Особенно тяжелым было положение дворовых и работных людей, находившихся в полном подчинении у хозяев. В сольвычегодском замке Строгановых имелся набор различных инструментов для пыток и истязаний – «людских желез», а подпапертные каменные «полатки» в поместном Благовещенском соборе служили и камерами пыток, и тайными тюрьмами для непокорных. Неудивительно, что в землях и вотчинах Строгановых в XVII веке неоднократно (в 1659, 1672, 1700 годах) вспыхивали волнения крестьян и промысловых людей.

Происходили выступления и местных народностей. В 1616 году Строгановым пришлось усмирять бунт казанских татар, черемисов, вотяков и башкир, вспыхнувший под Казанью и Сарапулом. Опасаясь, что восстание перекинется на их вотчины, Строгановы собрали большой отряд из своих и наемных людей, снабдили их оружием, припасами и, не дожидаясь царского приказа, отправились к Сарапулу и Осе. Они освободили эти укрепленные поселения от осады, перебили многих восставших, а затем разорили деревни самих бунтовщиков, жестоко расправляясь не только с мужчинами, но и с женщинами. При царе Алексее Михайловиче Строгановы держали на Кунгуре и в Стефановом городище для защиты от мятежных татар и башкир ратных людей на своем коште.

В развитии производительных сил Русского государства дом Строгановых в XVI–XVII веках играл очень заметную роль. Правительство царя Михаила Федоровича при определении суммы экстренных налогов с богатых людей во втором десятилетии XVII века считало, что Строгановы должны дать государству около 15–20 % этих налогов из доходов со своих промыслов и торговли. Таким образом, доля дома Строгановых в доходах Русского государства в это время была очень высокой.

Хозяйство строгановских вотчин имело многопрофильный характер. Основной отраслью производства, которое развивалось Строгановыми в течение пяти столетий, было солеварение. В одном лишь Сольвычегодске в течение XVII века Строгановы произвели своими пятью варницами примерно 3 млн пудов соли. Большая часть ее реализовывалась «по розным городам», в основном в Вологде. Но к концу XVII века в Сольвычегодске строгановские варницы пришли в полный упадок.

Значительно больше была производственная мощь строгановского солеварения в их пермских вотчинах, где боль шая крепость соляных рассолов обеспечивала выработку на одну варницу до 24–30 тыс. пудов соли в год. В пермских вотчинах на протяжении XVII века Строгановы с успехом вели борьбу со своими конкурентами-солеварами и к 1700 году сумели стать здесь монополистами. Борьба эта полна драматических моментов. Не обходилось и без применения Строгановыми недостойных приемов в этой борьбе.

В солеваренном производстве были заняты работные люди разной квалификации: буровые и трубочные мастера и мастера по выварке соли («повара» и «подварки»), кузнецы-циренщики, плотники-конструкторы подъемных воротов, рассольных насосов, плотники-строители варниц и подсобных помещений, ярыжки, казаки, работавшие соленосами, возчиками дров, грузчиками.

Сельское хозяйство у Строгановых было более развито в пермских вотчинах. Оно имело подсобный характер и лишь в небольшой степени давало товарную продукцию. Так, все солеваренные промыслы имели конные базы для подсобных работ, доставки больших партий дров для солеварения и перевозки грузов на склады, что вызывало необходимость делать заготовки хлеба, овса, сена. Их излишки сбывались на местных и иногородних рынках.

В строгановских вотчинах широко было поставлено кожевенное и железорудное дело, судостроение, производство кирпича, иконопись. Кожевенные мастерские действовали в Сольвычегодске, Вологде, Ярославле, Казани, Перми. Железоделательное производство в поморских вотчинах Строгановых стало угасать в XVII веке, но в их пермских владениях оно продолжало развиваться и в XVII веке, и особенно в XVIII и XIX веках. Основание железоделательного производства в пермских вотчинах относится к началу XVII века. Около 1630 года Строгановы начинают разрабатывать на реке Яйве Кушгурский рудник. Около 1640 года они вводят в эксплуатацию железоделательный завод в устье реки Камгорки, возле Пыскорского монастыря, и передают его вотчинному монастырю. Невдалеке от него Строгановы открыли Григоровский медный рудник и начали плавить медь. Медеплавильный завод Строгановы вскоре также передали Пыскорскому монастырю.

