Записка от Огиона, в которой сержант просил срочно с ним увидеться, жгла руку. И действовала на нервы: за полгода пребывания в Аниоре его сопровождающий пропал в первый раз! И не на день — на два, а на месяц с лишним! Выбираясь в город по выходным, Сенз постоянно утыкался в закрытую дверь комнаты, которую сержант снимал на постоялом дворе «Орел и лошадь», и злился. А вот сегодня, получается, вернулся!

В прохудившихся от ежедневных тренировок сапогах мгновенно захлюпало, и мальчишка в который раз мысленно проклял ту минуту, когда в голову его отцу пришла идея отправить его в Школу:

— Сынок, ты еще мал, и ничего не понимаешь в государственных делах, но когда-нибудь, сев на этот вот трон, вспомнишь мои слова и скажешь спасибо… — похлопав ладонью по подлокотнику резного деревянного кресла, сказал он, и по привычке покосился на стоящего чуть поодаль Первого Советника. Барон Мирнур так же привычно кивнул: мнения короля Угенмара и его правой руки, как обычно, оказывались довольно похожи по сути, хотя и могли различаться по форме. — На сегодняшний день самым сильным государством Элиона является Аниор, и с этим приходится считаться.

— Как это? — возмутился пораженный до глубины души принц. — А наш Угенмар? Разве мы не сильнее, папа? Ой, простите, Ваше Величество?

— Увы, принц, не сильнее. Поверь — будь у короля Ольгерда желание захватить любое из граничащих с Аниором королевств, он бы сделал это без особых проблем. — …и при этом вряд ли потерял бы даже сотню своих воинов… — в унисон с сюзереном пробормотал барон Мирнур. — Думаю, что армия любого государства, узнав, что им объявил войну победитель Ордена Алого Топора, разбежалась бы в тот же день. Или в полном составе перешла бы на сторону агрессора.

— Второе — гораздо вероятнее… — хмыкнул король. — Здорово, что ни у Ольгерда Коррина, ни у его советников, нет никаких амбиций. В общем, мы тут подумали и решили, что долговременный союз с таким сильным соседом нам не помешает…

— Постойте, Ваше Величество! — задумчиво почесав затылок, позволил себе перебить отца Сенз. — Насколько я помню уроки географии, Аниор и Угенмар не имеют общих границ!

— Ну, как тебе сказать? — криво усмехнулся монарх. — Да, вроде бы от границ их королевства до пограничного Девайра четырнадцать дней пути. Но за последний год из Угенмара выехало почти полторы сотни семей мастеровых, ищущих лучшей доли. И все они устроились в Аниоре! Как ты думаешь, почему?

— Им там больше платят? — как на уроке по экономике, четко ответил принц.

— Да. И, кроме того, там ниже налоги, нет самоуправства мытарей, есть государственная программа трудоустройства квалифицированной рабочей силы и еще много чего странного.

— Но ведь и мы можем сделать то же самое? — задумчиво глядя на отца, спросил Сенз. — Тогда те, кто уехал — вернутся… А с ними приедут и мастера из Аниора и соседних с нами королевств…

— Это не так просто, сын! Для начала надо ограничить права дворянства, что вызовет волну недовольства и интриг…

— Если не гражданскую войну… — скривился в недовольной гримасе Первый Советник.

— Боюсь, что даже этот пункт мы вряд ли осилим…

— Ладно, не будем о наболевшем. Пока… — заерзав на троне, король расстроено посмотрел на сына. — Я тебя вызвал вот зачем: отсутствие амбиций у короля Аниора может быть явлением временным. То есть, скажем, лет через пять, подняв экономику страны, он может захотеть наложить лапу на земли соседей. И мы вряд ли сможем что-то ему противопоставить. Поэтому я решил перестраховаться…

— Как? — чувствуя, что у него неприятно засосало под ложечкой, поинтересовался Сенз.

— У короля Ольгерда есть сын. Года на два помладше тебя. Думаю, если бы вы подружились, то в дальнейшем это могло бы вылиться в торговый и военный союз.

Пока он совсем дитя, и способен на искренние чувства, надо заставить его испытывать их к нам — тебе лично и твоему королевству!

— Моему?

