью?

— Нет, черт бы его побрал, — поморщилась она. — Мать у меня очень строгая женщина, не терпящая предательства. Она выгнала его, когда я училась на старшем курсе. С тех пор отец живет в небольшой двухкомнатной квартире в Лас-Колинасе.

Неожиданно я начала смеяться и никак не могла остановиться. Это было похоже на истерику женщины, которую просто придавил груз свалившихся на ее плечи проблем. А когда немного успокоилась, решила не забивать себе голову неразрешимыми задачами, поскольку бороться с ними бесполезно. Сейчас меня волновало только одно: что еще скрывает мой отец и каким образом он связан с Химерой?

— Спасибо, Джилл, — сказала я и обняла подругу. — Я в долгу перед тобой.

— Что ты теперь собираешься делать? — сочувственно спросила она.

Я сняла со стула пиджак, перебросила его через плечо и развела руками.

— То, что должна была сделать уже давно — выяснить всю правду.

Когда я приехала домой, отец сидел за столом и увлеченно раскладывал пасьянс. Поначалу я не могла смотреть ему в глаза. Взяв на кухне банку пива, я пришла в гостиную, села напротив него.

Отец взволнованно посмотрел на меня, словно ощутив тревогу.

— Линдси, что случилось?

— Я все думаю, отец, о тех годах, когда ты оставил...

Он продолжал бросать на стол карты.

— Почему ты снова говоришь о тех давних временах?

— Помнишь, как ты часто брал меня с собой на Залив? Мы стояли на берегу и смотрели на огромные суда, входящие в порт. А ты говорил, что скоро уплывешь на одном из них и вернешься не скоро. А еще ты говорил, что между тобой и мамой что-то произошло. Я всегда ждала, что ты расскажешь мне об этом, но напрасно. И с тех пор постоянно терзаю себя вопросом — почему ты бросил нас? Ты был замешан в каких-то темных махинациях? — продолжала допытываться я. — И дело здесь не в твоем пристрастии к азартным играм и алкоголю. Отец, ты помогал Кумбзу задушить того парня. В этом все дело. Но почему ты бросил семью? И зачем вернулся ко мне? По-моему, все это не имеет никакого отношения к нашей семье.

Отец беспомощно моргал и пытался что-то возразить.

— Нет...

— Мама знала об этом? Если да, то она была прекрасной актрисой, поскольку всегда утверждала, будто разошлась с тобой из-за азартных игр и беспробудного пьянства.

Он положил на стол колоду карт, и я заметила, что его руки дрожат.

— Ты, конечно, не поверишь мне, но я действительно любил твою мать.

— Неправда! — резко бросила я. — Нельзя любить человека и причинять ему такую боль.

— Можно, — тихо промолвил он и облизал пересохшие губы. — Я любил тебя и всегда причинял тебе боль.

Некоторое время мы сидели молча, не находя нужных слов для продолжения неприятного разговора.

— Как тебе удалось узнать об этом? — наконец спросил отец.

— Какая разница? — отмахнулась я. — Рано или поздно я должна была выяснить это.

Он выглядел подавленным, как боксер после мощного апперкота.

— Твое доверие, Линдси, — самое дорогое для меня в жизни.

— Так почему же ты решил использовать меня, папа? Ты использовал меня, чтобы добраться до Кумбза. Вы с ним вместе убили того парня.

— Я не убивал его, Линдси, — угрюмо сказал он и стал медленно раскачиваться на стуле взад и вперед. — Я просто ничего не сделал, чтобы предотвратить это преступление.

Отец набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, как будто освобождался от неприятных воспоминаний, хранившихся в душе двадцать лет. Потом он рассказал, как побежал за Кумбзом и нашел его в темной аллее. Кумбз догнал Джералда Сайкса и стал душить.

— Я говорил тебе, что в те времена к полиции относились иначе. Кумбз хотел проучить того парня и заставить уважать человека в полицейской форме. Я воскликнул: «Отпусти его!», но он продолжал сдавливать Сайксу шею. Кумбз крикнул, что этот подросток пытался достать нож. А когда все было кончено, он посмотрел на меня и рассмеялся. «Это моя территория, Мартин, — заявил он. — Если ты в штаны наложил, то убирайся отсюда ко всем чертям».

