И буквально через пару секунд то место, где мы только что находились, накрыло шквалом огня!
Рывок системы экстренного реагирования скафандра чуть не застал меня врасплох.
Вернее, я не ожидала, что сервоприводы способны рвануть меня с места с таким безумным ускорением. Поэтому, почувствовав во рту кровь, здорово разозлилась. И не сразу согласилась передать управление оружейным комплексам скафандру Мимира.
Захотелось дуре пострелять! Однако, несмотря на попытки активировать тяжелое вооружение, моя вторая кожа сказала мне «Щазз», и, следуя командам Мимира, открыла «самостоятельную» стрельбу.
Остальные ребята тупить не стали, и когда аналитический блок Орнидовской машины закрутил их в безумной круговерти встречного боя, просто наблюдали со стороны на то, что вытворяет слитный огонь девяти скафандров. А посмотреть было на что: большинство автоматических огневых точек, появившихся за время нашего отсутствия, они выжгли за какие-то двадцать секунд. Потом, самостоятельно приняв решение, блок направил всю нашу огневую мощь в одну точку. Почти над нашими головами. И вскоре, подброшенные реактивными ранцами, мы оказались ярусом выше. Потом прыгнули снова и снова…
— Получилось… — через десять минут срывающимся от восторга голосом заорал Мымрик. — Можно двигаться дальше! Пока они в шоке… Ой!!!
— Вот тебе и «Ой»… - буркнула я, и, рванув на себя петельку аварийного открытия, выбралась из умершего во включившемся поле подавления скафандра.
— Маски на лица! — услышав голос Ольгерда, я присела на корточки, и, выхватив из одного из навесных контейнеров устройство химической и биологической защиты, натянула его на голову.
— Таймеры! — два оборота ключа по часовой стрелке, и заряд взрывчатки, достаточный, чтобы разнести в пыль десятиэтажный дом, стал на боевой взвод.
Стальной пружине, приводящей в движение примитивный механизм, поле подавления было нипочем. Теперь я не сомневалась, что исследователи оставшегося после нас имущества очень не обрадуются своему любопытству…
— Бегом!!! — сорвавшись с места, мы практически налегке метнулись за братом, несущимся в сторону портала…
Следующие полчаса нам снова сопутствовала удача. До того самого момента, как мы добрались до пролома, возникшего вокруг портала благодаря Вовкиной идее «грамотной нейтрализации комитета по нашей встрече». За время, прошедшее с момента нашего перехода, дыра стала значительно меньше, и строительные роботы, оказавшиеся выключенными все тем же полем подавления, видимо, еще недавно завершали восстановление перекрытий.
Теперь до нашей цели оставалось чуть меньше двухсот метров по прямой. И этому можно было бы радоваться, если бы не строй замерших у самого края пролома андроидов: прикрывшиеся прозрачными щитами солдаты смотрели на нас сквозь матовые забрала шлемов и не шевелились…
— Приехали… — хохотнул Вовка. — Зубочистки к бою!
И первым выхватил ножи.
— Быстро сообразили, с-суки… — вырвалось у брата. — Это кто у них такой головастый?
— Какая разница? — разозлилась я. — Осталось двадцать минут… Давайте, что ли, шевелиться?
— Эй, омоновцы! У нас есть разрешение мэрии на проведение митинга в защиту голодающих в Африке аборигенов! Дисциплину мы пока не хулиганим, водку, как видите, не пьянствуем, так что можете валить по казармам!!! — зачем-то заорал Вовка, и тут же заткнулся, получив от Ольгерда подзатыльник:
— Не шуми… Слушай сюда… Первая тройка — я, Угги, Нейлон. Вторая — Эрик, Беата, Маша. Третья — Вовка, Оливия и Орнид. Щепкин! Не лезь вперед! Смотри за ребятами, ладно?
— Так! А чего это меня в третью? — возмутилась Оливия. — Я работаю лучше Маши…
— Кого из нас тошнит по утрам? Меня или тебя? И с какого хрена ты вдруг начинаешь обсуждать МОИ приказы? — взбеленился брат. — я сказал, значит надо делать.
— Прости… — Оливия, увидев наши ехидные взгляды, густо покраснела и спряталась широкую спину мужа.
— Это залет!!! — восхитился Вовка. — Эрик, молоток!
— Рты закрыли! — рявкнул Ольгерд. — Почему они стоят?
