«Ну зачем ему быть таким наблюдательным? – подумала Клэр. – И какого черта он так красив?»

Она разрешила себе взглянуть на лицо Дугана. Подбородок. Такой же упрямый, чуть квадратный, как у его деда. Как красиво очерчена линия бровей! А под ними глаза – глубокие, карие. Внимательно изучают ее. Она уже тысячу раз говорила себе, что нельзя находиться так близко от него. Вдруг Дуган заметит, что у нее голова идет кругом. Говорят, чтобы чувства остыли, нужно время. Сколько же времени, черт подери?

– Я слышал от Орвила о твоем доме, – сказал Дуган, глядя через ее плечо.

Вслед за ним и Клэр обернулась. Теперь они оба стояли лицом к новому дому.

– Что скажешь? – спросила Клэр.

– Честно?

– Конечно.

– Этот дом слишком велик для одной женщины. Хотя гостиница, ясное дело, тебе надоела.

– Ты не представляешь, до какой степени.

– Но не обязательно было строить дом.

– Я не нашла ничего подходящего. Пришлось заняться строительством, – возразила Клэр.

– Ты можешь переехать жить ко мне.

«А ты прогонишь меня, если тебе вздумается. Это уже было. Ни за что», – подумала Клэр.

– Дуган! – сказала она резко.

– Хорошо, хорошо. – Он успокаивающе поднял руки.

Дуган опустил взгляд вниз, помолчал немного, затем снова поднял глаза на Клэр.

– Я не буду об этом говорить сейчас. Но я не перестану ждать твоего решения. Я не могу от тебя отказаться, Клэр. Черт подери, мы оба не можем отказаться друг от друга.

– Поступай, как знаешь.

– Я всегда так и делаю.

– Вот это точно, – пробормотала Клэр.

Ей нужна была передышка. За несколько минут разговора с Дуганом она тратила энергии больше, чем за целое дежурство. Постоянно держать себя в руках, контролировать выражение лица, жесты, слова, бороться с внутренним раздвоением – на это уходила масса сил.

Клэр заставила себя улыбнуться и пригласила Дугана осмотреть дом.

Это было ошибкой. Они прошли через крыльцо и оказались внутри дома. Дуган внимательно проверил качество работы строителей, затем хмуро сказал:

– Этот дом стоил тебе кучу денег. Материалы, работа, оборудование.

– Я могу себе это позволить, – ответила Клэр, немного ощетинившись.

– И роскошную машину тоже?

Клэр глубоко вздохнула. Она задержала дыхание, чтобы сдержаться и не наговорить Дугану дерзостей.

– Дуган! – сказала Клэр притворно сладким голосом. – Мои личные финансовые дела тебя не касаются. Ты потерял право вмешиваться…

– Двенадцать лет назад, – перебил он. – Возможно, я и должен держать рот на замке. Но как друг – только как друг, ничего более, – я вижу, очень много вещей ты покупаешь в рассрочку, в кредит.

– Ты подписываешь мои чеки. Ты должен знать, что я могу себе позволить и это, – Клэр повела рукой вокруг, – и многое другое.

– Мой дед тоже думал, что может покрыть свои кредиты.

– Он увлекся, беря в долг. Я не сделаю такой ошибки.

Клэр хорошо помнила дедушку Дугана, который воспитывал внука один, когда родители Дугана уехали из Сьерры.

Дуган улыбнулся. Опять эти ямочки на щеках. И опять ее гнев улетучивается, как дым. Рассудок, оказывается, бессилен перед чувствами.

Они стояли в комнате, которая со временем станет кухней. Заходящее солнце освещало их лица. Любимое время дня Клэр. Наверное, они одновременно вспомнили кухню в старом доме, которую так же заливало солнце. Они готовят вместе ужин и подшучивают друг над другом.

– Я всегда любил смотреть, как светятся твои волосы на солнце, – тихо сказал Дуган. – Они похожи на золотое облако.

Он поднял руку и осторожно, очень нежно дотронулся до ее щеки.

Клэр замерла. Она испугалась, что если двинется хоть на миллиметр, то окажется у него на груди.

– Какая ты красивая, Клэр! Ты очень красивая женщина.

Тишину разорвал сигнал биппера у нее на поясе.

– Рабочий вызов, – прошептала она, не двинувшись с места.

– Да, – кивнул Дуган.

Он обнял ее за плечи, и они направились к выходу. Клэр казалось, что она плывет в сладком тумане.

– Работа есть работа, – сказал Дуган. – Никуда от нее не денешься, верно?

