– Вы хотели видеть меня, – плавно проговорила Тамара, расправляя под собой юбку, прежде чем опуститься на стул напротив него. Она сложила руки на коленях и выпрямилась, на ее лице застыло ясное, спокойное выражение, которое никак не выдавало того беспокойства, которое бурлило у нее внутри. С тех пор как он позвонил два дня назад, чтобы договориться о встрече, ее не отпускало какое-то ноющее чувство, что случилось что-то плохое. А иначе зачем банкир просил о встрече наедине? Она никогда не вела с ним никаких дел. – Как правило, нашими финансами занимается мой муж, мистер Гарримэн. Честно говоря, мне кажется, вам следовало бы все обсудить с ним.

Гарримэн кивнул.

– Я уже несколько лет веду дела вместе с мистером Зиолко, но счел, что в ваших интересах лично заняться своими финансами. Не секрет, что размер вашего дохода превышает его. А значит, и теряете тоже больше.

Тамара в смятении смотрела на него. Его левый глаз нервно дергался, и его почти прозрачное веко трепетало крошечными быстрыми рывками, совсем как крыло бабочки.

– Да? – осторожно спросила она, чувствуя, как нарастает в ней беспокойство.

Гарримэн явно привык говорить прямо, а не ходить вокруг да около. Он приложил сложенную руку с темными пятнами ко рту, откашлялся и перешел к сути дела.

– Мисс Тамара, мы в банке «Нью Вест» очень обеспокоены состоянием ваших вкладов. Вернее сказать, их отсутствием. С конца прошлого года все ваши кредиты и кредиты вашего мужа постоянно превышаются. Мне также крайне неприятно вам говорить, но уже второй месяц ваши выплаты по закладной… мм… – Он снова кашлянул. – …В недостаточной степени покрываются из ваших средств.

Тамара во все глаза смотрела на него.

– Вы хотите сказать, что… банк отказался произвести выплату в связи с нехваткой средств на счете? – недоверчиво спросила она.

Он кивнул.

– Мы их покрыли, но вы правильно поняли меня.

– Я… я не имела об этом ни малейшего понятия, – дрожащим голосом сказала она, нервно потянувшись за сигаретой к квадратному хрустальному ящичку на журнальном столике. Затем взяла серебряную зажигалку и закурила. Это была правда. Очень давно она разрешила Луису взять в свои руки все вопросы, касающиеся их финансов, и, хотя им постоянно не хватало наличных и они жили лишь сегодняшним днем, тратя огромные суммы, она и представить себе не могла, что все так плохо. Возможно, Гарримэн прав. Ей давно пора вмешаться. – Прошу вас, мистер Гарримэн, – мягко сказала Тамара, не надо меня щадить. Я была бы очень признательна, если бы вы раскрыли все карты.

В его взгляде сквозило уважение.

– Хорошо, я буду с вами откровенен, – проговорил он, и она приготовилась к худшему. – Ежемесячно ваши расходы на две тысячи долларов превышают ваши доходы и доходы вашего мужа. На вчерашний день ваша задолженность банку превысила шестьдесят тысяч долларов. Сюда входят как обеспеченные, так и необеспеченные ссуды, но не входит овердраф.[13]

– Так много! – воскликнула она, не сводя с него глаз.

– Так много, – согласился он, – не считая начисляемых каждый день процентов.

– Но как это могло случиться?

– Надеюсь, вы не сочтете, что я вмешиваюсь не в свое дело, но у вас дорогие вкусы, мисс Тамара. Вы уже много лет живете не по средствам.

Она с несчастным видом кивнула.

– Что вы посоветуете мне сделать?

– Возможно, если вы… – Он снова деликатно кашлянул. – Не знаю, как вам об этом сказать, мисс Тамара. Вы должны мне верить, если я скажу, что мне в высшей степени неприятно упоминать об этом.

Она вздернула подбородок.

– Прошу вас, мистер Гарримэн, говорите прямо. Он сделал глубокий вдох.

– У меня создалось впечатление, что в большой мере ваши трудности проистекают от доверенности, которую вы дали вашему мужу.

– Доверенности? Какой доверенности? – Она рылась в памяти, и вдруг ее как молнией поразило. – Но это же было много лет назад!

Он наклонил голову.

– Да, но она по-прежнему действует. Однако, если бы вы отказались от нее, вы могли бы лучше управлять своим собственным доходом, который является достаточно… ну, скажем, значительным.

– Но я не понимаю, чем может помочь эта мера сама по себе, – проговорила Тамара. – Несомненно, единственным способом поставить все на свои места и вытащить нас из долгов является радикальное сокращение наших расходов.