В пермских вотчинах Строгановых с начала XVII века активно производился розыск золотой, серебряной, медной и оловянной руд. Эти работы велись силами работных людей уже не для самих Строгановых, а в пользу государства, у которого усиливается интерес к добыче золота, серебра и меди в связи с оскудением государственной казны после крестьянской войны и польской интервенции.

Фрагмент оклада Евангелия. XVII век

Важную роль в строгановском хозяйстве играло изготовление солевозных и товарных судов силами плотников-крестьян и дворовых людей. Суда, на которых перевозились строгановские товары, назывались лодьями. Они были трех типов: большие, имевшие около 35 сажен в длину (лодьи и межеумки); средние – длиной около 25 сажен (в Поморье они назывались дощаниками, или белозерками, в пермских вотчинах – бархотами); малые суда – 10–15 сажен в длину – шитики. Первые два типа судов были недолговечны, строились только на одну навигацию, а затем шли на слом. Шитики делали прочнее, они служили несколько навигационных сезонов и ходили вверх по реке бурлацкой тягой.

Грузоподъемность лодей составляла 60–70 тыс., дощаников – до 30–40 тыс., шитиков – до 10–20 тыс. пудов. Построенную лодью ярыжки загружали солью в рогожных кулях в Сольвычегодске, на пристани возле Благовещенского собора и строгановских дворов. Нанималась судовая команда ярыжек (от 50 до 150 человек) и кормщик, командир лодьи. В наемном договоре оговаривались заработная плата и объем работы во время судового хода. Балтазар Койэт, описавший путешествие голландского посольства Конрада фон Кленка, видел на Вычегде и Двине строгановские суда, шедшие с солью из Сольвычегодска. Эти суда «тащили вверх по 40, 50, 60 и даже по 70 человек, вплоть до Вологды, где груз выгружается», – замечал он. И «каждый человек за каждую поездку получает не более 8 гривен, или 4 гульденов, помимо пищи, которая очень скудна и состоит в хлебе, чесноке, соли и воде».

Наряду с крупными промыслами по соледобыче, выделке железа и кожи, целиком рассчитанными на широкий рынок, у Строгановых имелись производства более скромных размеров, служившие лишь потребностям вотчинного строгановского хозяйства. К ним относятся жемчужный промысел и писание икон в «иконных горницах». Именно в этих «горницах» мастера-художники создали художественный стиль строгановской школы иконописания.

Жемчуг, добываемый Строгановыми, в основном шел на украшение окладов икон, на шитье «златотканых пелен и разнообразных вышивок на женский и мужской парадный наряд хозяев», использовался в изделиях строгановских «серебряников» – ювелиров. Небольшие партии жемчуга Строгановы направляли в подарок «сильным и нужным людям» в Москве, продавали на рынках, жертвовали в различные монастыри, так как жемчуг в XVI–XVII веках в значительной мере считался ритуальной драгоценностью, им украшали иконы, хоругви, пелены и чаши.

Строгановская икона была и предметом производства и выдающимся художественным произведением, открывшим новую, блестящую страницу в развитии русского искусства. Произведения строгановских иконных мастерских широко использовались для оформления Благовещенского собора, Пыскорского монастыря, Введенского монастыря в Сольвычегодске с приписанным к нему Коряжемским монастырем, для обустройства их вотчинных городских и сельских церквей.

Историки давно пришли к выводу о наличии особого направления в русском искусстве, которое по праву следует называть строгановской школой живописи. Эта школа сумела самостоятельно развиться в XVI–XVII веках, «когда новгородское искусство отцвело, а московское еще не сложилось в блеске своей зрелости». Известны имена строгановских мастеров, таких крупных художников, как Истома Савин, Никифор, и менее значительных дарований (Фекта Снозин, Сенка Иванов, Пятунка Самсонов, Митка Стрекаловский). Расцвет строгановской школы иконописания приходится на период с 80-х годов XVI века до половины XVII века и связан более всего с именами двух братьев Строгановых: Никиты Григорьевича и Максима Яковлевича. После их смерти иконное дело в их вотчинах угасает.