Вскоре к нам подошел Фаллоун. Кумбз бросил бездыханное тело Сайкса на землю и произнес: «Этот ублюдок достал нож и намеревался убить меня». Том был ветераном полиции и мгновенно оценил ситуацию. Он приказал мне исчезнуть и никогда не вспоминать об этом деле. А Кумбз посмотрел на меня и добавил: «Давай проваливай отсюда...» Именно поэтому мое имя так и не всплыло во время следствия и судебного процесса.

Слезы застилали мне глаза, а сердце, казалось, разорвалось на мелкие кусочки.

— Боже мой, отец, как ты мог? — прошептала я. — Кумбз хотя бы остался на месте преступления, а ты сбежал.

— Да, тогда я сбежал, — кивнул он, — но я не сделал этого той ночью, когда Кумбз хотел убить тебя. Я примчался туда, чтобы помочь тебе.

Я закрыла глаза и некоторое время молчала.

— Отец, — обратилась я к нему после непродолжительной паузы, — настал час истины. Теперь мне понятно, что ты появился здесь не ради меня, а с целью выйти на Кумбза. А все уверения, будто ты хотел защитить меня — полная чушь. Ты хотел защитить себя, а не меня. В общем, ты пришел, чтобы убить Фрэнка Кумбза.

Лицо отца мгновенно побагровело от напряжения. Он провел рукой по седым волосам.

— Да, именно так, но только сначала. — Он судорожно сглотнул и взглянул мне в лицо. — А затем все изменилось. Сейчас я смотрю на это совсем по-другому, поверь мне.

Я покачала головой и уже перестала вытирать скатывающиеся по щекам слезы.

— Линдси, я знаю, ты не веришь ни единому моему слову. Ты считаешь, что я постоянно вру, но ошибаешься. Я очень горжусь тем, что помог тебе вырваться из лап Кумбза. Ты — моя дочь, и я очень люблю тебя. Всегда любил.

Я продолжала плакать и в какой-то момент осознала, что сейчас скажу отцу то, что не собиралась говорить.

— Я хочу, чтобы ты ушел от меня, — с трудом выдавила я. — Уходи туда, где ты находился последние двадцать лет. Я вполне взрослый человек, а не твоя маленькая Баттеркап. Убиты четыре человека, и я расследую эти преступления. А ты замешан в них. Откровенно говоря, я понятия не имею, что ты скрываешь от меня и до какой степени ты вовлечен в это грязное дело.

Отец побледнел и тяжело вздохнул. Я видела, что мои слова стали для него неожиданностью и вызвали боль.

— Уходи, отец, — повторила я. — Немедленно.

Я осталась сидеть на стуле, обнимая Марту, а отец молча встал, направился в свою комнату и вскоре вернулся с большой дорожной сумкой. Он выглядел несчастным и очень одиноким. Собака сразу почувствовала, что происходит что-то странное, навострила уши и подошла к нему. Отец ласково потрепал ее по голове.

— Линдси, у тебя есть много причин ненавидеть меня, но прошу не делать этого сейчас. Я изменился и хочу помочь тебе. Кумбз решил отомстить мне за те события и не остановится ни перед чем, чтобы погубить тебя. Берегись его, Линдси, и, пожалуйста, позволь мне помочь...

Мое сердце разрывалось на части. Я знала, что если он уйдет, то больше никогда в жизни не увижу его.

— Мне не нужна твоя помощь, — прошептала я и добавила: — Прощай, папа.

Фрэнк Кумбз облокотился на стенку телефона-автомата, который находился на углу Девятой улицы и Брайант-стрит, напротив Дворца правосудия. Он посмотрел на окна полицейского департамента и пошевелил раненым плечом. Боль мгновенно разлилась по всему телу, словно кто-то стал ковыряться в плече скальпелем. Последние два дня он скрывался в маленьком городке Сан-Бруно и усердно зализывал раны, чтобы поскорее приступить к завершению своего давнего плана. Однако план нарушился чрезмерной активностью полиции. По всему городу были расклеены его фотографии, и каждый полицейский мог остановить его в любую минуту. А у Кумбза нет ни денег, ни машины, ни даже личных вещей.