— Меня прощупывали на этот счет в Лондоне, еще до моего злоключения.

Банати посмотрел на своего собеседника долгим взглядом, значение которого было ясным: сардинец начал понимать, что недооценил Себастьяна. Наверняка принимал его за авантюриста или пустого человека.

Но вопрос был полезен. Впервые со времени своего бегства из Мехико Себастьян осознал, что не имеет никакого плана. Он жил практически одним днем, двигаясь от неожиданности к прозрению. Между тем реальная власть находилась где-то в другом месте.

По ту сторону таинственных преград, на которые он беспрестанно натыкался.

— Я срочно выясню, что там с дворцом Виндишгрецев, — заключил Банати.

Сидя в халате, Себастьян потягивал утренний шоколад в своем кабинете на втором этаже дворца Виндишгрецев. Он обосновался там всего неделю назад, после двух месяцев переустройства, затеянного архитекторами и художниками.

— Господин граф, какая-то дама хочет вас видеть.

— Дама?

— С ней еще молодой человек.

— Молодой человек? — удивился Себастьян.

— Лет четырнадцати-пятнадцати, как мне показалось.

Себастьян заметил странный блеск в глазах Джулио.

— Она назвала свое имя?

— Я спросил, сударь. Но она не захотела отвечать.

Как, черт побери, эта посетительница разыскала его адрес? И кто она, черт побери? И почему отказывается назвать свое имя? Спровадить ее? Нет, это было бы трусостью. К тому же предчувствие подсказывало, что тут попахивает скандалом.

Себастьян встал и приказал:

— Проводите ее в музыкальную гостиную. Я сейчас спущусь.

Гостиная была одним из первых отремонтированных и заново обставленных помещений бывшего княжеского жилища. Себастьян завязал пояс шелкового узорчатого халата, поправил парик и стал спускаться, чувствуя, как колотится сердце.

В особняке повсюду пахло краской, еще не просохшим гипсом, опилками, воском, мастикой для пола, уксусом.

У двери музыкальной гостиной он узнал ее силуэт, хотя гостья и стояла к нему спиной. Даная!

Себастьян остановился, чтобы взять себя в руки. Слышала ли она, как он подошел? Женщина обернулась. Они смотрели друг на друга с расстояния в двадцать шагов. Он изобразил на лице приветливое выражение и направился к ней.

Но тут заметил молодого человека и вдруг почувствовал, как силы покидают его. Висентино! Нет, Висентино умер. Нет, Висентино воскрес. Нет…

Даная пристально смотрела на него. Ее хрупкая когда-то фигурка стала плотнее, бутон превратился в плод. Она показалась ему невыразимо прекрасной. Как все безвозвратно утраченное.

— Добро пожаловать, сударыня, — сказал Себастьян, ожидая, что она протянет ему руку.

Но Даная не шевельнулась. Похоже, встрече предстояло стать бурной, может быть, даже роковой. Даная благоухала жасмином и липовым цветом.

— Здравствуйте, — сказала она холодно. — Представляю вам вашего сына, князя Александра Полиболоса.

Князь Александр Полиболос! Титул, без сомнения, получен по милости старой княгини. Но от этого все равно кружилась голова: его сын, его собственный сын носит законный титул… Себастьян протянул молодому человеку руку. Тот пожал ее и, не отводя взгляда от лица графа, долго держал в своей, словно не веря. Отец и сын не могли оторвать глаз друг от друга.

У Себастьяна возникло ощущение, будто он пожимает руку призраку.

— Присаживайтесь, — сказал он им. — Что я могу вам предложить?

— Воды, — ответила Даная.

— Кофе, если можно, — сказал Александр.

— Я не ожидал, — сказал Себастьян Данае, — вновь увидеть вас…

— А вы, наверное, думали, что такой случай уже никогда не представится? — ответила она быстро.

— Я долго жил в далекой стране. Как вы меня разыскали?

— Через графа Банати.

Ну конечно. Не мог же Банати отказать племяннице княгини!

— Перейдем к делу, — заявила Даная, взяв стакан воды, который слуга подал ей на подносе. — Я приехала сюда не ради удовольствия и не из желания ворошить прошлое. И не для того, чтобы выпрашивать у вас что бы то ни было. Единственная причина моего присутствия в Вене — упрямое желание моего сына видеть своего отца.