— Ну, учитывая тот факт, что все мы не вечны, когда-нибудь ты займешь мое место…

— Ваше Величество! Позволю себе напомнить Вам, что кроме меня, у Вас есть еще старший сын, принц Рандир… — слегка поморщившись при мыслях о брате, четко отбарабанил Сенз.

— Рандир — обалдуй, и вряд ли сможет быть хорошим королем… — слегка изменившись в лице, прошипел король. — Его интересуют только то, что прячут под платьями служанки да содержимое бочек в винных погребах. Ладно, это не твои проблемы. Твое дело — подружиться с принцем Самиром, ясно?

— Вот так вот просто взять и подружиться? — вырвалось у младшего сына короля. — И где я его найду? На кухне, рядом с кухарками? Или поискать на заднем дворе?

— Ты отправишься в Аниор. Поступать в их школу боевых искусств… — не обратив никакого внимания на выступление сына, буркнул монарх. — И проучишься там до тех пор, пока не повзрослеешь…

— Это что, целый год или два? — вырвалось у ошарашенного мальчишки.

Король и его советник расхохотались:

— Учитывая тот факт, что тебе всего девять, обучение может продлиться лет семь, а то и больше…

— И я все это время буду жить там? А… ты, а… мама? — непослушными губами выговорил Сенз.

— Ты — принц. И должен думать о благе своей страны… — вздохнул король. — Я тоже буду по тебе скучать…

— Я ненавижу слово Долг! — вырвалось у мальчишки.

— Я — тоже… — вздохнул король. — Это не самое тяжелое, сын. Тебе придется изображать сироту — выходца из какой-нибудь обнищавшей дворянской семьи.

— А почему не какого-нибудь мужика? — попробовал съязвить принц.

— Потому, что твое воспитание и манеры скрыть не удастся при всем желании. А два раза в эту школу не принимают… …Добираться до Аниора пришлось почти месяц — вместо положенной ему по статусу кареты и отряда сопровождения из двадцати латников и офицера принц двигался пешком. На пару с отставным сержантом-мечником из личной гвардии короля: по мнению отца Сенза, за время, которое его сын должен был провести в дороге, из него должен был «выветрится дворцовый дух». Нельзя сказать, что Оршенн Второй оказался неправ: за этот месяц их дважды грабили, раза четыре обворовывали во сне на постоялых дворах; за это же время Сенз научился зарабатывать себе на хлеб рубкой дров, чисткой конюшен и тому подобной грязной работой. Его руки, привычные к тяжести разве что тренировочного меча обзавелись мозолями от мотыг и лопат, лицо обветрилось и загорело, а светлые волосы, еще недавно ежедневно укладываемые в затейливую прическу, выгорели и стали похожи на пучок соломы.

Если бы не недремлющее око вездесущего Огиона, принц уже день на третий путешествия вернулся бы домой: первые дней десять, укладываясь спать, он еле сдерживал подступающие слезы и скрипел зубами от ненависти к отцу.

Потом стало легче — Сенз научился довольствоваться малым, обходиться краюхой черствого хлеба и несколькими глотками воды, и не думать о том, чем в данный момент занимался. Да и ненависть к отцу попригасла: рассказы Огиона о воинах Обители Последнего Пути, в котором когда-то вырос король Аниора Ольгерд, о Мерионе Длинные Руки и их войне с Орденом сделали свое дело — мальчишке захотелось стать таким же великим воином, как и они. Правда, в то, что они такие уж непобедимые, верилось слабо: по мнению принца, самым сильным воином всех времен и народов являлся королевский палач Харя, способный одним ударом тяжелого топора развалить приговоренного от ключицы и до бедра.

— Сила — это еще не все… — пытался разубедить его Огион, но бесполезно: детские впечатления о показательных казнях перевешивали любые аргументы.

— Вот ты прошел не одну войну! — спорил с сержантом принц. — Если верить его Величеству, то ты — воин, каких поискать. Так почему, когда нас грабили, ты меня не защитил? Что тебе стоило выхватить меч у кого-нибудь из той компании и вырезать их к демонам?

— Ничего, кроме инструкций короля… — сгорбившись, отвечал воин. — Я обязан казаться обычным мужиком. Как видишь, пока получается…

— Ну, ты мог бы их побить… — злился Сенз.