– Насколько я понимаю, вы не заглядывали в ваши ежемесячные выписки из банковского счета и аннулированные чеки?

– Н-нет, – осторожно ответила она. – Всем этим занимался муж. А есть какая-то причина, почему это должна делать я?

Гарримэн потянулся за портфелем и, раскрыв его на коленях, вынул тонкую пачку сшитых вместе документов.

– Будьте добры, взгляните на эти… слева на каждом из них проставлен номер чека, затем дата, когда он был выписан, затем получатель платежа и, наконец, сумма. Эти чеки были оплачены. Все они, между прочим, выписаны на ваш чековый счет и подписаны вашим мужем, что вполне законно, поскольку вы оформили на него доверенность. – Он передал ей бумаги, и она быстро пролистала их. Чеки сразу на сотни долларов, а иногда даже целые тысячи были выписаны на имя одного и того же получателя. Бумаги упали ей на колени. Она подняла на него глаза.

– Я… я не понимаю. Не могли бы вы объяснить мне, что это значит?

Он кивнул.

– Все эти чеки были выписаны на «Персиани Энтерпрайзиз».

– Да. Я видела. Но что такое «Персиани Энтерпрайзиз»?

– Значит, вы не в курсе…

– Не в курсе чего? Прошу вас, просветите меня.

– «Персиани Энтерпрайзиз» – это местная строительная фирма, владельцем которой является некий Кармин Персиани, лет пятнадцать назад переехавший в наш город из Нью-Йорка.

– Тогда, должно быть, эти выплаты произведены в счет погашения задолженности за строительство дома.

– Нет, мисс Тамара, – мягко проговорил Гарримэн. – Я вижу, что вы действительно не в курсе. «Персиани Энтерпрайзиз» – это не более чем известная всем вывеска. Нет, конечно, строительная фирма в самом деле существует, в этом можно не сомневаться, но поговаривают, что Кармин Персиани зарабатывает деньги вовсе не там. Строительная фирма служит, скорее всего, лишь прикрытием его нелегальных доходов.

– Простите, не поняла?

– Грубо говоря, Персиани крайне нечистоплотный человек. Подозревают, что он принадлежит к преступному миру. По слухам, он заправляет всем игорным бизнесом в нашем городе.

Краска отхлынула от ее лица.

– Игорный бизнес? Я не понимаю! Луи не играет!

– Тогда как вы объясните эти чеки? – спокойно спросил он.

Тамара была совершенно раздавлена.

Луис в тайне от нее играл. Она даже не подозревала, что он проигрывает их с таким трудом заработанные деньги, все глубже и глубже затягивая их в долговую трясину. Но когда? И где?

Тамара глубоко вздохнула и огромным усилием воли заставила себя улыбнуться, хотя ей было совсем не до смеха. Заученным плавным движением она встала.

– Мистер Гарримэн, я очень ценю то, что вы сочли нужным проинформировать меня обо всем, – с достоинством проговорила она, протягивая ему руку. – Я понимаю, что вам было нелегко сделать это. А теперь, если у вас нет больше…

Он смущенно опустил глаза.

– Есть еще кое-что. Могу ли я… Сестра моей жены… – бессвязно объяснил он. – Она приехала из Питтсбурга. Она здесь впервые, и она спросила, не знаю ли я… кого-нибудь из кинозвезд. В общем… не могли бы вы подарить ей свою фотографию с автографом?

С кем с кем, а уж со своими поклонниками, которые просили у нее автограф, Тамара прекрасно умела обращаться. Она призвала на помощь самую ослепительную из имеющихся в ее арсенале улыбок.

– Ну конечно, мистер Гарримэн, – без запинки ответила она. – Я утром же пришлю ее вам в банк.

– Ее зовут Шарлотта. Если вас не затруднит… припишите для нее несколько строк.

– Считайте, что все уже сделано. Эсперанза проводит вас.

Как только за ним закрылась дверь, Тамара в отупении опустилась обратно на кушетку, прислонилась головой к подушке и невидящими глазами уставилась на стеклянный куполообразный потолок. Она дрожала всем телом и чувствовала себя совершенно разбитой и физически, и эмоционально. Она знала, что выбора у нее нет. Ей придется поговорить с Луисом о его игре, и им вместе надо будет постараться найти способ положить этому конец. Эта утечка денег не может продолжаться. Одному Богу известно, в какие еще долги друзьям или торговцам он залез, помимо того, что они должны банку. Ничем нельзя оправдать то, что все это время они испытывали финансовые затруднения. Ничем.