Она молча кивнула.

Уснуть Клэр не могла. Причудливым хороводом кружились в голове происшествия сегодняшнего дня, мечты и воспоминания. Она воображала, как дает жесткий отпор Дугану в его попытках завязать новые отношения. Но в следующую секунду вспоминала его лицо, запах, его дыхание на своей щеке. И ее охватывало сладкое волнение, как тогда, на кухне в ее новом доме. «Почему он не может оставить меня в покое?» – спрашивала она себя. И тут же понимала, что совершенно не хочет, чтобы он отступился от нее.

Клэр вздрогнула, когда раздался резкий звонок телефона на ночном столике. Она сразу сняла трубку.

– Доктор Линвуд.

И услышала сонный голос Фреда:

– Тебе звонят по международной связи.

– Откуда?

– Из Мексики.

– Из Мексики? Я никого не знаю в Мексике.

– Орвил и Рут сейчас там. Может быть, это они.

– Возможно, – сказала Клэр, – соедини.

Действительно, после долгих шумов и щелчков Клэр услышала взволнованный, дрожащий голос жены президента банка.

– Д-доктор Линвуд… Клэр! Это Р-Рут.

– Да, Рут. Что случилось?

– Орвилу п-плохо. Я-я боюсь, что это ин-инфаркт.

Ее слова едва можно было различить из-за рыданий. Клэр недавно полностью обследовала Орвила, обнаружив у него целый комплекс заболеваний: высокое артериальное давление, подагру, грыжу. Прописала строгий режим питания и лекарства, которые нужно было принимать по схеме. Но электрокардиограмма не показала никаких отклонений, никаких предвестников инфаркта.

– Успокойтесь, Рут, – сказала Клэр и взяла бумагу с ручкой. – Расскажите мне все по порядку. Во-первых, где вы находитесь?

– Отель «Паласио». Это в Канкуне.

– Вы обращались к врачу в отеле?

– Его нет, и, похоже, никто не знает, где его найти. Тут вообще никто не спешит что-нибудь сделать, – плакала Рут.

– Какие у Орвила симптомы? Что его беспокоит?

– Сегодня после обеда он почувствовал себя плохо. Я решила, что ничего страшного нет. Знаешь, новое место, новая еда. Дала ему таблетку от изжоги. Он и сам думал, что из-за сока папайи, который он пил в ресторане, разыгралась его грыжа.

– У него болело в груди?

– Немного.

– Боль отдавалась в руку?

– Он ничего не говорил об этом.

– Его тошнило, Рут?

– Да.

– Сколько раз?

– Один. И, Клэр, у него такое серое лицо. Я боюсь. Что нам делать?

– Я постараюсь сейчас найти врача, который его осмотрит, – сказала Клэр и про себя подумала, что это не так-то просто будет сделать. – Пусть Орвил лежит спокойно, не двигаясь, и, пожалуйста, не давайте ему никаких лекарств, пока врач или я не скажем. Рут, вы слышите меня?

– Да.

– Постарайтесь сами успокоиться, не пугайте своим видом мужа. Оставайтесь у телефона, в течение часа я перезвоню.

Час. Это целая вечность для человека, у которого случился инфаркт. Орвила нужно было бы доставить в больницу спустя тридцать минут после появления первых симптомов. Почему он, имея столько болячек, прежде чем лететь в Канкун, не позаботился выяснить, есть ли там врачи, к которым можно обратиться в случае необходимости?

Клэр попыталась найти врача через телефонистку на коммутаторе в отеле. Ночью там находилась только дежурная бригада обслуживания, и в ней не было никого, кто бы говорил по-английски.

Несколько звонков в местные больницы тоже не увенчались успехом. Похоже, действительно никто не мог осознать, что Орвил нуждается в срочной помощи.

Клэр обзвонила всех своих коллег в штате Техас, но никто не смог порекомендовать врача в Канкуне. Тогда она принялась звонить в туристические агентства в Либбоке, надеясь, что они могут назвать специалистов, к которым обращаются их клиенты. Но никто не ответил – рабочий день еще не начался.

Единственное, что она могла сделать в этой ситуации, это отправиться в Канкун сама. Клэр быстро достала свой чемодан и бросила в него несколько платьев. «Полтора часа на машине до Либбока, – считала она, – а там, кто знает, сколько ждать до самолета на Канкун». Если Орвил не получит в ближайшие несколько часов кислород и сердечные препараты, его положение может ухудшиться и даже стать критическим. Клэр быстро проверила медицинскую сумку.