— Ждут чего-то… — хором сказали Маша и Эрик.
— Что-то мне не хочется узнать, чего… — пробормотал Угги и шагнул за правое плечо моего брата…
— Темп! — голос Ольгерда донесся до меня, как через вату, и в этот момент я вдруг почувствовала, что клинки, зажатые в обеих руках, вдруг вырвались из моих пальцев и воткнулись в покрытие пола у моих ног!!!
— Что за хрень? — ошарашенный не меньше моего, Вовка попробовал было подхватить свои ножи, но его побелевшие от напряжения пальцы бессильно соскользнули с рукоятей.
— Ублюдочные ученые, мать вашу за ногу и наперекосяк… — дальнейшую тираду моего супруга я слушала, открыв рот: так он при мне еще не выражался. А, дослушав, вдруг почувствовала, что холодею: перед глазами возникли строки еще одного когда-то отложенного в сторону пророчества:
Там, за прозрачною стеною похожих лиц кривой оскал.
Не просочиться стороною…
И бьется жилка у виска… …Вторая кожа стала твердью, оружие лежит у ног… …В карающей деснице Смерти возникнет каменный клинок…
— Ольгерд!!! Я вспомнила! — взвыла я, и, не обращая внимания на то, что андроиды начали движение в нашу сторону, протараторила всплывшие в памяти строки.
— Что за каменный клинок, блин? Как меня достало это народное творчество!!! — не прекращая материться, завопил мой благоверный. — Ну, скажет мне кто, или нет?
— Даже покажу… — Ольгерд, расстегнув клапан изуродованной рубашки — при включении магнитного поля из нее вырвало застежку, — и, вытащив оттуда кусок черного камня, криво ухмыльнулся: — Не-пп-ригоддиллсся…
— Живем? — с надеждой в голосе поинтересовалась Маша.
— Мы? Да!!! Они — нет… — пробормотал Вовка, пожал плечами и… дико заорал: — Темп, бля!!!
Глава 59. Вовка Щепкин
Пары пощечин не хватило: Мымрик, напрочь деморализованный пережитым, находился в состоянии ступора, и упорно не реагировал ни на удары, ни на тормошение, ни на вопли над ухом. Даже жжение работающего во всю ивановскую автомеда — а он включился сразу же после того, как мы ввалились в портал — не могло заставить его открыть глаза или прекратить дрожать мелкой дрожью. Поэтому Олег, отвесив ему третью, контрольную, поднял беднягу за шиворот и поволок в сторону капсул реанимационного оборудования — благо типовая планировка каждого из Логов была изучена нами вдоль и поперек.
— Что с ним? — воскликнул стоящий за силовым полем, разделяющим зал на две неравные половины, Маныш.
— Плющит, колбасит и прет… — устало объяснил я. — Он у вас что, пацифист?
— Д-да…
— Надо же… А выглядел таким порядочным молодым человеком… — стягивая с себя залитую кровью куртку, буркнул я. — Он, видимо, надеялся, что андроидов мы будем разгонять, нежно поколачивая их по пухлым щечкам букетиками полевых цветов…
— Болтун… — оставшаяся в одном белье Беата пару раз крутанула меня вокруг своей оси, и, удостоверившись в том, что я жив, здоров, и не особенно потрепан, нежно потрепала по волосам: — Но я тебя люблю и такого…
Я густо покраснел: вместо того, чтобы умничать, надо было поинтересоваться состоянием здоровья жены и остальных ребят!
— Прости… Я что-то никак в себя не приду…
— Я — тоже… — дождавшись, пока я разденусь, призналась моя супруга. — Я думала, нам каюк…
— Ну, да… лишние четыре минуты ожидания — это было что-то… — кивнула Маша. — Когда появился второй отряд, у меня затряслись поджилки…
— Да ладно! Их там было не так уж много… — удивленно посмотрев на нас, хмыкнул Угги. И, полюбовавшись на наши вытянувшиеся морды, расхохотался: — Адын малэнкый кафкасскый пашутилка!
— Блин, научили на свою голову! — отсмеявшись, сказала Маша. — А ведь когда-то был абсолютно неиспорченным цивилизацией парнишкой! Серьезным, скромным и чуточку забитым!
— Ага… а сейчас я забит уже не чуточку… — стянув с себя майку, громила продемонстрировал покрытое черными полосами кровоподтеков торс. — Чувствую себя отбивной…