Себастьян повернулся к молодому человеку. Попытался разгадать выражение его лица, уловить там признаки гнева или нежности, любопытства или грусти, но подвижные черты Александра не поддавались никакому анализу.

— Как я мог догадаться?.. — начал было он.

— А разве вам пришло в голову догадаться о чем бы то ни было? — отрезала Даная. — Александр знает все. Я не стала навязывать ему никаких чувств по отношению к вам. И продолжаю придерживаться этого решения. Ему самому судить.

Себастьян вопросительно посмотрел на Александра и, не получив ответа, сказал:

— Я еще не слышал вашего голоса, Александр.

Понимает ли мальчик по-французски?

— Вы меня пока ни о чем не спрашивали, отец.

Отец! Одно это слово повергло Себастьяна в трепет.

Отныне никакая маска не защитит его от этого юноши.

— Только не подумайте, будто я не разделяю боль, которую вы причинили моей матери, — ответил Александр. — Другое дело ее желание держаться от вас вдалеке. Я не судья, но с тех пор, как узнал о вашей встрече, меня беспрестанно мучает вопрос, почему вы были к ней так несправедливы.

Очевидно, у него тоже был учитель французского языка.

Вдруг Себастьян с ужасом осознал, что эти два человека, его собственный сын и мать мальчика, могли сорвать его миссию в Вене. Боже всемогущий! Неужели Банати потерял голову, сообщив им его новое имя и адрес? Ведь Даная-то должна знать, что граф де Сен-Жермен — русский агент! И она вполне могла разболтать это. Или же Банати невдомек, что связывает этих двоих и былого Готлиба фон Ренненкампфа? Требовалось срочно спасать положение.

— Человек, которого вы видите перед собой, уже не тот, что был когда-то, — начал Себастьян задумчиво и серьезно. — Тот был одержим воспоминанием о некоей драме, которая чуть не погубила его физически и духовно, превратив в затравленного зверя.

В лице Данаи что-то дрогнуло. По крайней мере, так показалось Себастьяну.

— По этой причине вы и собирались поехать в Индию? — спросила она.

Он кивнул.

— Да. Как можно дальше.

— Вы бежали от убийства, которое видела Бабадагская прорицательница? — спросил Александр.

Себастьян посмотрел на него с испугом.

— Значит, мать рассказала вам и о том ужасном вечере?

Юноша кивнул.

— Бабадагская прорицательница все еще жива. Это она мне сказала, что я должен разыскать своего отца, потому что он нуждается во мне.

Себастьяном снова овладела тревога.

— Моя мать и двоюродная бабушка уверили меня, что Бабадагская провидица никогда не ошибается.

— Кстати, как чувствует себя ваша тетушка? — спросил Себастьян у Данаи, чтобы сменить тему и дать себе время подумать.

— Никак, — ответила та. — Она умерла три года назад.

— Сожалею. И вы по-прежнему живете в Констанце?

— Александр проводит там большую часть года, поскольку воспитан моим кузеном князем Маврокордато, которого Высокая Порта назначила управлять Бессарабией. Правда, он скоро уступит свою должность преемнику и вернется в Стамбул.

Себастьян заметил, что тон Данаи несколько смягчился. И он был готов на что угодно, только бы отвратить угрозу, которой подверг его этот неожиданный визит. Она добавила:

— Чтобы вы знали: князь Маврокордато — мой супруг.

Себастьян принял информацию к сведению, не слишком понимая, на что ее употребить. Главное, что фанариоты по-прежнему на службе у турок.

— Где вы остановились в Вене? — спросил он.

— Граф Банати любезно предоставил нам свои гостевые покои, — ответила Даная.

— Не окажете ли вы и мне честь, приняв гостеприимство этого дома? Все-таки он не так убог, как гостиница, к тому же вы тут будете избавлены от общества клопов.

Александр засмеялся. Мать посмотрела на сына.

— Это наименьшее, что я могу сделать, — добавил Себастьян. — Ведь княгиня Полиболос предоставила мне когда-то столь щедрое гостеприимство…